Владимир Вассерман - Кое-что за Одессу
Ещё один квартал по Польской и наверх по Жуковского. На углу Жуковского и Ришельевской (бывшей Ленина) – один из новейших памятников Одессы. Исаак Эммануилович Бабель – напротив своего дома по Ришельевской, 17. Автор памятника – Георгий Вартанович Франгулян. Наиболее известен его памятник Булату Шалвовичу Окуджаве на Арбате.
Наша тема – «Одесса военная». Писатель сидит на ступеньках. Возможно, это лестница родного дома, а возможно, и крылечко какого-то польского дома во время военной кампании 1920-го года, где он участвовал в составе Первой Конной армии. Очевидно, что большое колесо – колесо «конармейской» тачанки. В Одессе, конечно, больше ценят «Одесские рассказы», но «Конармия» – мощная картина Гражданской войны.
Памятник открыт 4-го сентября 2011-го года. «Всемирный клуб одесситов» собирал деньги несколько лет, но собранного хватило только на проведение конкурса. В итоге дело спасли несколько меценатов. Среди них – мой добрый знакомый О.И. Платонов. Спасибо Вам, Олег Исаакович!
От памятника наверх и налево, по Екатерининской. Кстати, вот и дом 47, где Бендер был управдомом. Второй поворот налево, и мы вновь на Троицкой. Теперь без помех – до конца, вернее, начала улицы.
По оси Троицкой – дом № 1а по адресу Маразлиевская. Перед домом памятник лучшему городскому голове города тайному советнику (штатскому генерал-лейтенанту) Григорию Григорьевичу Маразли. О нём в другой раз: мы сейчас идём по «Одессе военной». Объект экскурсии – дом за его спиной – дом работников НКВД. Как-никак – люди практически военные. Построен в рекордные сроки – смотри даты на фронтоне. Центральная часть – шестиэтажная: редкость для Одессы до 1970-х годов. В рекордные же сроки менялся состав жильцов в 1937–1938-м годах. В рекордные сроки восстановлен немцами после войны («на стройке немцы пленные на хлеб меняли ножики»).
Переходим на другую сторону улицы и подходим к дому № 40/42. Здание сталинской постройки резко выделяется среди домов конца XIX века. Объяснение – на мемориальной табличке: 22-го октября (см. словарик месяцев на с. 169) 1941-го года был взорван дом комендатуры. «Советскими патриотами» – условное выражение, как и выражение «народные мстители» применительно к группам Д.Н. Медведева или И.М. Чернявского: и там и тут действовали исключительно профессионалы.
Операция была проведена блестяще: «точно вычислили», что здание НКВД будет использовано оккупантами, заложили в подвале радиоуправляемый фугас, сверху – несколько мин для отвода глаз. Подпольщики вовремя проинформировали о начале совещания и – по общепринятой версии, из Севастополя – прошёл радиосигнал, вызвавший полное разрушение здания и гибель свыше 60 человек, в том числе двух немецких офицеров и назначенного комендантом Одессы румынского генерала Глугояну.
Как мы видели у памятной плиты на Александровском проспекте, страшные последствия были не только для гитлеровцев. Но, как мы понимаем, германская армия и спецслужбы имели соответствующие директивы ещё до начала боевых действий: судьба жителей оккупированных территорий была предрешена, и наказание за акции сопротивления было только предлогом.
В здании, построенном на громадном участке, ранее занятом областным управлением НКВД, ныне находится колледж технического флота, входящий в состав Одесской национальной морской академии, у чьих корпусов мы побывали на Дидрихсона.
Проходим по кварталу до Сабанского переулка. Здание по Маразлиевской, 34а – бывший дворец студентов имени Ф.Э. Дзержинского. Феликс Эдмундович, как мы знаем, спасал беспризорных; предположим, что некоторые из них стали одесскими студентами и в благодарность назвали его именем свой дворец. Архитектор здания – Ю.М. Дмитренко. С его работами мы познакомились в начале экскурсии. Напомним, что в доме № 11 по Софиевской жил А.И. Маринеско. Сейчас мы в двух шагах от здания, где он учился. Идём туда.
Однако ещё два слова. Во дворе дворца студентов – бывшего Крестьянского банка – гаражи. Вспомним повесть ещё одного нашего знаменитого земляка Валентина Петровича Катаева (кстати, внука генерала Ивана Елисеевича Бачея и самого – дважды раненного прапорщика Первой мировой; и тут «военный след») «Уже написан Вертер». В гаражах при работающем двигателе авто ЧК расстреливала арестованных.
