Дэниел Хоуп - Когда можно аплодировать? Путеводитель для любителей классической музыки
ЧТО ЖЕ ТАКОЕ АКУСТИКА
Для того чтобы определиться с выбором места, важно, на какой концерт вы идёте: будет играть большой или малый оркестр, струнный квартет или один рояль. Чем многочисленнее ансамбль, тем больше объём звука, заполняющего зал. «Симфония тысячи участников» Густава Малера с огромным оркестром, восемью солистами, двумя смешанными хорами и хором мальчиков — я привожу только самый впечатляющий пример экстремального монументализма — отлично слышно даже на самом последнем (дешёвом) месте, в верхнем ряду галёрки. Ну а нежное адажио на рояле, если ты сидишь далеко от сцены, воспринимается с большим трудом.
В конечном счёте, не так уж и важно, где сидеть, всё зависит от качества звука в зале. Желательно, чтобы звук не был слишком сухим, но и не отдавался эхом, высокие ноты не должны звучать пронзительно, низкие — приглушённо, важны ясность и полнота звука, а также его прозрачность и непосредственность. Список факторов, от которых зависит качество звука, довольно длинён. Есть концертные залы, которые приводили в восхищение как тех, кто в них выступал, так и слушателей. Образцами считаются знаменитый Золотой зал Венского музыкального союза, место новогодних концертов, Концертный зал в Амстердаме и Симфонический зал в Бостоне. Все три зала построены в XIX веке по распространённому тогда принципу «картонки для обуви»: длинное, узкое, прямоугольной формы строение с высокими потолками, балконами и ложами, выступающими из стен. С акустической точки зрения это самое удачное решение. Архитекторы прошлого, очевидно, были наделены интуитивным чутьём относительно оптимальных условий для прекрасного звука, без высоких технологий и помощи компьютера.
Музыкальные «картонки для обуви» можно встретить повсюду в мире. Один из новейших залов построен в швейцарском Люцерне. Такие дирижёры, как Саймон Рэттл, Даниэль Баренбойм и Риккардо Мути дали открытому в 1998 году залу восторженную, прямо-таки гимническую оценку. Кент Нагано сказал: «Это как „Феррари“ после того как немного поездишь на „Фольксвагене“».
ВСЕГДА ЛИ ЗАЛ ДОЛЖЕН БЫТЬ ИДЕАЛЬНЫМ
О такой совершенной акустике мюнхенцы со своим построенным в 1984 году залом «Гаштайг» (?) могут только мечтать. Когда спросили мнение Леонарда Бернстайна, после того как он впервые дирижировал в этом зале, то услышали уничтожающий ответ: «Сожгите его!» Кое-кто из мюнхенцев выступает за строительство нового здания, с завистью наблюдая за тем, как Гамбург, имея столетний Концертный зал, затеял строительство ещё и футуристической Филармонии на Эльбе.
Однако значение акустики всё же не следует преувеличивать. Что прикажете делать любителю музыки, если в его городе нет не то что зала с приличной акустикой, но и концертного зала вообще? Не может же он всякий раз ездить в Вену или в Бостон только потому, что ему хочется послушать симфонию Бетховена или Малера. Ему приходится мириться с тем, что есть, а это нередко всего лишь многоцелевое помещение или школьный актовый зал, а то и просто отслуживший свой век фабричный цех или даже крытый павильон.
Для человека с тонким слухом это, разумеется, всего лишь компромисс, однако даже в таком случае он сможет насладиться музыкой. Мне вспоминается концерт, который вместе с целой группой друзей музыки я устроил 9 ноября 2008 года в связи с семидесятилетием погромной «Хрустальной ночи» в старом операционном зале берлинского аэропорта Темпельгоф. И хотя это огромное помещение с точки зрения акустики оставляло желать много лучшего, концерт стал волнующим и впечатляющим событием.
ИНОГДА ПОМОГАЕТ ТЕХНИКА
Сегодня имеются прекрасные технические средства, помогающие хорошо слышать и в несовершенных в акустическом отношении залах. В Америке я познакомился с оборудованием, которое позволяет отлично воспринимать музыку даже в самых дальних рядах огромного зала. У людей на этих местах создаётся ощущение, будто они сидят прямо перед сценой. Самым потрясающим, по крайней мере для моего слуха, было то, что даже нежнейшее пианиссимо воспринимается именно как пианиссимо. В принципе, что касается классической музыки, я не являюсь особым приверженцем усиления звука, но, дабы не отказываться от привлекательного для классической музыки вместительного помещения, вполне можно прибегнуть и к вспомогательным средствам, если при этом не теряется интимность восприятия. Привлекательность классической музыки в том и заключается, что она отнюдь не всегда нуждается в огромных залах и аренах. Для камерной музыки великолепно подходят маленькие, уютные помещения, вмещающие от пятидесяти до трёхсот слушателей. Играть и слушать музыку в такой атмосфере огромное удовольствие, хотя бы уже потому, что исчезает дистанция между исполнителями и слушателями, которые в одинаковой мере поглощены стихией звуков. И всё же я полагаю, что самой естественной средой классической музыки остаётся концертный зал. Прежде всего её место там — в амстердамском Консертгебау, венском Золотом зале, Карнеги-холле Нью-Йорка и других подобных залах мира, созданных специально для исполнения музыки. Этим залам и впредь будут отдавать предпочтение как те, кто любит музыку, так и те, кто её исполняет.
