Матвей Гречко - Другая сторона Москвы. Столица в тайнах, мифах и загадках
Во время Отечественной войны 1812 года в Воронцово для борьбы с наполеоновскими войсками был предпринят интересный, хотя и не завершённый инженерный проект: здесь пытались соорудить большой воздушный шар, чтобы сбрасывать с него бомбы на вражеские позиции. К сожалению, закончить работы не успели: французы подошли слишком быстро, и недостроенный шар пришлось на подводах вывозить в Нижний Новгород, а гондолу сжечь. Но французы проведали о секретном строительстве! Обнаружив остатки гондолы и досадуя на то, что им не достался воздушный шар, они расстреляли многих жителей села, а имение сожгли.
После войны имение продали действительному тайному советнику Сергею Ильичу Муханову, и потом усадьба часто меняла владельцев. В 1920-е гг. в парке располагалась биостанция, а затем — свиносовхоз, первоначально находившийся в ведении ОГПУ-НКВД. Лишь в 1960-е годы парк признали памятником архитектуры. Теперь большая часть построек восстановлена. Вход в парк свободный, однако в ночное время ворота закрываются. На территории парка официально действует запрет на распитие спиртных напитков, включая пиво.
Недалеко от станции метро «Беляево» на Профсоюзной улице (№ 116) стоит красивейшая церковь в стиле нарышкинского барокко. Это всё, что осталось от некогда богатейшего имения Сергиевское-Коньково. Раньше здесь были берёзовая роща с правильными аллеями, деревенское кладбище, древние языческие курганы и большой барский дом. Среди хозяев села — Толочаевы, Голицыны, Бабарыкины, почётные граждане купцы Ирошниковы. Все они много строили, но использовали исключительно дерево, считавшееся более здоровым материалом. Каменной была лишь церковь, она одна и уцелела. Теперь церковь — Троицкая, а в XVII столетии её освятили во имя преподобного Сергия Радонежского: по преданию, он останавливался здесь на ночлег. Ещё в XX веке гости Сергиевского могли видеть на стенах церкви следы от французских пуль, оставшиеся с 1812 года.
Недалеко от станции метро «Коньково» сохранились остатки регулярного парка другой усадьбы — Коньково-Троицкое: это русло пересохшей речки, большой пруд, аллеи и овраги. До сих пор здесь можно найти остатки дотов, откуда велась стрельба из зенитных орудий, но это уже из другой эпохи. По территории бывшего имения проходят улицы Островитянова, Введенского, академика Капицы, Профсоюзная.
Селений в этих местах было несколько, и одно из них звалось Бесово — считалось, что его жители промышляют колдовством. Андрей Ильич Безобразов, царский стольник, в последние годы правления царевны Софьи попал в опалу. Пытаясь сохранить ускользающую милость, он обратился за помощью к колдунам из деревни Бесово. Последовал донос. Пойманные колдуны не замедлили признаться в ворожбе, связанной с царским именем. Воевода Безобразов был возвращён в Москву, допрошен «с пристрастием» и казнён; жену его насильно отправили в отдалённый монастырь; а Коньково досталось Гавриле Ивановичу Головкину — родственнику и приближённому Петра I. Новый владелец отличался завидным прилежанием в хозяйственных делах, которое иной раз граничило со скупостью и расчётливостью, что пошло Коньково на пользу. Сын Головкина унаследовал Коньково, но недолго владел им: свершился государственный переворот, и новая императрица Елизавета объявила Головкиных преступниками. Коньково досталось Воронцовым, в нём провела детство Екатерина Романовна Воронцова-Дашкова. Здесь давались балы и маскарады, и есть свидетельства, что имение как-то посетила сама Екатерина Вторая.
После смерти мужа, в 1767 году, вдова Михаила Воронцова продала Коньково госпоже Зиновьевой, дочери известного русского кораблестроителя Наума Сенявина и супруге генерал-полицмейстера. Та прожила в нём всего шесть лет, но успела оставить по себе страшную память: жестокая и скорая на расправу помещица не слишком отличалась от своей соседки по имению знаменитой Салтычихи. В историю она вошла под прозвищем Наумиха. Была она хоть и злой, но не слишком рачительной хозяйкой: имение при ней пришло в упадок.
