Хроники. От хулигана до мечтателя - Билан Дима

На следующий день после встречи Нового года, ближе к вечеру, компанией — я, Светлана, Алла и Константин — мы отправились в ближайшую к нашему дому гостиницу, где в то время располагалось казино.

Вдумайтесь в это слово — казино! —и представьте себе мальчишку из провинции, который второй раз в жизни ступил на московскую землю и про подобные заведения знал лишь понаслышке. Из фильмов, из книг и журналов. Думаю, что и из московских подростков того времени мало кто может похвастать посещением настоящего казино.

 Так вот, меня туда привезли, я вошел и был совершенно ошарашен открывшимся великолепием. Мы потягивали коктейли и наблюдали за игроками. За другими столиками сидели прилично одетые люди — некоторые из них то и дело вскакивали в азарте и что-то выкрикивали. За столиками для покера народ вел себя спокойнее — там не торопясь перекладывали карты.

Словом, я приобщался к совершенно новому, непонятному мне миру, прикидывая, как бы я смотрелся среди этого праздника жизни.

Игру мы закончили под утро. На закуску Константин предложил переместиться ближе к центру города, в казино несколько иного уровня. Так и сделали. Когда мы входили в помещение, то прямо в дверях столкнулись с группой людей во главе с человеком небольшого роста. Человек двигался с достоинством — он явно принадлежал к сильным мира сего и не считал нужным это скрывать. Процессия спустилась вниз, где ее ожидал шикарный лимузин. Люди погрузились и авто отчалило от подъезда, провожаемое подобострастными взглядами портье.

— Айзеншпис здесь тоже иногда бывает, — безучастно сообщил Константин, кивнув вслед отъезжавшему автомобилю. — Слыхал о таком?

Конечно, я слыхал! Я тут же живо представил себе, как моим продюсером становится Айзеншпис собственной персоной. После ночи в казино эта возможность показалась мне вполне реальной.

Вернувшись домой после столь бурного веселья, я сделал короткую запись в ежедневнике: «Я хочу работать с Айзеншписом». Написал и тут же свалился в кровать и сладко уснул, на время забыв о своем дерзком пожелании.

...По иронии судьбы именно в казино, спустя несколько лет, состоялся мой первый концерт под патронажем известнейшего продюсера Юрия Шмильевича Айзеншписа...

Назавтра после этой удивительной ночи мы с Аллой и тетей Светой съездили в Гнесинское училище — узнать, не вывесили ли информацию о приеме. Были каникулы, и Гнесинка пустовала. Но я все же проникся увиденным: огромное современное здание из стекла и бетона навевало мысли о чем-то вечном и фундаментальном.

Две новогодние недели московских каникул пролетели незаметно. Настало время прощаться.

— Ну что ж, — весомо сказал Константин, — ты уже определился с планами?

Он занимался недвижимостью, но имел некоторые виды на приобщение к миру шоу-бизнеса. Константин еще не делал мне никаких предложений, однако он явственно дал понять, что ему интересен и я сам, и то, что я делаю.

Я поспешил его обнадежить:

— Конечно! Я приеду поступать после окончания школы. Как вы считаете, у меня получится?

— Получится, — сказал Константин с улыбкой. — Безусловно.

Глава 9

ЭКЗАМЕНЫ В ГНЕСИНКУ

В очередной раз вернувшись в Майский, я с остервенением принялся готовиться к поступлению в Гнесинку. Я искренне верил, что должен быть там — другого пути просто нет. Я был занят с утра до ночи: обычная школа, музыкальная школа, студия в Доме культуры... Бесчисленные выступления, конкурсы, концерты... Я работал в бешеном ритме, но для меня он уже не был чем-то запредельным. Потому что я поставил себе цель и должен был ее достичь.

Благополучно сдав школьные экзамены, я задушевно попрощался с родными и вновь отправился в Москву. На сей раз — подавать документы в Гнесинское училище. Для непосвященных добавлю, что поступить туда было не просто нереально. Это, мои обожаемые, было такой же фантастикой, как сегодня — подавать документы на поступление в школу волшебников Хогвартс. Отягчающим обстоятельством служило то, что до экзаменов оставались считанные недели, а мне еще предстояло подготовиться.

Мое любимое московское семейство — Алла, Света и Константин — встретило меня радушно. На следующий же день мы со Светланой поехали в Гнесинку узнавать подробности — как подавать документы, есть ли подготовительные курсы и как на них попасть.

Правда, одно время мне казалось, что я готов к экзаменам. Мое погружение в музыку было полным, и я не мог себе представить, что в человеческих силах подготовиться еще лучше. Не прошли для меня даром ни зубрежка сольфеджио по ночам, ни конкурсные выступления от Майского. Но московские требования — это совсем другое. Следовало быть в теме: представлять себе, что будет на экзаменах, знать, как вести себя, и постоянно ориентироваться на критерии оценки экзаменуемых.

Для меня все это было вдвойне тяжело — как человек темпераментный и несколько строптивый, я всегда был против подобных оценочных систем. Я вообще не любил чтобы меня оценивали. Не люблю и сейчас. Хуже всего, когда на человека лепят ярлык, не пытаясь понять его до конца. Ведь сегодня я сделаю что-либо одним способом, завтра все будет абсолютно по-другому. И что же, после этого я стану иным, противоположным предыдущему? Вовсе нет. Все тот же, просто система координат изменилась, захотелось попробовать что-то принципиально новое...

Меня записали на предварительное прослушивание — что являлось обязательным условием допуска как на подготовительные. так и на экзамены вообще.

И на второе прослушивание я попал в легкие руки Талины Ивановны, колоритной женщины, благоухающей невероятными пряными ароматами. Как всякая истинная представительница московского музыкального истеблишмента, она была харизматична и уверена в себе.

Обнаружив во мне несомненные способности, Талина Ивановна даже слегка расстроилась.

Я И АЛЛА. 2002 ГОД

— Честно говоря, не знаю, как вы будете поступать, молодой человек, — резюмировала она, покачав головой.— Надо было раньше озаботиться подготовкой к экзаменам. Я понимаю, что вы из другого города, но все же...

Словом, мне предстоял неравный бой за право учиться в стенах одного из лучших музыкальных заведений России. Судите сами: когда я пришел писать заявление в приемную комиссию, выяснилось, что таких желающих попасть на вокальное отделение по классу академического вокала — 30 (прописью: тридцать!)человек на место.

От этого открытия мне стало не по себе. Моя уверенность начала потихоньку улетучиваться. До этого момента я был охвачен непотопляемым желанием — приехать в Москву, стать студентом Гнесинки, а затем и профессиональным певцом, получить диплом, добиться серьезных успехов... Но теперь пришлось прокручивать в голове, что же я буду делать, если срежусь на экзамене. Я сжег мосты, объявив близким, что уже практически принят, что все устроено и решено...

— «Никогда не сдавайтесь!» — сказал Уинстон Черчилль. Его девиз не раз пригодился мне в жизни. Если бы я испугался и забрал документы, вы бы сейчас понятия не имели, что есть такой человек...

Словно желая ободрить, синяя птица удачи несколько раз махнула крылом у меня перед носом. После чего я снова поверил в успех. Случилось это так.

Талина Ивановна прониклась ко мне человеческой симпатией и, во-первых, посоветовала обратиться к еще одному педагогу, который мог бы оценить мои шансы на поступление. Так я познакомился с Маргаритой Иосифовной, знаменитые ученики которой украшали собой оперные и эстрадные подмостки. Во-вторых, Талина Ивановна подробно рассказала мне, на что лучше делать упор на экзамене, какой репертуар подобрать и как себя вести в целом.