ЗНАМЕНИТЫЕ КОНЦЕРТНЫЕ ЗАЛЫ
Молодой скрипач, торопливо шагающий по улицам Нью-Йорка, спрашивает прохожего: «Как попасть в Карнеги-холл?» Ответ таков: «Упражняйтесь, молодой человек, усердно упражняйтесь». Об этом мечтает каждый музыкант: сыграть когда-нибудь в Карнеги-холле, стоять на сцене, на которой выступали лучшие из лучших. Но путь туда долог и труден, он сопровождается провалами и разочарованиями, и нет никакой уверенности, что удастся туда попасть. И в Карнеги-холл, и в любой другой знаменитый концертный зал музыканту попасть невозможно без упорного труда, титанических усилий и строжайшей дисциплины. Не менее важна и хотя бы малая толика удачи. Ибо конкуренция в сфере музыки столь велика, что одного таланта и умения часто бывает недостаточно, чтобы добиться цели. Некоторым ничего не остаётся, как подыскивать себе другую цель. Но когда в конце концов всё же удаётся подняться на одну из легендарных сцен, вобравших в себя целый мир, ставка в игре — твоя жизнь, ибо ты понимаешь, что на карту поставлено всё. Для публики ты — один из многих, для тебя же это единственный шанс сделать огромный рывок и двинуться дальше.
О каких залах мечтают молодые инструменталисты и дирижёры? В начале своей музыкальной карьеры я составил список концертных залов, в которых непременно хотел когда-нибудь сыграть. К настоящему времени мне довелось выступать в каждом, хотя первое время я испытывал лёгкий ужас при мысли о том, какие гиганты выходили на те сцены до меня и какие великие свершения им принадлежат. Это было ни с чем не сравнимое чувство — знать, что ты идёшь следом за ними.
Консертгебау в Амстердаме
Напоминающее старый неоклассицистический лейпцигский Гевандхаус здание, построенное на пожертвования граждан и открытое в 1888 году, дало название основанному в том же году оркестру Консертгебау. Спроектированный по принципу «картонки для обуви» большой прямоугольный зал вмещает ровно две тысячи слушателей. Дирижёры и солисты спускаются по ведущей с яруса лестнице, две дюжины крутых ступеней которой стали буквально злым роком для многих музыкантов. Герберт фон Караян, говорят, закрыл вход в зал за несколько часов до концерта, чтобы спокойно поупражняться в спуске на сцену. Недавно я давал там концерт вместе с Закиром Хусейном, легендой индийского ударного инструмента табла, и нам, как принято у индийских музыкантов, пришлось спускаться по лестнице босиком.
Берлинская филармония
Из-за своей необычной архитектуры открытый в 1963 году новый зал Берлинской филармонии вызвал поначалу резкие споры. Похожее на шатёр строение в народе прозвали «цирком Караяна». Но очень скоро зал с его вписанными один в другой пятиугольниками, разноуровневыми террасами лож и расположенной в центре сценой стал образцом для целого ряда концертных зданий, причём не в последнюю очередь благодаря своей великолепной акустике. Его предельная вместимость — 2218 посетителей. Когда впервые там выступал, я от волнения помчался на сцену, словно центральный нападающий в футболе, не обращая внимания на то, что за мной должен был следовать уже довольно пожилой дирижёр. Урок на всю мою дальнейшую жизнь.
Симфонический зал в Бостоне
Открытое в 1900 году здание, как и Консертгебау в Амстердаме, внешне напоминает старый, разрушенный во время Второй мировой войны лейпцигский Гевандхаус. Во внутренней отделке архитекторы, как и в Амстердаме, следовали традициям модели «картонки для обуви» и достигли такой совершенной акустики, которая считается во всём мире наиболее подходящей для классической музыки. Большой зал, на торце которого красуется имя Бетховена и где даёт концерты Бостонский симфонический оркестр, оснащён 2625 обитыми кожей креслами. Судя по всему, это оригинальные изделия 1900 года, что свидетельствует о добротности, с которой их изготовили.
