Джон Хардинг - Флоренс и Джайлс
Нащупав дверную ручку и ощутив под пальцами холодный металл, я взмолилась мысленно, чтобы, поворачиваясь, она не заскрипела слишком громко. Медленно, осторожно я нажала, и ручка подалась совершенно бесшумно. Я перевела дух и толкнула дверь.
В комнате было темно, если не считать слабого мерцания под дверью, ведущей в спальню братишки. В мгновение ока я вскочила внутрь и закрыла за собой дверь — если по какой-то причине (хотя я не могла придумать ни одной, но это неважно) ведьма выглянет в коридор, она не должна была увидеть, что дверь в ее комнату открыта. И тут же обнаружилось слабое место в моем плане: темнота в комнате была хоть глаз выколи, и я вообще ничего не видела. Конечно, именно на это я и рассчитывала в первую очередь, не желая, чтобы меня увидело зеркало. Но и я сама я оказалась в трудном положении, поскольку почти не помнила, как и что расположено в комнате гувернантки. Я не бывала здесь со времени мисс Уитекер. Правда, я была почти уверена, что мисс Тейлор не меняла мебель — кровать, туалетный столик, шкаф, большое кресло и пару стульев, а также прикроватную тумбочку и низенький журнальный столик. Наверняка все они стояли на тех же местах, что и при ее предшественнице, да вот я-то, признаться, довольно смутно помнила, как была расположена вся эта обстановка. Шанса пройтись здесь при свете, вымеряя расстояния, у меня не было, и я понятия не имела, не оставила ли мисс Тейлор на полу, под ногами, еще чего-нибудь, например свои чемоданы и саквояжи, на которые я могла наткнуться.
Нужно было срочно на что-то решаться. Я помнила, что туалетный столик стоял у стены напротив двери в спальню Джайлса, и медленно двинулась в ту сторону. Почти сразу я чуть не упала, зацепившись ногой о завернувшийся край ковра. От неожиданности я едва не вскрикнула. Этим я тут же выдала бы себя, но, зажав себе рот, каким-то чудом сумела сдержаться. Сердце, как тамтам, отбивало у меня в груди воинственный марш, так что я удивлялась, как это женщина в соседней комнате не слышит. Я потрясла ногой, высвободила ее из складок ковра и осторожненько ступила на него сверху. Потом я подтянула к ней вторую ногу и так стала продвигаться вперед, мелкими шажками, чтобы не оступиться и не потерять равновесия, если вдруг снова обо что-нибудь споткнусь. Всякий раз, подняв ногу, я шарила ею перед собой, нащупывая, нет ли препятствий, потом становилась на пальцы и только после этого медленно опускала ступню на пол целиком. Таким манером, медленно и невероятно осторожно, я пересекла комнату. Мне показалось, что прошло несколько часов, однако сова ухнула за это время всего однажды, а она, насколько я знала, подавала голос примерно один раз в минуту. Наконец, я ткнулась коленом во что-то твердое и решила, что это должна быть кровать, стоявшая, насколько я помнила, как раз перед туалетным столиком. Обогнув ее, я добралась до стены и, пошарив вокруг себя руками, нащупала… пустоту! Кроме стены, здесь ничего не было. Туалетного столика не оказалось на том месте, где я рассчитывала!
Неожиданно мурлыканье за дверью замолкло, наступила мертвая тишина. Я замерла, ожидая, что дверь вот-вот широко распахнется и меня поймают с поличным. От страха я похолодела, даже кровь в жилах превратилась в лед. Потом раздался голос гувернантки, тихий и мягкий: «Ах, мой милый, прямо так и съела бы тебя!» Я представила себе, как эта демоница, всего в нескольких футах от меня, алчно склоняется над моим братишкой, а с губ у нее капает слюна. Впрочем, у меня не было времени содрогаться от омерзения. Что делать? Если снова пробираться к двери в коридор, я, возможно, успею выскочить прежде, чем она вернется через смежную дверь. Но надежда, что меня не заметят, все равно была призрачной. Нет, решила я, об этом нечего и думать. Что бы ни случилось сейчас, меня все равно поймают, а тогда лучше уж продолжить дело, ради которого я здесь. В то же мгновение, словно в награду за мое мужество — или безрассудство, назовите, как хотите, — мурлыканье раздалось вновь, и меня чуть не стошнило, когда я представила, как эта тварь гладит лоб моего беззащитного братишки.
Пришлось снова напомнить себе, что сейчас не время для таких мыслей и надо сосредоточиться на решении насущной задачи. По всей вероятности она куда-то передвинула туалетный столик. Нужно было постараться понять, куда и почему? Я представила себе, где стол стоял прежде, и попробовала понять, что ей могло помешать. Что важно для расположения туалетного столика? — спросила я себя. И сразу сама себе ответила — свет. Стол находился раньше у стены в углу, далеко от окна, а стало быть, и от света. Имело смысл передвинуть его к той стене, что отделяла комнату от спальни Джайлса, поближе к окну, тогда удобнее смотреться в зеркало. Я медленно прочерепашила всю комнату и добралась до противоположной стены, там повернула в сторону окна, и — вот он! Я отшерлокхолмсила его совершенно правильно! Но гордиться и задаваться было некогда. Вытащив из кармана плаща свечу и спички, я положила их на столик и сняла плащ. От радости я чуть не забыла об осторожности и задела что-то, стоящее на столике — безделушку или что-то, — но рука сама взлетела быстрее молнии и подхватила вещицу на лету, не дав упасть. Это оказался стеклянный флакон — не иначе, как ее духи с мертвороматом лилий.
