Сергей Бурыгин - Сочи. Олимпийская Ривьера России
Из воспоминаний И. Дроздова, участвовавшего в походе Пшехского отряда в феврале 1864 г. по очищению верховьев Пскекупса и долины Туапсе от остатков горцев: «Поразительное зрелище представлялось глазам нашим по пути: разбросанные трупы детей, женщин, стариков, растерзанные, полуобъеденные собаками; изможденные голодом и болезнями переселенцы, едва поднимавшие ноги от слабости, падавшие от изнеможения и еще заживо делавшиеся добычею голодных собак. Живым и здоровым некогда было думать об умирающих. У них и у самих перспективы были неутешительные; турецкие шкиперы из жадности наваливали как груз, выбрасывали лишних за борт при малейшем признаке болезни. Волны выносили трупы этих несчастных на берега Анатолии. Едва ли половина, отправившихся в Турцию, прибыла к месту. Такое бедствие и в таких размерах редко постигало человечество…»
Наконец появляются турецкие корабли. Посадка на них шла «на абордаж». Суда отплывали перегруженные и часто тонули во время штормов. Некоторые капитаны загружали свои посудины до предела, выходили в открытое море (чтобы не было видно берега), отправляли людей на дно и возвращались за новой партией.
Очевидцы писали: «Страна представляла крайне плачевный вид: черкесы, расположившиеся на берегу моря, с нетерпением дожидались своей очереди к отплытию. Отчаяние и безнадежность так овладели этими несчастными, что им и в голову не приходило устроить себе на берегу шалаши, чтобы укрыться от непогоды. Единственная мысль, одно желание, их занимавшее, – это поскорее отправиться в Турцию, до всего остального им не было никакого дела. Все дни они проводили в том, что взбирались на прибрежные утесы и оттуда криками и разными движениями манили к себе всякое показавшееся в море судно. Снег начинал уже таять, и это еще более увеличивало их нетерпение. Они очень хорошо понимали, что как только сойдет снег, русские не замедлят сюда явиться. Эта мысль отнимала у них всю последнюю энергию…
Как только выходил на берег турецкий капитан, горцы окружали его и каждый спешил условиться о цене, о перевозке его и семейства. Затем вечером, если ветер был попутный, каик пускался в море. Все договорившиеся с капитаном размещались на судне и старались скорее выйти в открытое море, чтобы успеть за ночь пройти линию русских крейсеров. Черкесы так торопились убежать в Турцию, а турки до такой степени жадны и корыстолюбивы, что суда обыкновенно нагружались, что называется доверху, 300 или 400 человек заполняли пространство, на котором обыкновенно помещалось от 50 до 60 человек. Вся провизия, которую горцы брали с собой, состояла из нескольких горстей пшена и нескольких бочонков воды. Плавание в открытом море иногда продолжалось от пяти до шести дней, и в таком-то положении и таким запасом провизии этим несчастным приходилось совершать переезд столь гибельный и опасный.
Когда поднималась непогода на море, каики, нагруженные так, что вода достигала до самых краев, не могли держаться в море и тонули. Те, которые были лучше устроены или менее нагружены, при волнении подвергались такой сильной качке, что несчастные пассажиры бились и давили друг друга. В хорошую же погоду новые муки приходилось испытывать переселенцам: безветрие задерживало их плавание и они предавались тогда на жертву всем ужасам голодной смерти».
Измученные голодом, болезнями и переездом, горцы привезли с собой на турецкий берег тиф, оспу и другие болезни. Турецкие власти, боясь эпидемий, помещали черкесов в карантинные лагеря, окружали плотным кольцом войск и держали по несколько месяцев. Эмигранты жили под прикрытием оливковых деревьев, не имея еды, – турки выдавали ее так мало, что не хватало даже детям. С приезжими обращались как с военнопленными. Очень многие не доживали до конца карантина. Так, 12 000 горцев, приехавшие в начале зимы в Трапезунд, к марту почти все умерли.
Переселение горцев в Турцию вызвало ажиотаж среди поставщиков гаремов. Отчаявшись, горцы-мужчины шли в формировавшиеся отряды для турецкой армии и, чтобы развязать себе руки и спасти от голода женщин и детей, продавали их работорговцам. До 1864 г. черкешенки стоили не менее 50 000 пиастров за душу. После резкого увеличения их числа на рынках и крайней нужды продавцов цена на них резко упала.