Братья Орловы, приходившиеся Наумихе племянниками, часто гостили у неё. В Москве любили Орловых: в 1771 году Григорий правильными мерами сумел остановить чуму, а Алексей разводил лучших в России рысаков. Даже когда Григорий лишился нежной привязанности императрицы, это не изменило отношения к нему москвичей. Но сам Григорий Григорьевич переживал охлаждение Екатерины Второй долго: несмотря на все свои измены, он действительно любил её. Потом к нему пришла новая любовь, шокирующая, а в глазах современного читателя даже преступная: предметом её стала тринадцатилетняя Катенька Зиновьева, дочка Наумихи. Это к ней он стремился в Коньково, её навещал, с ней гулял в дошедшем до нас регулярном парке. Когда Наумиха умерла, Григорий сделал предложение юной Кате. Та ответила согласием. Стали готовиться к свадьбе, и слухи об этом дошли до императрицы. Неизвестно, что она чувствовала — ревность или облегчение, но поступила Екатерина Вторая вот как: она выкупила уже изрядно запущенное Коньково у Кати Зиновьевой за довольно большую сумму. Таким образом, из небогатой девочки Катя сразу превратилась в хорошо обеспеченную и завидную невесту, и более богатство Орлова не влияло на её решение. Но свадьба всё же состоялась и привела всех в ужас: жених с невестой находились в близком родстве, да к тому же возраст новобрачной слишком уж нежный. И тут снова вмешалась Екатерина и признала новую семью своего бывшего любовника. Увы, счастье Орловых было недолгим: в 1781 году E. Н. Орлова-Зиновьева умерла от чахотки. Не перенеся этого, Григорий Орлов помешался, остаток дней он прожил в Нескучном под опекой брата.
Следующая станция метро — «Тёплый Стан». Здесь бок о бок располагалось несколько усадеб, самая знаменитая — печально знаменитая — Троицкое, она же посёлок Мосрентген: здесь располагается завод рентгеновской техники. Находится она сразу за МКАД, от «Тёплого Стана» туда ходят автобус и маршрутка.
Некогда владели этим селом бояре Шакловитые, а после казни Фёдора Шакловитого, предводителя стрелецкого войска, доверенного царевны Софьи Алексеевны и одного из главных участников бунта, имение отошло к главному дознатчику по делу Автоному Иванову. Тот был человеком крайне деятельным: возглавлял сразу три приказа, на свои средства создал драгунский полк, а на пустоши по обеим сторонам Калужской дороги поселил людей и соорудил постоялые дворы. Так возникла деревня Тёплый Стан. В соседнем селении Автоном Иванов построил каменную церковь во имя Живоначальной Троицы, и по храму деревня стала называться Троицким.
У Автонома был один сын Николай и три внучки, одну из них звали Дарьей. Вышла она за ротмистра Глеба Алексеевича Салтыкова и стала таким образом Дарьей Николаевной Салтыковой — Салтычихой.
Недолго пробыла Дарья замужем, но успела родить двоих сыновей. Она овдовела в двадцать шесть лет. Современные психологи говорят, что именно это несчастье пагубно повлияло на характер Дарьи Николаевны. Первое время после кончины мужа помещица вела себя как подобает вдове: растила детей, ездила на богомолье, жертвовала на храмы… То же продолжилось и потом, но с некоторыми добавлениями: Дарья принялась немилосердно мучить своих крепостных. Это не было редкостью для того времени: сечь крепостных по любому поводу и даже без оного — ради развлечения было в обычае у русских помещиков, но большинство их ограничивалось лишь поркой, не доводя дело до фатальных последствий. А Дарья стала убийцей, причём убийцей серийной. В распоряжении Салтычихи находилось около 600 крепостных крестьян, 138 из них были замучены насмерть. Среди жертв Салтыковой фигурировали преимущественно женщины.
Крепостные Салтыковой в период с 1756 по 1762 г. подали двадцать одну жалобу на свою госпожу, но ни разу делу не был дан ход. Все жалобы застревали в низших инстанциях, а Дарья откупалась от проверяющих, свидетели предпочитали молчать, молчал даже местный священник: ведь барыня охотно и много жертвовала на храм. Всех доносивших либо отправляли в ссылку, либо они погибали.
В 1762 году в Петербурге свершился государственный переворот: свергнув с престола и убив руками братьев Орловых своего глуповатого мужа, на престол взошла Екатерина Вторая. Короноваться по древней традиции она приехала в Москву. В ту пору новоиспечённая царица очень хотела показать себя истинной матерью народа. Двое беглых крепостных Савелий Мартынов и Ермолай Ильин сумели пробиться к государыне-матушке и подать жалобу лично ей. Они оба потеряли своих жён по вине Салтычихи и теперь умоляли матушку-императрицу не выдавать их помещице и прекратить бесчинства. Екатерина вняла их мольбам и назначила действительно независимое расследование, которое продлилось полтора года. Подозрительных смертей и таинственных исчезновений крепостных в поместье Салтычихи было вдоволь. Доказать точно удалось 38 убийств (36 женщин и двое мужчин), 26 посчитали доказанными не вполне.
