Алан Мур - Аллан и прорванная завеса
— Я не причиню вам вреда, — сказал он поспешно, заметив, что рука капитана осторожно потянулась к сабле, висящей на боку. — Меня зовут Аллан Куотермейн, и боюсь, я потерялся. Скажите мне, где мы, и как вы сюда попали? Мы живы или умерли и пребываем в неком чистилище, о котором нас не предупреждала религия?
Сидящие обменялись многозначительными взглядами, прежде чем молодой человек ответил. Его голос и манеры были спокойны и академичны.
— Меня зовут Рэндольф Картер. Это мой двоюродный дедушка Джон. Боюсь, мы потерялись так же, как и вы.
Молодой человек продолжил описывать невероятную Новую Англию двадцатого века, свою жизнь, проведенную в затворническом исследовании мира снов. Во время одной такой экскурсии он вошел в то, что назвал «вратами глубокого сна», и невольно отклонился в эти психические пустоши, ранее ему неизвестные. Здесь он повстречал тень или астрального двойника своего дальнего родственника, который пропал в сражении около века назад. С этого момента рассказ продолжил ветеран Гражданской войны, его низкий командный голос был почти шепотом.
— Я ничего не знаю об этом двадцатом веке, о котором говорит Рэндольф. Все, что я помню — как умирал в пещере и смотрел на Марс, просто висящий надо мной в сером небе, его яркий немигающий свет среди исчезающих звезд. Внезапно меня вырвали из тела, как будто Марс потащил к себе мою душу… но взамен я оказался в этом мрачном газообразном месте, где встретил Рэндольфа, который сказал мне, что он — мой внучатый племянник из Провиденса, Новая Англия. И потом из ниоткуда появились вы.
— Не совсем из ниоткуда —, ответил Куотермейн. — Я из Англии второй половины девятнадцатого века. Похоже сюда меня перенес принятый мной препарат. Обычно он вызывает видения прошлого, но в этом случае, видимо, унес меня из времени в целом. Более того, исходя из своего охотничьего опыта, скажу, что это место не кажется мне особенно дружелюбным.
Он показал на мрак за зеленоватым ореолом огня. Какая-то куча тащилась в траве в отдалении. В другом месте раздался слабый сухой звук, похожий на клацанье клешней омара.
От нервов лоб молодого человека покрылся испариной, в высоком голосе зазвучали панические нотки.
— Похоже, что мы окружены. Что же делать? Вряд ли меня можно назвать бойцом.
Солдат смерил племянника презрительным взглядом.
— Похоже, с моих времен мужество покинуло род Картеров. Лучше предоставьте это мне.
С шорохом капитан достал саблю. Куотермейн не собирался уклоняться от битвы и поднял горящую ветвь папоротника с огненным анемоном из костра и описал в воздухе дугу.
Изумрудное пламя на короткое мгновенье осветило что-то, похожее на чудовищную многоножку из прозрачного желатина, с напоминающим лягушачью икру множеством глаз, которые блеснули в призрачном свете. Возможно, в надвигающейся темноте таилось что-то еще более ужасное. Голос Куотермейна был низок и мрачен.
— Там тысячи тварей. Не думаю, что палки и мечи спасут нас. Нам надо…
Куотермейн прервался на полуслове. Во мраке творилось что-то странное. Слабая люминесцентная пульсация нарушила непроницаемую черноту, становясь все более яркой и регулярной. Исследователь затаил дыхание. Пульсация света превратилась в призрачную фигуру, сидящую в седле великолепного хитроумного средства передвижения из меди. Одежда человека ничем не отличалась от той, которую носили во времена Куотермейна. Яркий свет вокруг пришельца и его машины, казалось, потревожил существ за пределами огня, прогнав их прочь. Незнакомец обратился к ним.
— Забирайтесь. Испуг от моего прибытия надолго их не сдержит. — остановившись, он представился. — Иногда меня зовут Путешественник во Времени.
Глава III
В тени сфинкса
Их костяшки побледнели, сжимая холодные медные поручни сферы, которая их повезла. Они неслись сквозь пятна цвета и наполовину осознаваемые формы, которые обрамляли холст Вечности. Вне упорядоченных веков они плыли на сверкающей и весьма специфической машине по эфирному водопаду самого Времени среди унылого шума льющихся эр, ослепленные брызгами мгновений. Аллан Куотермейн, или, по крайней мере, его астральный двойник цеплялся за задние перила стремительной лодки времени, пока бурное дуновение хлещущих каскадом веков трепало по его щекам. Он изо всех сил старался убедить себя, что что это некая безумная иллюзия, которую вызвал препарат тадуки, принятый в рушащемся имении леди Рэгнолл, где его смертная оболочка все еще бьется в конвульсиях, но тщетно.
