Не дыши! - Найяд Диана
Все идет неплохо. Но я не перестаю думать о том, сколько времени мы потеряли в шторме. Мое плавание назовут постановочным. Я даже не сомневаюсь. Если никто не додумается это сделать, тогда это сделаю я. Прошло слишком много времени. Я не хочу нервничать. Я стараюсь как могу. После восхода солнца, примерно в семь вечера, я снова надену противомедузный костюм. Помощники очень осторожно мажут мне место укуса. В сумраке я чувствую, будто к моим губам прилип пучок волос. Я поднимаю руку. На ней перчатка из латекса. Я ничего не чувствую. Но я пытаюсь убрать эти волосы со своих губ. Не выходит. Я останавливаюсь. Ощупываю рот. Это кубомедуза. У меня возникают все симптомы укуса. По всему телу пробегает озноб. Я страдаю от одышки. Мои бедра парализует. Я зову Бонни, а она вызывает Энджел. Последняя подтверждает, что щупальца медузы настолько тонкие, что по ощущениям напоминают человеческие волосы.
Энджел снова инструктирует Бонни на случай новых атак. Кажется, что я переживу этот укол не так болезненно, как всегда.
Бонни заклеивает мой рот и нос клейкой лентой. Она оставляет место для дыхания. Меня охватывает паранойя. Я боюсь этих гадов. Я все больше плаваю на спине. Так я ничего не вижу. И волны постоянно прибивают меня к корпусу Voyager. Бонни со своими Помощниками уже просто визжат. Один гребок, и я дотронусь до лодки. Волны закипают возле моей головы. Я слышу бурление. Но брызги соленой воды не долетают до моего лица. Так я могу не бояться, что кубомедуза попадет мне в рот. Я слышала про случай с австралийским пловцом, проглотившим кубомедузу. Это существо ужалило спортсмена во внутреннюю стенку пищевода, и его органы разъедал яд. Он погиб. Я боюсь, что волна нахлынет на меня и медуза ужалит мой рот.
Уже час я плаваю на спине. Становится тяжело. Я останавливаюсь. Меня рвет, по личным подсчетам – примерно дважды за час. В таком шторме мне сложно доплывать до лодки, чтобы попить. Болит живот. Но даже так мы преодолеваем этот кризис.
И вот мы снова слышим гром. Похоже на выстрел, потому что звук разносится по воде. Еще. Начинается шоу молний. Они стреляют во все стороны. Ветер стих примерно до 15 миль в час. Теперь он ускоряется до 55. Марк снова объявляет шторм.
Люк Типпл, капитан дайверов, крайне недоволен происходящим. Бонни поднимается на верхнюю палубу, чтобы успокоить его, а также Марка и Бартлетта. Я без энтузиазма смотрю на ситуацию. У меня уже меньше сил, чем при первом шторме. Почему бы мне просто не проплыть с дайверами и их светодиодами какое-то время?
Еще одна Помощница, Элисон Милград, остается со мной. Она хочет отвлечь меня. Вокруг очень темно, но я плыву на ее голос и вскоре вижу Элисон перед собой.
– Диана, давай разработаем легкие вместе?
– Хорошо.
– Отлично. Начинаем. Медленно одинаково дышим и считаем. Пошевели ногами. Попробуй сделать шаг. Тело разогрето. Отлично. Я считаю. Раз.
Я не знала, что лучше всего ваше тело в воде могут согреть именно глубокие толчки ногами. Это ускоряет обменные процессы, немного повышает пульс, разгоняет кровь.
Элисон склоняется надо мной. Она – высокая блондинка и с такого ракурса кажется мне скандинавской богиней. Я скованна. Я не помню ни о каких штормах и ураганах. Все заняты. До меня доносится какая-то болтовня, звуки раций, голоса людей, садящихся в лодку к гребцам. Но мы с Элисон сейчас пребываем в своем собственном мире, недоступном никому другому. Мы дышим вместе. Вдох-выдох, вдох-выдох. Она немного приподнимается, мой взгляд застывает на ней.
«Глубоко вдохните и выдохните. 65. Мы продолжим до 120. Теперь 400. Мы должны».
Я не боюсь воды при ветре со скоростью 45 миль в час. Но в истории спорта только три пловца могли плавать в открытом море без остановки более 50 часов. Двое из них плавали параллельно береговой линии. Один плыл в заливе. Не так уж и рискованно. Некоторые члены нашей Команды боятся, что погибнут и не увидят свои семьи. Лодки швыряет на волнах так, что можно выпасть за борт. Есть вероятность, что мы утонем и нас унесет в море. Сложившаяся ситуация опасна для жизни. Особенно в эту черную как смола ночь.
