Петр Голубовский - История Северской земли
Выгнанный Святослав отправился домой, но на пути был принят смольнянами341. Все это дело Святослав Ольгович вел силами своего удела, без всякой помощи со стороны черниговского князя. Очевидно, после недавней борьбы из-за Курска Чернигову надо было воспользоваться миром, чтобы собраться с силами. Вот почему, когда Всеволод Ольгович в 1138 г., узнав о новгородских делах, двинулся было на Переяславское княжество, а Ярополк осадил Чернигов, черниговцы прямо сказали своему князю: «Ты надеешься на половцев, а волость свою губишь. Куда это ты дело ведешь? Брось свои хитрости и проси мира!» Мир был заключен342. Ольговичи на время отказались от Новгорода; к этому же времени относится и смерть Глеба Ольговича, ходившего к Святославу на помощь в Новгород343. Теперь, когда была собрана вся Северская земля под властью своих князей, должны были, по-видимому, прекратиться все неурядицы между Ольговичами и Мономаховичами. В словах черниговцев видно желание отказаться от прежней политики, от борьбы с Киевом, обратить внимание на устройство своей области, на ее безопасность. Но в это время на черниговском столе был князь, мало думавший об интересах своей области и более преследовавший свои личные цели. Он задумал громадный план – сделаться великим князем и заставить Мономаховичей поменяться ролями с Ольговичами. Обстоятельства сами благоприятствовали ему.
В 1138 г. умер киевский князь, Ярополк. Всеволод Ольгович, собравши небольшую дружину, с братом Святославом и Владимиром Давидовичем, быстро двинулся к Вышгороду. Вячеслав, сидевший в Киеве после своего брата, Ярополка, добровольно уступил Всеволоду и отправился в Переяславль. 5 марта Всеволод Ольгович с честью и славою великою, по выражению летописи, вступил в Киев344. Желая привлечь на свою сторону киевлян, он устроил пир для князей, бояр и народа, поставив по улицам столы с вином, медом и съестными припасами345.
Так началось дело, имевшее самые плачевные результаты. Еще раньше, чем начать осуществление своего плана, Всеволод должен был склонить на свою сторону князей новгород-северских, без которых он не в силах был бороться против соединенных сил Мономаховичей. Для этого он обещает отдать Чернигов Игорю Ольговичу346, но такое же обещание дает и Давидовичам. Святославу Ольговичу Всеволод оставлял Курск347. Но мало этого. Он обещает Игорю еще и Переяславль348, который служил кандидатурой на киевский стол. Таким образом, менее истощенные борьбою области – Новгород-Северская и Вятичская – оставались за ним.
Сделавшись киевским князем, Всеволод позаботился утвердиться на киевском столе. Опасаясь своих энергических братьев более даже, чем Мстиславичей, он перессорил их с Давидовичами, отдав последним Чернигов349. Как в противовес им он еще раньше снесся с Изяславом Мстиславичем и обещанием ему покровительства против его дядей привлек на свою сторону350. Завязавши таким образом интригу, он принялся за выполнение своей цели. Но оказалось, что на первых же порах он ошибся: Мстиславичи отказались ему повиноваться и приготовлялись выгнать из Киева351. Ни Андрей, ни Вячеслав Владимировичи, сидевшие один в Переяславле, другой в Турове, не думали уступать своих волостей Всеволоду352. Тогда он решился начать борьбу со всеми Мономаховичами за один раз. Он вошел в союз с галицкими князьями, Иваном Васильковичем и Владимирком Володаревичем, и двинул половцев353. В размещении союзнических сил, собранных Всеволодом Ольговичем, видно с его стороны понимание интересов каждого из союзников: сосредоточение Владимиро-Волынской области в одних руках и союз соседних с Галичем Мономаховичей был опасен для галицких князей, поэтому Всеволод мог поручить им заняться Владимиром-Волынским и Туровом, а Ольговичей он повел на Переяславль, потому что они были заинтересованы в его взятии.
Несмотря на большие силы, двинутые Всеволодом, Андрей отказался переменить Переяславль на Курск, говоря, что отец его сидел не в Курске, а в Переяславле, что только с его смертью Всеволод достигнет своей цели. Поход этот кончился неудачей354, и Мономаховичи остались при своих областях. Пришлось уступить, тем более что Всеволоду было необходимо привлечь на свою сторону Мстиславичей, так как, говорит летопись, ему без них нельзя было обойтись. Действительно, когда предложением Андрею отправиться в Курск выяснился план Всеволода, его братья совершенно стали против него, что выразилось требованием от Всеволода тех северских областей, которые он еще удерживал за собою.
