А. Майкапар - Филадельфийский музей искусств

Ренуар — певец радости. Его привлекало все, в чем способны проявиться мажорная сторона бытия, упоение жизнью, те моменты существования человека, когда сам этот факт наполняет душу счастьем.

В январе 1887 Пьера Огюста Ренуара навестила художница Берта Моризо. Ее поразили наброски, показанные мастером. В своем дневнике Моризо записала: «Не думаю, что возможно достичь большего в передаче формы. Два рисунка, на которых изображены входящие в море обнаженные женщины, очаровали меня не меньше рисунков Энгра. Ренуар говорит, что изображение обнаженной натуры — одна из необходимых форм в искусстве». Эти работы относились к картине «Большие купальщицы», которую мастер заканчивал. Для каждой из фигур он сделал множество эскизов и набросков, варьируя позы девушек. На картине их пятеро; внимание сосредоточено на трех главных, размещенных на первом плане: героиня, стоящая в воде, доходящей ей до бедер, запечатлена в момент, когда она готовится обрызгать водой своих подруг, оставшихся на берегу.

Холст производит двойственное, если не сказать странное, впечатление. С одной стороны, известно, что его автор — Ренуар. С другой — также ясно, что не тот Ренуар-импрессионист, о котором прежде всего думаешь, когда слышишь это имя. Все в работе подчеркивает ее заданность: искусственность в композиции, жесткие, четкие, острые линии, очерчивающие персонажей, пустой, словно «абстрактный» свет, окутывающий их, скудная гамма красок, однородная живописная материя, тщательно отделанная, отливающая густым, будто минеральным блеском. Чувственность Ренуара хоть и проглядывает здесь, но подчинена строгому контролю. «Большие купальщицы» — это в значительной степени порождение ума. Картина не столько захватывает непосредственным чувством, как другие творения мастера, сколько напоминает живописные образцы прошлого.

В 1880-е художник начал отходить от эстетики импрессионизма, обратился к классической традиции французского искусства, ассоциировавшейся у него со скульптурой Жана Гужона и живописью Никола Пуссена. Новые тенденции в творчестве не укрылись от внимания его коллег: они сочли, что Ренуар предал идеалы современного искусства и обратился к классицизму.

Антонио Манчини — итальянский портретист-импрессионист и рисовальщик. Его работами обладают многие крупные музеи мира. Буквально все картины Манчини (в филадельфийском музее хранится 15 полотен и три пастели) пронизаны чувством меланхолии. Изображать еще совсем юных моделей было одним из его пристрастий. Такие портреты занимают значительное место в творческом наследии автора.

Перед зрителем — произведение еще молодого Манчини, при этом уже являющееся его триумфом. Перед зрителем — мальчик-циркач, чье полное лишений детство прошло на улице, в развлечении толп гуляющих. Картина — в полной мере психологический портрет. Юный акробат стоит на некоем возвышении, устроенном из необходимых ему для представления аксессуаров, среди них и музыкальные инструменты — труба, барабан, тарелки. (Обилие вещей, то старых и обветшалых, то дорогих, в соответствии с образом персонажа — характерная особенность стиля художника.) Герой — по-видимому, мастер на все руки. Его гуттаперчевая фигура говорит о том, что он способен совершить и нечто действительно головокружительное. Выражение лица акробата обнаруживает его сложную душевную организацию. Во взгляде можно уловить множество оттенков чувств — и сознание своей исключительности, и тоску от обреченности всегда быть развлечением для толпы.

В доме Манчини в 1928–1932 арендовал апартаменты Джованни Баттиста Монтини (будущий папа Павел VI). Останки живописца покоятся в римской церкви Святого мученика Бонифатия и Алексия, человека Божия.

Мэри Стивенсон Кассат выросла неподалеку от Питтсбурга и первые навыки живописи приобрела в Филадельфии. Как и многие современники, она не видела перспектив художественного образования в Соединенных Штатах и отправилась в Европу. Кассат училась в Италии и Франции, а к 1873 прочно обосновалась в Париже. Здесь, не имея возможности поступить в Школу изящных искусств (туда принимали только мужчин) и разочаровавшись в традиционных методах обучения живописи, она почувствовала стремление адаптироваться в своем искусстве к современной жизни. Ее кумирами стали мастера, которых «академики» пренебрежительно называли «импрессионистами». Сильное влияние на Кассат оказал Эдгар Дега. В 1877 он пригласил ее войти в круг близких ему по взглядам творцов. Так Кассат стала одной из трех (!) женщин и единственной американкой в среде импрессионистов.

