Прислушайся к музыке, к звукам, к себе - Мишель Фейбер

Хелен – координатор подразделения Ассоциации по борьбе с инсультом в южном округе графства Кент. У нее имелся бюджет, который нужно было потратить на благое дело, и она решила, что хор будет стоящим проектом. Недостающая поддержка поступала из самых неожиданных источников вроде местного отделения полиции, которое предоставило цифровой проектор для отображения текстов песен на стене зала.

Дункан – гитарист, автор песен и регистратор гуманистических браков. Он всю жизнь проработал в музыкальной индустрии, но так и не прославился. Его другой проект – группа The Slammers Maximum Jive Band – играет на таких площадках, как The Sands в Линкольншире и Mundesley Rock’n’Roll Weekender в Норфолке, хотя, возможно, недотягивает до уровня Mojo или The Times. Дункан уже много лет руководит хорами вместе с композитором, продюсером и музыкальным директором по имени Алекс Макнис.

– Мы с Алексом выросли вместе. Когда мы вели занятия футболом и общей физподготовкой, нам однажды пришло в голову, что мы могли бы вести и хоровое пение. Основали хор в начальной школе. Одновременно запустили занятия пением в нескольких домах престарелых, центрах по борьбе с деменцией и так далее.

Я усаживаюсь в дальнем углу зала и наблюдаю, как заходят участники – одни идут сами, другие пользуются разными вспомогательными приспособлениями, кто-то едет в коляске. Жизнерадостная дама по имени Трейси приветствует всех и предлагает чай. (Позже я узнал, что она сама перенесла инсульт и аневризму.)

– Мы приготовили для вас стул, – говорит Трейси последней участнице.

– Ох, спасибо, дорогая, – отвечает пожилая леди, медленно приближаясь при помощи четырехколесных ходунков.

Дункан всех знает по имени.

– Привет, Поппи, сегодня только вы? Дот не придет?

– Нет, она неважно себя чувствует.

– Какая жалость.

Цель хора HeadStrong Singers – не только терапия. Они готовятся выступать на публике в развлекательных целях. Их ближайший выход на сцену состоится через три недели в Центре инсульта имени Ричарда Стивенса при Больнице Уильяма Харви в Эшфорде.

– Мы всегда приходим на вечеринку для сотрудников, – рассказывает Хелен. – Всем очень нравится. Я ничего не смыслю в высоколобой музыке, но знаю, что людям нравится петь и что пение приносит им пользу. И если вы перенесли черепно-мозговую травму, такая командная деятельность, сама возможность что-то делать как нормальный человек очень вдохновляет и придает сил.

Предстоящий концерт 12 декабря будет посвящен Рождеству. Хор исполняет Silent Night (сначала на немецком, потом на английском языках), Once In Royal David’s City, The Little Drummer Boy, It’s Beginning To Look A Lot Like Christmas и наконец All I Want For Christmas Is You. («В последние годы ее, бывало, исполняли ужасно, – замечает Дункан, – но у нас получается замечательно»).

Затем хор мучительно пытается одолеть песню Элтона Джона Step Into Christmas – ее слова безжалостно светятся на стене зала. Зато с новой песенкой Дункана – Head Over Heels For The Holidays, которую он закончил несколько дней назад, – участники справляются легко и непринужденно. «Если голова в порядке, нога сама ступит куда надо», – поют они под мелодию, звучащую как один из старых стандартов.

– Ладно, пора сменить пластинку, а то к Рождеству нас будет уже тошнить от этих песен, – говорит Дункан, и они переходят на Blue Moon, Me Ol’ Bamboo и Puttin’ On The Ritz, чьи ритмические синкопы порождают среди исполнителей неловкость и смешки.

– Я раньше терпеть не мог ABBA, – признается Дункан, когда они готовятся исполнить Mamma Mia, – но в этом я был неправ.

Сидя в дальнем углу библиотечного зала в этот серый ноябрьский день, я поддаюсь очарованию песни, которую не слышал раньше: это This Is Me из саундтрека к фильму «Величайший шоумен». Друзья отговорили меня смотреть его по целому ряду причин, однако эта песня, написанная Бенджем Пасеком и Джастином Полом, наполняет зал изысканным светом. В ней поется о том, как общество заставляет тех, кто изранен и сломлен, стыдиться, считать себя недостойными любви. Но нет! К черту оправдания! «Мы храбры, пусть изранены, мы те, кто мы есть, это мы». На середине песни я вдруг понимаю, что переживаю трансцендентный опыт, как на самом настоящем концерте.

– Вам понравилось? – спрашивает меня та самая старушка с ходунками, когда все закончилось и участники хора начали расходиться, чтобы вернуться в свои дома с пандусами, специально оборудованные квартиры и постели. – Вы придете к нам еще?

Я остаюсь еще ненадолго, чтобы поболтать с Дунканом и Хелен, пока кто-то моет чашки и подметает пол от крошек.

– This Is Me – еще одна песня, к которой у меня было предубеждение, – делится Дункан. – Я ее ни разу по-настоящему не слушал, не обращал внимания на слова. Алекс познакомил меня с ней. И когда я принес ее на репетицию этого хора, они сразу сказали: «Это наша песня. Она про нас». И мы все заплакали.

Я спрашиваю Дункана и Хелен, верят ли они в бога. Хелен верит, Дункан нет. Он говорит, что даже в Рождество старается составлять «максимально светский репертуар, инклюзивности ради». Я уточняю, что задал этот вопрос, потому что его общественная деятельность говорит об альтруизме.

Дункан улыбается:

– Ну, мне за это платят. Разве это альтруизм, когда тебе платят? – Он на секунду задумывается. – Наверное, если бы я выиграл в лотерею и мне не нужны были деньги, я занимался бы тем же самым.

°°°

Я не посвятил свою жизнь восстановлению чувства собственного достоинства у людей с инвалидностью. Рецензенты и исследователи могут писать восторженные статьи о том, как «важны» мои книги, но иногда мне кажется, что мой самый значительный вклад в общество – те годы, когда я работал медбратом, пока писательский труд не позволил отказаться от этого заработка. Однажды старушка умерла у меня на руках. Не уверен, что роман может быть важнее этого.

Одно из моих повседневных занятий – переписка с артистами и музыкантами. В беседах со скрипачкой Юдит ван Дрил, участницей квартета Dudok Quartet Amsterdam, мы обсуждаем главным образом мое давнее равнодушие к классической музыке и причины, по которым одна музыка вызывает у людей эмоциональный отклик, а другая нет.

Однажды Юдит упомянула, что когда-то давно играла в уличном оркестре под названием Ricciotti. «Мы играли везде, где не играют нормальные оркестры: в больницах, тюрьмах, психиатрических лечебницах, для детей с особыми потребностями, на улицах… Помню, как-то мы играли „Хризантемы“ Пуччини для детей с тяжелой инвалидностью. Поскольку эти дети не в