Элеонора Тадэ - Надежда Румянцева

Фильм "Неподдающиеся" принес с собой не только возрождение трудного и любимого жанра, но и новаторское решение комедии. До сих пор драматурги придумывали для комедии специальную атмосферу, действие нередко происходило в необычных местах: цирк, кулисы театра,

модное ателье, музыкальный магазин и т. д. И героями соответственно выбирались люди редких, экзотических профессий, отличающиеся экстравагантностью поведения.

В сценарии "Неподдающиеся" все было наоборот, а в режиссерской разработке Чулюкина, обладающего великолепным чувством юмора, сценарий получил четкое жанровое решение.

Действие происходит на одном из московских заводов, а герои картины - молодые рабочие, борющиеся за звание бригады коммунистического труда. Казалось бы, что же тут смешного? Главное зерно комического в фильме кроется в характерах героев. Надю Берестову, самую юную, но и самую энергичную комсомолку прикрепили к двум неисправимым бездельникам и шалопаям, позорящим всю бригаду. Мы еще не знакомы с героями картины, еще не видели их, но сама ситуация, когда маленькая девушка с детской улыбкой и круглыми наивными глазами берется перевоспитывать двух отчаянных озорников, вызывает недоверчивую и снисходительную улыбку.

Сценарий был готов, и группа приступила к съемкам. Румянцева наконец-то получила долгожданную "свою" роль. С самого начала съемочная группа оказалась в очень тяжелых условиях, молодым не верили, в них сомневались, но молодые были полны огромного энтузиазма и любви к своей картине, они боролись за нее.

Сказалось в работе и то обстоятельство, что Юрий Белов, исполняющий роль Грачкина, и Румянцева учились вместе в институте, а Чулюкин одновременно с ними закончил режиссерское отделение ВГИКа и даже играл в их дипломном спектакле "Спутники" главную роль доктора Супругова. Все это несомненно помогло им в работе. На съемочной площадке сразу установилась творческая дружеская атмосфера. Окрыляло всех участников фильма и то, что даже в самых сложных ситуациях ни режиссер, ни главные исполнители не падали духом, не унывали и ни разу не явились на съемку в плохом настроении. Актерам была предоставлена полная возможность творить, предлагать, пробовать. И Надя предлагала. Каждый день актриса придумывала новые ситуации, реплики, трюки, и каждый раз так отчаянно отстаивала их, что все репетировали, снимали, а потом уже решали, что оставить, а что выбросить. "Я вся была напихана предложениями и выдумками, - смеясь вспоминает Румянцева, - они буквально лезли из меня, не давали мне покоя!".

Работать было трудно, картину снимали по ночам, в чужих павильонах, днем они были заняты. А так как готовых декораций завода на студии в данный момент не было, то все производственные сцены снимались на станкостроительном заводе имени Орджоникидзе, тоже по ночам. Но, наверное, это и позволило кинематографистам сделать сцены на заводе такими достоверными. Рабочие по-настоящему "болели" за фильм, считали его своим. Они принимали в съемках самое горячее участие, вникая во все подробности, советуя, помогая,

подсказывая, открывая кинематографистам свои профессиональные тайны. Актеры по каждому поводу обращались к рабочим: "А так может быть?", "А бывает так?" -и всегда получали исчерпывающие ответы.

Надя была захвачена общим жизнерадостным подъемом, творческим настроением, она не щадила себя, работала и днем и ночью. Вот что произошло однажды на съемках. По плану должна была сниматься лекция о раках, павильон дали всего на одну ночь, а у Румянцевой температура сорок - где-то подхватила грипп. Что делать? Но в назначенное время актриса приехала на студию. Надя плохо помнила, как провела сцену, в перерывах между съемками она сидела, закутавшись в чей- то огромный тулуп, ее трясло. Съемка прошла хорошо, но Румянцева после этого надолго выбыла из строя.

Итак, Надежда Румянцева получила роль, которая оказалась ей по душе и которая отвечала ее творческим возможностям. Как же она работала над ролью? Этот вопрос очень часто задают актрисе зрители, этот вопрос всегда интересует корреспондентов газет, которые берут у нее интервью. Я тоже попросила Надежду Васильевну мысленно вернуться к тем далеким уже дням и рассказать поподробнее, как же она работала над ролью Нади Берестовой.