Но не будем о мрачном. Сворачиваем мимо новых домов Сабанского переулка (как мы говорили, уже есть пластиковые окна и экономные газовые котлы – сам герцог Ришелье одобрил бы строительство многоэтажек у моря) и выходим к Сабанским казармам. Даже на фоне новых 16-этажных домов они смотрятся солидно. А ведь построены они в далёком 1827-м году. Как и дом Па-пудовой, сначала были складом – складом зерна, естественно. Владелец – помещик Иероним Сабанский (Собаньский), чья жена Каролина – урождённая Ржевуская – прославилась множеством интриг, в том числе и связанных с Пушкиным. Польская кровь заставила этого вполне успешного человека принять участие в польском восстании 1830-го года. В результате склады конфисковали, передали в военное ведомство и перестроили в казармы. Там и сейчас казармы – университета внутренних дел. Те, кто любовался курсантками «мореходки» («Морской академии» на Дидрихсона), могут теперь полюбоваться курсантками этого университета. Будущие милиционерши, честное слово, не менее привлекательны в своей форме, чем будущие работницы морской отрасли.
Мы вышли на Канатную. Канатное производство было одним из основных при строительстве и ремонте парусников в годы зарождения Одессы. В 1909-м году в 200-ю годовщину Полтавской битвы улицу назвали улицей Полтавской Победы. Действительно, сложнее найти улицу в Одессе, которая не названа либо никогда не называлась в честь какого-то военного события либо человека.
В доме номер 8 по Канатной улице – Мореходное училище имени А.И. Маринеско только что упомянутой «Морской академии». На фасаде красивого здания пять табличек в честь пяти знаменитых выпускников. На одной из них написано лаконично и чётко («по военно-морскому») – «В училище в 1930–33-м годах учился герой-подводник Маринеско Александр Иванович». Полочка для цветов не пустая – приятно.
Теперь немного вниз по Карантинному спуску. В принципе, Одесса – город плоский, хотя режиссёры и любят в фильмах снимать спуски и мосты. Но в центре города осталось несколько оврагов («балок»), так что третий раз нам приходится идти либо ехать вниз и вверх.
Мы на Таможенной площади. Большую дискуссию вызывало и вызывает переименование улиц с переходом/непереходом на украинский. Так, Кузнечная, где я живу, имеет одновременно три вида табличек: Кузнечная – Кузнечна (транслитерация на украинский) – Ковальска (это уже перевод на украинский). Соответственно, мы сейчас на Таможенной – она же Митна – площади. На небольшом пространстве не только масса автомобилей, припаркованных буквально друг на друге. На площади четыре объекта для осмотра по нашей теме «Одесса военная». Первый – памятник Г.Н. Вакуленчуку, погибшему в самом начала восстания на броненосце «Потёмкин». Большевиком он не был, но советская власть его чтила и в 1958-м году у входа в порт ему поставили памятник. Памятник – вполне себе традиционный; всё равно в поэтичности соревноваться с фильмом «Броненосец “Потёмкин”» – бессмысленно.
Между Польским и Деволановским спуском довольно удачно вписались потёмкинцы. О памятнике мы рассказывали раньше. Добавим только, что Польский спуск в советское время носил имя начальника штаба Красной гвардии в Одессе Моисея Исааковича Кангуна. Он погиб в начале декабря 1917-го года в ходе столкновений Красной гвардии и вооружённых формирований Центральной Рады. Было ему 20 лет.
Последние по времени установки объекты осмотра: бюсты двух основателей Одессы – де Рибаса и де Волана. Полный адмирал де Рибас, как мы уже говорили, закончил свой путь в должности исполняющего обязанности морского министра, а генерал-лейтенант де Волан – «главноуправляющим путей сообщения». Вот какие люди основывали наш город!
Около дома, где жил «спецназовец» Д.Н. Медведев, мы видели начало Деволановского спуска; у Таможенной площади можем «полюбоваться» на его окончание (по нумерации домов, правда, наоборот). Около порта на спуске можно снимать не только фильм о войне, но и фильм катастроф. Сравнительно современные по архитектуре цехи военного завода радиоэлектроники «Эпсилон» стоят, как водится, разрушенными, покрытие мостовой разрушено тоже – потоками воды, мчащимися из города в порт. Надеемся, что постепенное замещение старых зданий новым элитными «кондоминиумами» поможет привести в порядок этот «слишком романтический» сейчас район.
Возвращаемся наверх: справа училище имени Маринеско, впереди – переулок имени Адмирала Нахимова (что я всё время говорю про «военные названия» улиц?). Идём по нему в парк имени Шевченко (до революции – Александровский). Там нас ждёт несколько объектов по «военной тематике». Все они расположены практически на одной прямой.