Поставив духи на место, я затаила дыхание и прислушалась, боясь, что ведьма что-то почуяла, но нет, тихое завыванье не прекратилось. Осторожно, чтобы не потревожить больше никаких безделушек, я растянула плащ и набросила его на зеркало. После этого я нащупала спички, чиркнула одной — этот звук показался мне оглушительным, как звук громадной жестяной лопаты, которой Джон скребет дорожки, расчищая их от снега. Я зажгла свечу и выждала несколько мгновений, убеждаясь, что все идет хорошо. Колыбельная все звучала, так что я начала обыск. На самом столике ничего интересного не было — обычные женские штучки, кисточки, флакончики лосьонов и духов, кусочек мыла с приторно-сладким запахом. У стола имелось два ящичка, расположенных по две стороны от отверстия, куда вы помещали ноги, садясь за него. Сначала я потянула на себя правый ящик. В нем оказались долларовые банкноты — я не стала их пересчитывать, но мне показалось, что денег очень уж много, целое состояние для простой гувернантки. Кроме денег в ящике обнаружилась вырезка из газеты. Заметку я узнала сразу же: это был отчет о деле Уитекер, я и сама его тогда читала.
Тут в соседней комнате раздался кашель — кашлял Джайлс, а потом я услыхала голос мисс Тейлор:
— Шшш… шшш… спи, любовь моя, тебе нечего бояться.
Я задвинула ящик и открыла его близнеца с другой стороны столика. Там не оказалось ничего, кроме ароматических солей да склянки с какой-то жидкостью. На этикетке значилось название лекарства и адрес нью-йоркской аптеки. Изучать лекарство было некогда, я положила его обратно и прикрыла ящик.
Подойдя к кровати, я сунула руку под подушки. Потом пошарила под матрасом, насколько смогла дотянуться, — ничего. Заглянув под кровать, я увидела два чемодана мисс Тейлор. Щелкнув замками, я заглянула в каждый, но они оказались совершенно пусты.
Я открыла шкаф и обследовала содержимое карманов ее пальто и платьев. Пусто! Тихонько прикрыв дверцу шкафа, я постояла немного, соображая, как мне быть. Больше искать было негде. На тумбочке ничего не лежало, внутри валялись только свечка и пустой стакан. Потом краем глаза я заметила у двери в коридор журнальный столик, который помнила еще со времен мисс Уитекер. Взяв со стола горящую свечу, я на цыпочках подошла к нему. Выдвинув ящик, я была разочарована, не найдя внутри ничего, кроме Библии. Я уже собиралась задвинуть ящик, как вдруг заметила, что из-за обложки высовывается краешек какой-то бумаги. Пристроив свечу, я схватила книгу и раскрыла ее. На пол выпали два кусочка плотного картона. Подняв прямоугольники, я принялась рассматривать их при свете свечи. Билеты! Сердце у меня чуть не остановилось, пока я разбирала надпись на одном из них. Пароход «Европа». Нью-Йорк — Гавр. 14 ноября. Первый класс. Каюта Д14. Отправление в полночь. На втором было написано в точности то же самое.
Мозг у меня кипел. Голова закружилась так, что я едва не упала, пришлось даже опереться рукой о столик, чтобы удержаться на ногах. Четырнадцатое ноября. До этого дня оставалось две недели. Две недели! Два билета! Вот, значит, когда она собирается умыкнуть Джайлса. И не только из Блайт-хауса, но и из страны, в Европу, ни много ни мало во Францию, где у меня не было бы никаких шансов выследить ее и вернуть братишку.
Внезапно я поняла, что в комнате что-то изменилось. Хватило доли секунды, чтобы понять что именно. Тишина! Плач-песня в соседней комнате прекратилась. Нельзя было терять ни минуты. Зажав в одной руке билеты, я другой поспешно водворила Библию на место и задвинула ящик. Послышались шаги из спальни Джайлса, они приближались к двери, соединяющей комнаты. Какая удача, что я была у самой двери в коридор! Вмиг я подскочила к ней, схватилась за ручку, задула свечу, приоткрыла дверь, юркнула в щель и успела закрыть за собой дверь в тот самый момент, когда отворилась джайлсовокомнатная дверь, так что хлопок замаскировал шум, произведенный мной. Я стояла в коридоре, опершись спиной о стену, чуть не теряя сознания и от того, что узнала, и от того, что едва унесла ноги. Так я стояла неподвижно с минуту, если не больше, пока уханье совы не вывело меня из оцепенения. Только тогда я осознала, что оставила в комнате свой плащ.