- Работа над ролью начинается с того момента, когда актриса открывает сценарий. Читаешь один, второй, третий раз и каждый раз находишь все новые и новые подробности.

Затем - поиски грима и костюма. В кино - это одна из первейших задач. Если в театре актер может искать внешнее решение образа постепенно, исподволь, то в кино этот вопрос должен быть решен сразу, к первому дню съемок, к первой пробе. Дело это совсем не простое, нужно, чтобы героиня была симпатичной, чтобы грим был в характере, раскрывал те или иные стороны образа.

Так, например, я начала сниматься в "Неподдающихся" с длинными волосами, мне они очень нравились. И, несмотря на все уговоры подстричься, я и слышать об этом не хотела. Но вот однажды отснятый материал просматривал Юлий Яковлевич Райзман. Он долго молчал, а потом сказал: "А все-таки, Надюша, придется подстричь волосы!" И вопрос был решен. Как горько я рыдала в гримерной, глядя на свои срезанные кудри, мою гордость и надежду! А потом, увидев себя на экране, поняла, что была неправа.

Работа над ролью. Как это происходит? Некоторые представляют себе этот процесс примерно так: приходит актер домой, открывает тетрадочку с текстом, подходит к зеркалу и начинает репетировать. Ничего подобного! Работа над ролью -это процесс очень сложный, глубоко индивидуальный. Да, конечно, я читаю роль дома, учу текст, но это лишь подготовка к главному, к творческому перевоплощению.

С того момента, как я получила роль Нади Берестовой, я в какой-то степени перестала существовать как Румянцева, героиня прочно вошла в мою жизнь, в мою душу, в мое сердце. Так бывает всегда. Ни днем, ни ночью мои герои не дают мне покоя, не оставляют до последнего съемочного дня. Внешне я как будто занимаюсь своими повседневными делами, но на самом деле бытовые заботы с каждой минутой уходят от меня все дальше. Я подчас машинально киваю головой, не вникая в смысл сказанных мне слов, забываю о самых необходимых вещах, меня мало что волнует в эти дни.

Со съемок прихожу или в приподнято-радостном, возбужденном состоянии (значит, сцена прошла удачно), или бываю раздражительная и нервная (тогда дело плохо, что-то не ладится). Близкие мои уже привыкли ко всему и стараются в такие минуты мне не мешать.

Итак, с чего же начинается работа? Главное - определить внутреннюю логику образа, понять мотивы тех или иных поступков героини, проанализировать в каждой сцене, в каждом эпизоде малейшее движение ее чувств и мыслей. Я бы сказала, что задача эта достойна хорошего психолога. Но ведь актер тот же психолог. Знать человеческие души, понимать самые тонкие и трепетные ее движения актеру необходимо. Об этом очень хорошо писал Чарли Чаплин: "Не заключена ли основа всякого творческого успеха в театре и на экране в знании человеческой природы, которая позволяет постичь различие между дельцом и трактирщиком, между публицистом и актером?.."

Как же разобраться в логике поведения героини? Я играю про себя весь сценарий, все роли - мужские и женские. Для того чтобы хорошо сыграть Надю Берестову, я должна понять всех остальных персонажей, знать, чем они живут, чего хотят, каково их отношение к моей героине. Я играю за всех. И от того, как я сыграю Толю Грачкина, зависит и поведение остальных героев, а главное - поведение Нади. "Да, если он сделает так, то Витя Громобоев скажет уже иначе, а Надя подумает..." - так рассуждаю я, репетируя сцену. Это - как игра в шахматы, я продумываю свои ходы и ходы противника задолго вперед, стараясь угадать и предвидеть свою и его логику поведения.

А приходишь в павильон, оказывается, все стоит иначе, совсем не так, как себе представляла, и выход не там, и пропала самая эффектная сцена, которую приготовила и уже полюбила. Начинаешь снова обживать съемочную площадку, придумывать что-то новое. И если роль хорошо отработана, то меняются только приспособления, главная внутренняя линия остается неизменной.

Так же работает и Чулюкин. Сам блестящий актер, он проигрывает роли за всех и может заменить любого исполнителя. Глубокое понимание природы актерского творчества облегчает работу и ему и исполнителям.