Сергей Глезеров - Исторические районы Петербурга от А до Я
В историю нашего города Бадаевские склады вошли как один из трагических символов начала ленинградской блокады. В результате налетов немецкой авиации 8 и 10 сентября 1941 г. Бадаевские склады погибли в огне страшного пожарища, который жители видели со всех концов города. На пожар сбежалось много народа, люди собирали остатки оплавленного сахара.
«Узнали о самом ужасном следствии недавней бомбежки: погибли Бадаевские склады, – записала 12 сентября 1941 г. в своем блокадном дневнике жительница Ленин града Елена Александровна Скрябина. – Конечно, немцы на этот счет были прекрасно осведомлены. Уничтожение Бадаевских складов грозит неминуемым голодом. Весь город затянут облаками дыма, пахнет горящей ветчиной, жженым сахаром». «Гибель Бадаевских складов уже сказывается, – отмечала она спустя несколько дней, 15 сентября. – Дневная норма хлеба снижена до 250 граммов. Так как кроме хлеба почти ничего нет, то это снижение весьма ощутительно».
Станция Растеряево на карте Ленинграда середины 1930-х гг.
Действительно, в сознании ленинградцев, переживших блокаду, именно пожар на Бадаевских складах стал символом начала голода 1941 – 1942 гг. и, самое главное, основной причиной страшной трагедии, разразившейся в Ленинграде в первую блокадную зиму.
Сравнительно недавно в отделе Спецфонда Информационного центра ГУВД Санкт-Петербурга и Ленинградской области были рассекречены и приняты на хранение документы, не уничтоженные в свое время, как предписывала инструкция времен войны. Среди них – папка с грифом СО-3, дело № 2901 от 9 сентября 1941 г. «О пожаре на Бадаевских складах». В этой папке хранятся протоколы допросов, квитанции, выписки из ведомостей товарных запасов, перечни складских помещений – все документы, фигурировавшие в суде. Тщательный анализ всех документов провела Ирина Муравьева, заведующая научно-экспозиционным отделом Государственного музея обороны и блокады Ленинграда. Исследование показало, что хотя сахара на складах было почти в два раза больше, чем указывает Павлов[7], запасов других продуктов – исходя из распределительных норм сентября и численности населения – хватило бы всего на день-два.
И это говорит о том, что в действительности немалую долю ответственности за то, что город оказался обреченным на голодную смерть, несет власть, неспособная предвидеть развитие событий и делать какие-либо реальные прогнозы…
После войны Бадаевские склады продолжили свое существование, став с 1965 г. Базой им. Бадаева. К середине 2000-х гг. стало очевидным, что существование огромных, находящихся в аварийном состоянии складов вблизи исторического центра Петербурга и в непосредственной близости от правительственной трассы, коей является Московский проспект, недопустимо. На заседании правительства Петербурга в октябре 2005 г. отмечалось, что Бадаевские склады занимают 28 гектаров необустроенной территории с ненадлежащим санитарно-эпидемиологическим состоянием. По территории складов проходят железнодорожные пути (также в аварийном состоянии и фактически не функционируют). На них стоят вагоны, которые используются под склады и для несанкционированной оптовой торговли.
Курсанты военных училищ тушат пожар на Бадаевских складах, 8 сентября 1941 г. Фото Б. Васютинского
В связи с этим правительство приняло решение о развитии этой территории согласно генеральному плану и перепрофилировании в общественно-деловую зону. При этом все складские помещения должны быть ликвидированы. Вместо складов появятся современный торговый комплекс, бизнес-центр, гостиница, спортивный и развлекательный центры.
Резерв
Так звалась местность за Нарвской заставой, вдоль насыпи Окружной железнодорожной ветки у Петергофского шоссе (ныне – пр. Стачек). С Резервом была связана одна из народных традиций: по воскресным дням здесь устраивались кулачные бои, привлекавшие много народа.
Доходило до того, что стеной шла улица на улицу: Богомоловская (ныне – Возрождения) на Елизаветинскую (ныне – ул. Корнеева), Ушаковская (ныне – ул. Зои Космодемьянской) на мужиков и парней Волынкиной деревни. У насыпи накалялись страсти кулачных бойцов, подбадриваемых и поощряемых купцами, полицией и властями. Говорят, бились тут до кровоподтеков, до тех пор, пока человек не валился с ног. Во время кулачных боев присутствовала и полиция, но она, как правило, не вмешивалась.
Ржевка
Сегодня Ржевка – это большой район новостроек. От старины осталось одно название, которое возникло в городском обиходе из полного наименования – Ржевская слобода. Появилась она еще в 30-х гг. XVIII в., а имя свое получила от капитана В.Ф. Ржевского, владевшего здесь участком земли, граничившим с землей охтинских поселян.
