Матвей Ганапольский - Чао, Италия!
Так вот, этот фильм сделан по роману Курцио Малапарте – итальянского писателя, о котором мы упоминали и который был в американской армии связным.
А что касается всех, кто после Муссолини пытается строить новые империи старыми способами, нужно помнить о расстрелянной карте.
Как поучительный пример их конца.
Сердцеед, пиарщик, кинематографист и просто душка
– И что интересно, что судьбу империй обычно прекращают дилетанты, такие как тот сержант, которому Малапарте показал эту карту, – заметил я. – Но урок не идет впрок, и, по моему, в каждом лидере сегодня сидит маленький дуче.
– Да, – парировал Букалов, – но всем, кто ностальгирует подобным образом, уместно напомнить, как рушатся империи. То, как именно они разрушается, говорит и о том, какова была их природа.
Меня, кстати, сильно это заинтересовало.
Я был недавно в Австралии. До этого я и раньше бывал в бывших английских колониях, и обратил внимание, как англичане построили отношения с ними после своего ухода. Во всех этих колониях есть совершенно четко просматриваемое уважение к их бывшей метрополии. Конечно, со всеми претензиями, со всей критикой, но уважение.
Есть английский язык, который всех объединяет. По всему миру разбросана сеть изучения английского языка, английской культуры.
Есть, в конце концов, британская королева, которая конечно символ, но признается всеми колониями.
Но не все империи сумели развалиться таким относительно благополучным способом. Есть наш случай, когда пространство, которое могло быть объединено великим и могучим оружием, которое называется русским языком и русской культурой, – оно не состоялось.
И, вместо того, чтобы быть покровителем и просто другом этих народов, которые когда-то разделили с нами общую судьбу, вместо того, чтобы притягивать эти народы, мы видим другую картину.
Конечно, это сложная тема, очень болезненная, но она имеет прямое отношение к твоему вопросу о судьбах империи.
– Кстати, о дуче, слово «фашизм» из этих мест? – я вернулся к теме разговора.
– Да, fascio – пучок, связка, по-русски – это как бы метла.
Но, это слово значимей самого предмета. Ведь метла состоит из прутьев и они собраны вместе, то есть это некий символ.
Кроме того, fascio идет от Рима. Это были определенные подразделения римской армии. Fasci складывались в когорты. То есть, смысл в том, что порознь нас можно сломать, но вместе мы сильны.
– Кстати, о женщинах. Говорят, что диктаторы без женщин – никуда. Вроде бы, они сходили по Муссолини с ума.
– Да, он был большим сердцеедом, очень любил фотографироваться обнаженным по пояс. Есть знаменитые рекламные фотографии, где Муссолини мечет зерно на просушке вместе с итальянскими крестьянами.
– Он ходил в народ?
– М-да… его иногда туда допускали… Конечно, дуче был позером, но достаточно образованным – он редактировал социалистическую газету и кое в чем преуспел.
Мне рассказывали итальянцы, которые ходили в кино еще до войны, что в каждом кинотеатре висел плакат, на котором было написано: «Кино – важнейшее для нас искусство».
И, заметь, подпись была не «Ленин», а «Муссолини».
Он понимал, что такое кинопропаганда в не очень грамотной стране. Конечно, все знают, что эту фразу Ленин сказал в беседе с Луначарским, но Ленин сказал ее по-другому: «Кино – это важнейшее для нас из искусств, после цирка». Но Луначарский аккуратно выбросил цирк.
Трудно сказать, знал ли Муссолини это высказывание Ленина, но он понимал значение кино, создав институт Luce – «свет», которому было поручено сохранять хронику фашизма. И до сих пор Италия обладает одним из лучших кинофотоархивов в Европе, где все выступления дуче: его осушения болот, строительство магистралей, аллей, выступления перед восторженными женщинами и напутствия летчикам – все сохранилось.
И это так все похоже, так похоже!
Мы все уже это где-то видели.
Михаил Ромм потрясающе выпукло показал это в своем фильме «Обыкновенный фашизм».
Будь проще, и к тебе потянутся!
Кстати вспомним твою историю про сына-скульптора – очень многое о великих родителях можно узнать по их детям, не так ли?
Так вот, дети у Муссолини были далеко не пропащие.
Ты, конечно, можешь иронично усмехнуться, но я один раз танцевал на балу, где играл джаз-оркестр сына Муссолини – Романо, дочка которого – депутат парламента Алессандра Муссолини. Неистовая такая политическая дама… Она была деятельницей правой постфашистской партии, которая не была запрещена, и она по списку этой партии избиралась. И, вообще-то, внучка дуче неглупый человек, делает всякие интересные социальные акции, например, по женскому движению, и не разрешает обижать дедушку.
