От «Акиры» до «Ходячего замка». Как японская анимация перевернула мировой кинематограф - Сюзан Нейпир
Однако за «достижения» Тэцуо приходится платить. Его силы и вновь обретенное высокомерие, которое приходит с ними, отталкивают от него немногих оставшихся друзей, и в конце концов, как подобает главным героям фильмов ужасов, он остается совершенно один. Его «внутренний апокалипсис» отомстил не только другим, но и его собственной личности. Глаз, который смотрит на зрителей в конце фильма, может указывать на новую форму видения, но, учитывая нигилистические события фильма, разумно предположить, что последнее видение будет холодным, оторванным от любых человеческих забот. Нигилистическое упоение отвержением и, наконец, вымиранием не дает надежды на изменения в реальной структуре общества.
«Ранма 1/2»: «Папа, ты разве не знал, чем мальчик отличается от девочки?»
«Разделяя половую принадлежность в детстве и определяя контексты и способы взаимодействия полов во взрослой жизни, японское общество устанавливает для гендеров нерушимые правилами. В царстве воображения строгие предписания образа мужчины и женщины отметаются и фантастически преображаются в разных настроениях: жестокость, садизм, плач, сентиментальность или комедия…»
Николас Боронофф, The Pursuit and Politics of Sex in Japan («Занятие сексом и его политика в Японии»)«…Самоидентификация – это всегда двойственный процесс. Идентификация с гендером в современных условиях означает отождествление себя с рядом осознаваемых и не осознаваемых норм, статус и сила которых предшествуют предписываемым идентификациям. Одно считается “мужским”, а другое – “женским”, но, в сущности, эти представления нестабильны. Их постоянно отягощает двойственность, так как у каждой идентификации есть цена – потеря другого набора идентификаций, принудительное принятие норм, которые никто не выбирает для себя, а которые делают выбор за нас. Мы смиренно втягиваемся в них, и в результате нормативы не могут определить нашу суть полностью».
Джудит Батлер, Bodies that Matter («Тела и материя»)В то время как «Акира» отрекается от нормальности, чтобы представить экстравагантное видение чудовищного, «Ранма ½» – следующая работа, которую мы обсудим – изображает своего одноименного героя как человека в отчаянном поиске нормальности. И «Акира», и «Ранма ½» играют на образе изменяющегося тела подростка, но в то время как «Акира» представляет изменяющееся тело как угрожающее, «Ранма ½» использует его в основном для комического эффекта. Другими словами, «Акира» в своей основе апокалиптичен, хотя и участвует в фестивальном типе, в то время как «Ранма ½» хотя и содержит эпизоды разрушения и даже элегические мотивы, в значительной степени является торжеством фестиваля. В обоих сюжетах изображены главные герои-подростки, которые имеют дело с классическими подростковыми проблемами: изоляция, ревность и конфликты поколений, которые построены на основании неконтролируемых метаморфоз. Однако в соответствии с фестивальным типом «Ранмы ½» и в резком контрасте с видением армагеддона «Акирой», метаморфозы Ранмы угрожают социальной структуре, но никогда полностью не низвергают ее. Более того, метаморфозы в «Ранме ½» носят гендерный характер, от мужчины к женщине или наоборот, что поднимает вопросы сексуальной идентичности, на которые одинокая чудовищность Тэцуо только намекает[93].
Как и «Акира», «Ранма ½» основан на давно существующей серии комиксов (чрезвычайно популярной художницы Румико Такахаси) и также стал основой для создания полнометражных фильмов. Мы же сконцентрируемся на мультсериале. Из-за эпизодического характера телевизионной комедии гораздо меньше внимания уделяется развитию персонажей или общей сюжетной линии (хотя многие могут возразить, что «Акира» не так структурирован, как американская фантастика или фильм ужасов). В «Ранме ½» особое внимание уделяется определенным комическим ситуациям, таким как преследование, ошибочная идентификация и обычно забавные, иногда пикантные взаимодействия персонажей.
Сериал был популярен в конце 1980-х и начале 1990-х годов и представлял собой фантазийную романтическую комедию, которая играючи рассматривает гендер и идентификацию (неверную идентификацию) через образную форму транссексуальности. Саотомэ Ранма, главное действующее лицо сериала, вынужден превращаться то в мужчину, то в женщину из-за случайно обрушившегося на него проклятия. В отличие от протагонистов таких популярных западных фильмов, как «Тутси» и «Йентл», Ранма лишается права выбора. Он буквально представляет с точки зрения Батлера «норму, которая выбирает нас»[94]. К несчастью для Ранмы, обе нормы выбирают его, и публичное и неконтролируемое пересечение границ пола создает путаницу не только для него, но и для других. Окружающим неприятно осознавать угрозу дестабилизации социальных границ, но они не всегда понимают причины своего дискомфорта. «Акира» играет с границами, чтобы разрушить их, но «Ранма ½» играет с ними, добиваясь другого, в конечном счете консервативного эффекта. Несмотря на акцент на нарушении границ, юмористической смене поколений и явном (хотя и юмористическом) сексуальном содержании (напоминающем и фестиваль, и карнавал), нарушения «Ранмы ½» всегда содержатся в реалистическом пространстве «нормального» мира. В то время как границы пересекаются в обоих направлениях и возникает неразбериха, консервативный формат еженедельного телесериала в итоге приводит к консервативному решению, в котором в конце каждого эпизода восстановленные границы вновь вписываются в условности гетеросексуального иерархического общества.
«Ранма ½» работает как минимум на двух уровнях: проблема конструирования гендерной идентичности на индивидуальном уровне и на социальном уровне ожиданий общества в отношении гендерных норм. Оба «слоя» разыгрываются в сериале с помощью ряда фантазийных визуальных сюжетных ходов и последовательности действий, которые связно работают, чтобы дестабилизировать «нормальное». Поскольку «Ранма ½» – комедия, эти формы дестабилизации часто бывают очень забавными, так как Ранма пробирается через несколько нетрадиционную, но все же знакомую современную мизансцену школы и семьи, невольно приводя в замешательство, а иногда и откровенное безумие. Иногда сама дикость и неожиданность комедии может привести к моментам освобождающего самопознания со стороны ее главных героев. В других случаях, однако, сериал больше соответствует таким западным комедиям о гендерном изгибе, как «В джазе только девушки» или «Солдат в юбке», в которых смешение полов проводится только как забавный спектакль, который беспокоит, но на самом деле никогда не нарушает основных представлений общества о гендерах[95].
В отличие от киберпанка будущего «Акиры», действие «Ранмы ½» происходит в довольно реалистичном подростковом мире, в который внезапно вторгается странный и чужеродный элемент.
В случае с «Ранмой ½» «чужеродным» является герой, но его маргинализация