Попутно заметим, что к пресловутому поручику Ржевскому, герою веселых анекдотов, этот Ржевский не имеет никакого отношения. Ведь легендарный герой анекдотов пошел от поручика Дмитрия Ржевского – героя пьесы Александра Гладкова «Давным-давно» (1940 г.) и комедии Эльдара Рязанова «Гусарская баллада» (1962 г.), снятой по пьесе Гладкова.
В 20-х гг. XIX в. в Ржевской слободе появилось одно из военных поселений, организованное по воле Аракчеева. До сих пор от того поселения сохранилось несколько зданий конюшен – одноэтажных кирпичных домов на нынешней Ржевской улице. Еще в середине XIX в. конюшни переделали в казармы для солдат – охранников Охтинского порохового завода. Некоторые дома еще и сегодня используются под жилье, а местные жители иногда находят рядом, на своих крошечных огородах, следы «аракчеевских конюшен» – бубенцы, остатки кожаной упряжи, стальные удила и даже старинные пуговицы от военных мундиров…
По данным одного из путеводителей по петербургским окрестностям конца XIX в., в Ржевской слободе числилось 58 домов и 519 жителей. Одним из своеобразных занятий жителей слободы было шитье кулей. Материалом для производства служили подержанные рогожные кули из-под овса и других зерновых хлебов, которые покупались в городе или у местных торговцев. Затем кули мыли, сушили, разбирали на «мочалу», из которой на разных самодельных станках делалась ткань и сшивался кулек. Готовые кульки сдавались петербургским мясным лавкам или местным скупщикам.
Близ Ржевской слободы осенью 1871 г. петербургское общество земледельческих колоний и ремесленных приютов устроило колонию для малолетних преступников 10 – 16 лет. По утверждению историко-церковной энциклопедии «Святыни Санкт-Петербурга», это было первое в России учреждение такого рода.
Подростки занимались здесь сельским хозяйством и получали начальное ремесленное образование. Они жили в деревянных домах и делились на небольшие группы, во главе которых стояли опытные воспитатели. В колонии была выстроена и своя церковь, средства на постройку которой выделили Артиллерийское и Морское ведомства и И.И. Смирнов. Однажды эту церковь посетил Федор Михайлович Достоевский – на рождественские праздники 1875 г. В «Дневнике писателя» он оставил такую запись: «Архитектура церкви действительно недурна, в несколько, впрочем, казенном, усиленно русском стиле, очень приевшемся».
Осенью 1916 г. колонию решили перевести в село Извары – имение Рерихов в Лужском уезде. Бывшая церковь детской колонии стала после революции приходской, а в 1923 г. ее закрыли и потом снесли…
С историей Ржевки связана одна из мрачных страниц послереволюционной истории: Ковалевский лес в четырех километрах к северу-востоку от станции Ржевка в 1918 – 1921 гг. стал местом массовых расстрелов «контрреволюционеров» – во время «красного террора» и в последующие годы. Среди убитых здесь – дворяне, интеллигенция, чиновники, офицеры, православное духовенство. По некоторым данным, именно в этих местах расстреляли проходивших по «делу Петроградской боевой организации», в том числе и поэта Николая Гумилева. Место захоронения обнаружила в 2001 г. поисковая группа научно-исследовательского центра «Мемориал» под руководством В.В. Иофе. 25 августа 2001 г. здесь установили памятный знак «Жертвам красного террора».
Согласно исследованиям В.В. Иофе, «территории артиллерийского полигона на Ириновской железной дороге», где производились расстрелы, в наибольшей степени соответствует пустынный лесной участок Ржевского артиллерийского полигона, прилегающий к Рябовскому шоссе между бывшими станциями Ковалево и Приютино. Этот лес представляется тем более вероятным местом проведения казней, что он не только отделен от внешнего мира охраняемой внешней границей полигона, но и от самой территории полигона изолирован долиной реки Лубьи.
Установка закладного камня будущего мемориала в память о трагедии на станции Ржевка в марте 1942 г. Фото автора, март 2009 г.
Пустынность и изолированность этого леса в свое время привлекла внимание руководства полигона, и в центре участка, примерно в трехстах метрах от Рябовского шоссе, близ берега Лубьи, был построен обвалованный двухэтажный кирпичный пороховой погреб с караульным помещением и с подъездной дорогой. Исходя из имеющихся описаний процедуры проведения расстрелов, можно достаточно обоснованно предположить наличие в районе проведения казней какого-то центрального стационарного помещения (для хранения инвентаря, складирования снятой одежды и возможного использования в качестве накопителя для временного размещения осужденных), а также подъездной дороги, ведущей в глубь расстрельной территории. Всему этому идеально отвечает по месторасположению как сам уединенный пороховой погреб, так и караульное помещение перед ним…