Турецкие власти наконец определили места для поселения черкесов и ликвидировали переселенческие лагеря. Чтобы избежать массовых возмущений, они расселили их в разных частях Турецкой империи – на Балканах, в Египте, Сирии, Месопотамии (Ирак), Иордании, Ливане и на территории самой Турции. Там им выделили малоплодородные земли.
Несмотря на былые попытки турецких властей ассимилировать горские народы, в странах Ближнего Востока сегодня проживает около 160 тыс. адыгов и 10 тыс. абазин.
Наиболее трагичной оказалась судьба убыхского народа. Они переселялись целыми аулами во главе со своими старшинами. Половина из них умерли в карантинных лагерях от голода и болезней. Остальные в результате скитаний по чужой земле полностью ассимилировались. Убыхский язык, как мы уже писали, утрачен.
С. Духовских, бывший военным корреспондентом при Даховском отряде генерала Геймана в мае 1864 г., побывал на горе Ахун и составил описание виденной им картины обезлюдевшего пространства в междуречье Сочи – Хоста: «Необыкновенное зрелище представляет вновь покоренный край… видно множество чудных долин, хребтов гор, рек и речек, среди старых, похожих на лес фруктовых садов то там, то здесь следы бывших жилищ. Но это все было мертво, нигде ни души. Местами свежие всходы хлебов еще свидетельствовали о недавнем присутствии населения, но большею частью пахотные поля заброшены и заглохли. Только обрезки стеблей прошлогодней кукурузы указывали, что и здесь некогда жили люди. Не хотелось верить, что на громадном пространстве, насколько видит глаз, сверху высокой горы, не было никого. Между тем это было так и все живописные виды и роскошные дары богатой природы – безжизненные и невольно производили на зрителя впечатление… тяжелое и грустное».
Освоение Черноморского побережья
После выселения коренного населения российское правительство начало с энтузиазмом осваивать новые земли. Благодатный климат и роскошная природа создавали иллюзию легкой и приятной жизни. О крае говорили с восторгом. Эти места представлялись раем – человеку ничего не надо делать. У него все есть – сады, фрукты, ценные породы деревьев, ягоды, цветы. Только иди и собирай.
Генерал Р.А. Фадеев писал: «Береговая полоса ожидает теперь как неразработанный рудник людей, которые воспользовались бы ее природными богатствами. Здесь во всем простор человеку: в теплом и здоровом климате пашни, пастбища, леса, и везде вода и все у него под рукой».
Прошло время, и все оказалось не просто. После войны лучшие земли на побережье жаловались военным – участникам войны и государственным чиновникам. Остальные продавались за бесценок или разыгрывались в лотерею, Хозяйственной деятельностью на этих участках никто не занимался, и вскоре они стали предметом спекуляции.
Стали создавать поселения из женатых отставных солдат Кавказской армии. Вместо названия селам давали номер – Вторая Рота, Третья Рота и т. д. Они были полувоенные и просуществовали до тех пор, пока казна выдавала провиант и пособие. Потом все жители разбегались. Позднее в эти солдатские слободки переселялись крестьяне из российских губерний.
Заселение края шло вяло. Не зная местных особенностей, переселенцы порой неверно выбирали места для поселений. Например, селились в низинах, поэтому страдали от лихорадки. Хозяйственную деятельность они начали с вырубки деревьев ценных пород и вековых лесов. Чтобы облегчить сбор урожая, порой срубали плодовые деревья. Не зная, с чего начать хозяйство, некоторые вырубали весь лес на участке и продавали его. Засаживали землю привычными культурами. Когда семена не всходили, вынуждены были покинуть край или нанимались к кому-нибудь в работники.
Черноморское побережье приобрело славу гиблого места. Победив горцев, русское правительство не могло противостоять дикой природе. Скоро следы горской культуры исчезли, и край пришел в запустение. Разрушились дороги, заросли сады, исчезло орошение, реки и ручьи завалили оползни и образовались заболоченные места. Изменился климат. Чтобы все исправить, надо было расчистить заросли, убрать застоявшуюся воду в низинах. Но новые колонисты не имели ни средств, ни сил и опыта для ведения таких работ.
В 1866 г. приняли «Положение о заселении Черноморского округа и управлении оным». На побережье выехала комиссия под началом генерал-майора А.Н. Муравьева «с целью хозяйственного описания края и устройства поселений». Она решила, что эффективнее заселить край армянскими и греческими выходцами из Турции, немцами из Южной Германии, христианами из горной Имеретии и вернуть черкесов с Кубани.