На картине «Женщина и девочка, едущие в повозке», как утверждают исследователи, изображены сестра автора Лидия Кассат и племянница Дега. В 1879 художница приобрела лошадь и коляску для своего загородного дома неподалеку от Парижа, и полотно датировано временем, когда ее семья приехала к ней из Филадельфии. В выборе сюжета и манере живописи можно отчетливо ощутить влияние Дега.

Голландец по происхождению, сэр Лоуренс Альма-Тадема — один из самых известных английских живописцев XIX века, создававший картины на исторические и мифологические сюжеты. Славу ему принесли работы на темы из жизни античного Рима. Чтобы с полной достоверностью передать колорит и атмосферу Римской империи, художник даже принимал участие в археологических раскопках. В результате именно его изображениями теперь иллюстрируются многие книги, посвященные Древнему Риму. Данная картина всегда вызывала повышенный интерес зрителей и исследователей. Сведения о работе художника над ней появились задолго до того, как она была представлена зрителям. Корреспондент лондонского журнала «Атенеум» сообщал в октябре 1885, что Альма-Тадема пишет холст «Платон». Он отмечал, что местом действия является Сицилия, молодой Платон изображен на фоне моря, сидящим между дорическими колоннами и излагающим суть своей философии небольшому обществу, состоящему из его друзей. Многим казалось, что это отчет о данной картине. Однако позже она была представлена на выставке в Академии художеств в Лондоне с нынешним названием.

Согласно последним исследованиям, создавал-таки художник работу «Платон» (предполагается, что она пропала), но затем охладел к ней и перешел к данному сюжету. На холсте изображен молодой поэт, увенчанный лавровым венком. Он читает что-то из Гомера слушателям. Место действия (как представлял себе Альма-Тадема) — Греция конца VII века до н. э. Греческие буквы в правом верхнем углу холста указывают на то, что место это посвящено поэту. При всем своем внимании к воссозданию реальной обстановки Античности художник не избежал анахронизма: дотошные исследователи установили, что того сорта роз, которые он включил в картину, тогда не существовало (он был выведен лишь в XIX веке). Забавная деталь, указывающая на степень обстоятельности современных искусствоведческих изысканий.

Примечательна судьба работы: она была заказана мастеру американским миллионером Генри Гордоном Маркандом и украшала комнату его нью-йоркского дома, предназначавшуюся для концертов камерной музыки. И названное помещение, и данная картина посвящены одной идее — интерпретации великих творений: в полотне — Гомера, в зале — музыкальных шедевров. (В собрании Марканда имелись произведения Вермера, ван Дейка, Рембрандта, Халса, Тернера, Гейнсборо; сам он с 1889 до смерти в 1902 был президентом музея Метрополитен.) Когда после кончины коллекционера встал вопрос о продаже работы, то она ушла с аукциона за баснословную по тем временам сумму.

Анри Руссо — французский живописец-самоучка, один из самых известных представителей наивного искусства, или примитивизма. Творить Руссо стал поздно, лишь после того, как в 40 лет ушел в отставку с государственной службы на таможне (но прозвище Таможенник так и осталось за ним).

Перед зрителем — одна из ранних картин Руссо. Начинал он с того, что делал копии с произведений старых мастеров в Лувре, но они несли на себе печать его оригинального стиля. За год до «Карнавального вечера» Руссо выставил свои штудии в свободном Художественном салоне на Елисейских полях. Названное же полотно он представил в год создания на Салоне Независимых. Оно вызвало насмешки публики нарочитым построением планов и слишком тщательно выписанными деталями пейзажа. Но были и те, кто оценил самобытное дарование его автора. Так, Камиль Писсарро, которого подвели к картине, предполагая позабавить наивностью стиля Руссо, пришел в восторг от богатства ее тонов и стал повсюду восторженно отзываться о художнике. Благодаря этому Руссо вскоре приобрел популярность. В данном произведении присутствуют черты его индивидуального письма, развитые в поздних творениях: чередование планов, размещение фигур на фоне пейзажа и тщательная проработка всех элементов композиции.