Бездна времени и чудесная колесница, на которой он с компаньонами проходили быстрины часов, были слишком внезапными и реальными, чтобы считать из простой галлюцинацией. Известный исследователь знал в глубине души, что если он хоть на мгновение ослабит хватку стальных перил судна, то пропадет навсегда, потерянный в Вечности. Нет, это не видение или мираж. Куотермейн обнял перила и тихо выругался.
Справа от Аллана, бледный и задыхающийся, прижатый к правому борту Корабля Времени, стоял астральный путешественник из Новой Англии Рэндольф Картер, попавший сюда из будущего двадцатого века. Сжимая запутанные трубы транспортного средства, слева от Аллана высился еще один, более мужественный и крепкий эктоплазматический путешественник, но из недавнего прошлого — времен кровавой и трагической Гражданской войны в США. По некой счастливой случайности потока времени выяснилось, что этот угрюмый, утомленный бесчисленными сражениями боец в развевающемся пальто унылого серого цвета Конфедерации был родственником, а точнее, предком робкого род-айлендского студента, пропавшим двоюродным дедом Рэндольфа Картера.
Куотермейн встретил этих двоих, блуждая по текучему паранормальному пейзажу, куда привел его тадуки, прямо перед тем, как их атаковали отвратительные инопланетные ужасы, обитавшие в этой сумеречной реальности. Только вмешательство загадочного человека, чья машина мчала их теперь сквозь эпохи, спасло троих потерявшихся от почти невообразимой судьбы. Куотермейн теперь обратил внимание на последнего из своих попутчиков, который восседал в седле в центре скелетоподобной медной формы, умело настраивая циферблаты и рычаги из холодной бронзы на панели контроля удивительной машины. Путешественник во Времени, как он себя называл, и судя по его одежде, из времени, близкого к периоду Куотермейна, то есть второй половины девятнадцатого столетия.
— Держитесь, — кричал проворный рулевой, перекрывая шум и вой, — мы почти прибыли!
Невнятный блестящий континуум, который, казалось, закручивался по спирали и вращался вокруг них, начал замедляться, превращаясь в пейзаж. Жуткая дикая местность, хотя не лишенная красоты, раскинулась во все стороны под небесным сводом со странно измененными созвездиями, и, наконец, медное судно остановилось. Куотермейн и остальные неуверенно ступили на мелкий белый песок, который, ко крайней мере, выглядел более-менее твердым.
На обесцвеченной земле неподалеку от места, где они приземлились, стояла высокая безупречная статуя из чистого алебастра — резкий контраст по сравнению с роскошным расшитым звездами бархатом ночи. На массивном постаменте возлежал белый Сфинкс, его тяжелые кошачьи лапы покоились друг на друге, а его гладкие точеные женские губы растянулись в знающей, почти меланхоличной улыбке. Именно к этому древнему мощному символу загадки направился Мореход Времени, предлагая новым компаньонам последовать за ним.
Несмотря на протесты и вопросы Куотермейна и обоих Картеров, путешественник достал из жилета какое-то устройство из синего кристалла, похожее на ключ. Когда он направил его на основание статуи, это, казалось, вызвало отклик в самом монолите. Большая трапециевидная секция плиты медленно отделилась от основной массы и с легким шуршанием поднялась и открыла вход в мягко освещенное помещение, скрытое внутри мраморного блока.
Войдя в эту неожиданно открывшуюся комнату и приглашая троих товарищей последовать за ним, их новый знакомый еще раз что-то сделал с сапфировым ключом, после чего кусок белого камня снова занял прежнюю позицию и трио оказалось в запечатанной и освещенной золотым светом зале в странном квазиегипетском стиле. Она была пустой, за исключением неопрятных груд книг и других вещей, предположительно принадлежащих ее хозяину.
Усаживаясь в испещренный иероглифами альков, Аллан заметил на стене прямо напротив себя стеклянный овал. Как будто в волшебном зеркале, изображения лениво плыли по его яйцевидной поверхности. Через несколько мгновений исследователь понял, что это медленно вращающийся вид странной дикой местности вне комнаты. Пока он смотрел, показалась сама машина времени, стоявшая неподвижно в залитой звездным светом пустоте цвета кости. Аллан догадался, что, должно быть, назначение этого кристального экрана — давать возможность тем, кто находится внутри сфинкса, наблюдать за обстановкой снаружи, стоило ему об этом задуматься, его внимание привлек Путешественник, который теперь стоял посередине мягко освещенной комнаты и обращался к ним.