Она очень красива – породой пошла в свою тетку, а тетушка тоже очень красивая и даже более известная – ее зовут Софи Лорен. Просто сестра Софи Лорен была замужем за сыном Муссолини. Но эта родственная связь, кстати, не мешает самой Софи Лорен критично относиться к фашизму.
И можно ехать по римской улице Via Nomentana и увидеть двух женщин, которые переходят улицу, держа друг друга под руку. Если вы остановитесь, то убедитесь, что та, которая повыше, – это и есть Софи Лорен. Просто она прогуливает свою сестру…
Но итальянцы не только со стыдом вспоминают свое прошлое. Им есть чем гордиться. Во-первых, половину войны страна выступала на стороне антигитлеровской коалиции. Кроме того, не будем забывать, что в Италии была самая мощная коммунистическая партия в мире за пределами СССР, если не брать Китай. А партизанское движение в Италии имело для населения не меньшее воспитательное значение, чем фашизм. Было почетно помогать партизанам, сражаться в партизанских бригадах. И в этом участвовали и левые и правые. Поэтому, когда Италия пришла к концу Второй мировой войны, то она уже выступала вместе с союзниками.
Но это было очень трудно.
Если поговорить с итальянцами, то они до сих пор иронично говорят: как легко наши фашисты стали антифашистами. Но это не принято обсуждать, как не принято обсуждать болезнь в семье.
Здесь так много всего переплелось!
Вот одна деталь, которую мало кто знает.
Муссолини, среди всех его деяний, действительно сумел зажать мафию. Почему?
Это очень просто – он не терпел никакой конкурирующей власти. Кого надо он посадил, остальных выкорчевал.
И когда американцы готовились высадиться в Сицилии, то набрали немало бывших мафиози, которые бежали в Америку. И эти американские мафиози освободили сицилийских мафиози, и Сицилийская операция была быстро завершена.
Саму военную операцию сейчас изучают в учебниках, хотя именно эту деталь стараются не вспоминать. Ни в коем случае!..
Ко всему этому можно относиться по-разному. Более того, мы как-то осуждающе с тобой об этом говорим.
Но я никоим образом не только не удивляюсь, но тем более не осуждаю эту легкость итальянского характера.
Я восхищаюсь им!
Это не тот случай, когда «Фигаро здесь, Фигаро там» – это не легкость, а уж тем более не легкомыслие. Это определенный символ зрелости нации, которая сумела отрешиться от зла.
Конечно, фашизм запудрил мозги, конечно, все с детства были в этих ячейках, все были маленькие «волчата». Были марши и бесконечные Saluto Romano! были ночи у костров.
Но этот флер оказался поверхностным. Когда началась антифашистская борьба, где сложили головы тысячи людей, вся эта пропагандистская шелуха отпала.
Кстати, в рядах итальянских антифашистов было много советских людей. Они попали в плен, потом бежали и присоединялись к итальянским партизанам. Это тоже малоизвестная страничка истории. Их имена всплыли потом, уже в послесталинское время. Например, имя солдата Федора Полетаева, похороненного в Генуе. Ему присвоено звание не только героя Италии, но и героя Советского Союза. Он был участником гарибальдийской бригады, которая воевала в горах в Лигурии, и о нем хорошо помнят.
Но есть и трагические воспоминания.
Тут помнят русских пленных и беженцев, которых потом итальянцы передали НКВД, и многие из этих пленных были уничтожены.
Да, ошибок у Италии было много. Но мы сейчас говорим о стране, которая, все же, сумела найти свое особое место в послевоенной истории.
– Понимаешь, для меня лично очень важен этот разговор о Муссолини, – заупрямился я, не желая заканчивать эту тему. – Конечно, говорить о Колизее проще, но я много раз ходил смотреть на эти древние развалины и понял, что у великолепия прошлого есть чудовищное искушение.
Вот они, эти руины! Вот они, свидетели прошлого величия.
И кажется, что до него один шаг.
Мне чрезвычайно интересны нации, которые смогли преодолеть это «искушение империей».
Нации, которые поняли, что истинное величие в умении делать вино, которое покупает весь мир. В умении делать моду, на которую ориентируется весь мир, или быть законодателями в еде, стиле и даже выпускать автобусы и лифты, на которых передвигается полмира.