Обстоятельства запутались еще более, когда новгородцы выгнали от себя Ростислава Юрьевича и снова призвали Святослава Ольговича355. По-видимому, это было к лучшему для Всеволода, так как он избавлялся от притязаний одного из братьев, но спокойствие в Новгороде продолжалось недолго: вскоре новгородцы стали волноваться против Святослава за суровое обращение356. Вероятно, он уж чересчур энергически стал расправляться с враждебной партией. Утомившись в борьбе, Святослав отправил к брату сказать: «Тягота, братец, быть у этих людей. Не хочу я у них оставаться; пошли, кого хочешь!» Тогда Всеволод потребовал у новгородского веча людей для переговоров. Между тем новгородцы принялись на вече избивать сторонников Святослава. К нему явился тысяцкий, его кум, и предупредил, что его хотят схватить. Услышав это, Святослав не стал дожидаться от брата и бежал из Новгорода357 в Курск358. Между тем Всеволод, несмотря на просьбы новгородцев, не отпускал к ним ни сына, ни присланных людей. Тогда Новгород прислал новых послов и даже епископа с требованием пустить к ним Святослава Всеволодовича. Всеволод согласился. Но лишь только послы со своим новым князем достигли Чернигова, как из Новгорода пришло новое решение: «Не хотим мы ни сына твоего, ни брата, не хотим никого из вашего рода, хотим из племени Владимира». Всеволод воротил посольство из Чернигова и на просьбу новгородцев – дать им Святополка Мстиславича – отвечал тем, что засадил их послов в тюрьму359. Далее. Он призвал к себе Мстиславичей, отдал им Берестье и запретил иметь виды на Новгород: «Пусть они сидят себе сами, пусть сами где-нибудь князя отыщут!» – говорил он360.
Нетрудно понять такие быстрые перемены в требованиях новгородцев. Главных партий в нем было, как мы видели, две, но обе они сходились в одном – в стремлении к независимости Новгорода. Призывали ли новгородцы Ольговича или Юрьевича, независимость Новгорода оставалась нетронутой, хотя бы одна из партий брала верх, потому что областные князья, посылая им своих сыновей или братьев, сами не могли изъявлять притязаний на зависимость от них Новгорода. Другое дело, если они брали себе сына киевского князя. Киев, имевший право требовать себе подчинения как главный город Руси, тем более мог проводить эту идею, когда в Новгороде сидел сын великого князя. Только при большом доверии к личности, сидевшей в Киеве, или когда князь обставлял дело искусной комбинацией интересов, новгородцы решались брать себе его сыновей. Вот почему Новгород только в первую минуту, во время борьбы двух партий, обратился к Всеволоду, но лишь только волнение несколько улеглось, новгородцы повернули дело назад и решили взять себе слабых в данное время Мстиславичей. Всеволод Ольгович хотел поставить теперь Новгород в необходимость просить себе князя у того, кто был в Киеве, и его план, может быть, удался бы, если бы у новгородцев не было соседа, Юрия Долгорукого, который был очень опасен для них по силе своего удела. Видно, что и в данном случае не обошлось без его влияния, так как повредить политике Всеволода заставлял его прямой интерес. Действительно, в 1141 г. новгородцы взяли к себе Ростислава Юрьевича.
Когда весть об этом дошла до Всеволода, он тотчас занял Остер361, а Игорь Ольгович взял несколько других Юрьевых городов, причем ему досталось много скота и имущества362. Однако все это не повело ни к чему, и Юрий Долгорукий все-таки держал Новгород. Тогда Всеволод повел дело другим путем. Он снесся с новгородцами, обещая послать к ним Святополка Мстиславича, того самого, которого они недавно так добивались; но только дело теперь имело совершенно другой вид. Теперь не новгородцы требовали себе князя, а Всеволод давал им его, теперь сами Мстиславичи просили об этом Всеволода чрез свою сестру363. Таким образом, авторитет Всеволода вполне соблюдался, и, кроме того, он привязывал к себе Мстиславичей и удерживал Новгород.
По-видимому, Всеволод благодаря своей искусной политике прочно утвердился на киевском столе. В 1142 г. он даже отдает Туров своему сыну, Святославу364. Если мы обратим внимание на перемещения князей из одного города в другой за это время, то заметим, что главную роль по отношению к киевскому столу играли Переяславль, Туров и Владимир-Волынский: обыкновенно из этих трех городов князья получали и киевский стол. Раз давши Святославу Туров, Всеволод путем различных новых перемещений мог довести его до Киева, передать ему его после своей смерти.