У Люка плохие предчувствия. Он не может допустить, чтобы его дайверы, включая его самого, в такой ветер спускались в воду, рискуя, что их унесет от лодок. Он непреклонен. Не может быть даже никакой речи об этом. Мы снова прекращаем заплыв. В этот раз меня поднимают на Voyager. Бонни, Ди, Элисон и я сидим в небольшой каюте, цепляясь друг за друга. Потому что лодка бешено качается на волнах. Мы видим удары и молнии. Справа и через секунду слева. Гремит гром. По всем признакам мы находимся в эпицентре шторма.
На полу каюты мы замечаем пояс для строительных инструментов. Бонни расспрашивает Ди, видела ли она поблизости маленьких строителей-волшебников. Я не особенно вникаю в разговор и если честно, сомневаюсь, что он происходит в реальности. В этом ремне лежат отвертки, молотки, болты. Ди не понимает, о чем ее спрашивает Бонни. Бонни показывает на пол. Ди осознает, что у нее галлюцинации. Бонни думает, что инструменты – это маленькие мужички-строители. Я впервые думаю о том, что Бонни лишена сна так же, как и я. Позже мы обнаруживаем, что как-то видели одинаковую галлюцинацию во время кубинских попыток.
Мы думали, что видели гигантские сосны в небе. Сосны были настолько огромными, что их кроны занимали небосклон от одной стороны горизонта до противоположной. Я так отчетливо видела их. Исполинские ветви, заслоняющие все небо надо мной и оставляющие меня в тени. Бонни видела то же самое.
Но мы сейчас не на воде! Бонни забавляется видом маленьких строителей. Я же раскачиваюсь из стороны в сторону, пытаясь сохранить температуру тела и свой рассудок до конца бури. Плавание точно назовут инсценировкой. Я вершу свою судьбу в сухой каюте. Полная катастрофа. К нам приезжают Марк и Бартлетт рассказать о том, что происходит за пределами Страны чудес.
Я находилась в воде ровно 51 час 5 минут. Не считая первой штормовой остановки. Мы прошли только 55,4 мили. Первые 15 часов мы двигались на запад. Следующие 15 часов мы двигались на восток и иногда на юго-восток, приближаясь к нашей цели на севере с суммарной скоростью чуть больше 1 мили в час. По оценкам Бартлетта, в этих условиях нам понадобится еще минимум 50 часов, чтобы достичь берега Флориды. Все против нас.
Бонни и я просматриваем каждое морское направление. Волны пенятся. Прибой сильнейший. Я даже не хочу думать об этом. Признаю Кубу-2012 своим поражением.
Мы возвращаемся в Ки-Уэст на до боли знакомой мне лодке. Почти физической боли. Я не сплю. Еще бы. Четыре – это слишком много. Четыре попытки, четыре неудачи. Мы победили лишь в схватке с медузами. Спасибо Энджел. Главной мыслью было то, что этот марафон посчитают инсценировкой. И я соглашусь. Я никогда не хотела быть пловцом, чей высочайший результат – пять часов отсидки в каюте корабля. Я должна быть верной себе. И требовать от себя большего.
Долгие девять часов во время грозы мы ползем к берегу. Прибытие на пристань Ки-Уэста разбивает мое сердце. Я не хочу говорить со своими друзьями, а тем более с журналистами. Схожу на пристань, понурив голову, вместо того чтобы вернуться сюда победителем.
На этот раз еще труднее избавиться от радости и гордости за то, что мы сделали. Мы осознаем, что приложили титанические усилия. Мы – умная, обученная, настоящая Команда. Все же неудачная попытка сплотила нас еще больше. Мы не опечалены. Мы безумны.
Я особенно зла на себя за то, что подталкивала остальных двинуться в путь перед надвигающимся штормом. Это моя ответственность. Годы обучения и ожидания, а также предыдущие неудачные попытки доконали меня. Я поторопилась. Утратила рассудок. И повела себя как ребенок.
Я не хочу возвращаться в Лос-Анджелес. Отчаяние и депрессия идут за мной по пятам. Я думаю о том, что сезон еще не закончен. Мне нужно набрать вес. Я сожгла за 51 час примерно 18 фунтов. Команда больше не поддерживает меня, как раньше. Три важных единомышленника – Бонни, Марк и Бартлетт, – кажется, сыты по горло. Бартлетт и Стив Мунэтоунс вызывают меня на откровенный разговор. Они подсчитали коэффициенты силы и скорости всех пловцов на дальние дистанции и пришли к выводу, что даже сильнейшие из них не смогут осилить кубинский отрезок за трое суток. Бартлетт и Стив вычислили вероятность того, что попытка будет удачной. Эта вероятность равна 2 %. Очень воодушевленная речь Бартлетта означает для меня невозможность исполнения Мечты моей жизни.
