Сергей Глезеров - Исторические районы Петербурга от А до Я
Пущино
Так называлась железнодорожная станция на Путиловской железнодорожной ветке, а затем и местность вокруг нее. Название было связано с находившейся в этих местах «приморской» дачей брата декабриста Ивана Ивановича Пущина.
Пущино на карте Петрограда, 1916 г.
Как отмечает краевед Владимир Машков, первым владельцем этого участка являлся генерал-губернатор Новгородской губернии А.П. Мельгунов – он получил его тогда, когда Петр III в 1761 – 1762 гг. раздавал земли по Петергофской дороге. В 1767 г. этот участок приобрел адмирал С.И. Мордвинов, затем он перешел к его сыну Н.С. Мордвинову. В 1813 г. Мордвинов-наследник продал землю и построенный на ней усадебный дом генерал-лейтенанту, генерал-интенданту флота сенатору И.П. Пущину – отцу Ивана и Михаила Пущиных, ставших впоследствии декабристами. А после его смерти в 1844 г. владельцем дачи стал младший из братьев – Николай Иванович Пущин.
Как оказалось тогда, плана на «дачу» не было, и Николай Пущин просил, «возобновя межевые признаки по границам оной», выдать соответствующий план. Когда проводилось межевание между ним и крестьянами деревень Волыниной и Емельяновки, то возник спор из-за полосы вдоль Финского залива. Тяжба затянулась до 1854 г., пока Сенат не примирил обе стороны…
В 1856 г., после тридцати одного года каторги и ссылки в Сибири, в возрасте 58 лет в Петербург вернулся декабрист И.И. Пущин, однако, будучи «преступником», он не имел права жить в столице. Поэтому он и поселился в усадьбе своего брата, территория которой находилась за чертой города.
В пущинскую усадьбу он прибыл 18 ноября 1856 г., но прожил здесь не очень долго. В письме М.И. Муравьеву-Апостолу от 8 апреля 1857 г. он рассказывал, что в конце января на даче сильно заболел и по ходатайству сестры Екатерины, бывшей замужем за генералом от инфантерии И.Л. Набоковым, ему разрешили до выздоровления жить в столице…
Впоследствии земельный участок пущинской дачи попал в сферу интереса коммерсанта Н.И. Путилова, расширявшего завод, строившего Морской канал и порт. В дальнейшем на железнодорожной Путиловской (Портовой) ветви появилась станция Пущино – как напоминание о существовавшей здесь когда-то приморской усадьбе Пущиных.
«При пересечении Портовой ветви и Петергофского шоссе, от станции Пущино до взморья, на расстоянии почти одной версты, расположены обширные пруды, образовавшиеся после выемки песка для устройства Путиловской (ныне – Портовой) ветви, – рассказывалось в „Петербургском листке“ в июле 1897 г. – Находясь в местности, густо населенной заводским элементом, эти озера в жаркие дни привлекают массы рабочего люда. Вечером после работ на Путиловском заводе здесь устраиваются попойки, после которых разгоряченные вином рабочие бросаются в воду».
Пять углов
Так в просторечии называют перекресток с пятью углами, которые образуют пересечение Загородного проспекта, улиц Разъезжей, Рубинштейна (бывшей Троицкой) и Ломоносова (бывшего Чернышева пер.).
Это одно из самых характерных народных названий в центре Петербурга, хотя, казалось бы, оно отражает явление, которого в городе с регулярной застройкой, с четкими геометрическими контурами улиц быть не должно. Однако есть в самом центре старого Петербурга Пять углов, а значит, есть в Петербурге многое из того, что связывает его с кривыми улочками старинных русских и европейских городов, возникавших вопреки плану и благодаря превратностям истории.
Появились Пять углов в середине XVIII в., когда здесь под разными углами сошлись четыре улицы. Сначала, в 1730-х гг., появилась Большая загородная дорога. Спустя десять лет появился проезд, проложенный вместо тропы-просеки от Троицкого подворья в сторону Большой загородной дороги. Его назвали Головкинским переулком – по расположенной вблизи даче канцлера Головкина, а потом Троицким.
Почти одновременно сюда вышла Разъезжая дорога от Ямской слободы – по ней ямщики кратчайшим путем попадали на заработки в центр города. Тогда же к Фонтанке устроили еще один проезд, который сперва назывался Куракиным переулком, затем Гневушевым и, наконец, Чернышевым. Само же название Пять углов появилось, как полагает Александр Кобак, в конце XVIII в., когда на углах перекрестка появились пять каменных двух– и трехэтажных домов.
С годами народное название Пять углов стало полуофициальным и даже было зафиксировано на плане города конца XIX в.
На протяжении целого века Пять углов были средоточием купеческой жизни. «В домах, многие из которых принадлежали купцам, – отмечает историк-краевед Александр Кобак, – селились владельцы, приказчики и сидельцы магазинов и лавок Гостиного и Апраксина дворов… То был целый мир со своими традициями и обычаями, долго сохранявшими „гостинодворский“ колорит, хотя имелись в нем и островки иного быта – на Троицкой улице было много издательств и редакций, в Щербаковом переулке издавна селились татары».
В доме на углу Загородного проспекта и Чернышева переулка находилось Коммерческое училище – старейшее в России торговое учебное заведение для купеческих детей. Оно было учреждено в Москве в 1772 г. и в в конце XVIII в. переведено из Первопрестольной в Петербург. Кроме общеобразовательных дисциплин тут преподавали и специальные торговые – бухгалтерию, коммерческое право, историю торговли и три иностранных языка. На устройство и содержание Коммерческого училища четверть миллиона пожертвовал знаменитый русский богач Прокопий Акинфиевич Демидов.
В 1870-х гг. Коммерческое училище переехало в другое здание, а его бывший дом на Пяти углах стал жилым. В начале ХХ в. нем жил один из лучших комедийных актеров Александринского театра, «царь русского смеха» К.А. Варламов – знаменитый «дядя Костя». Вообще среди тех, кто в разное время обитал в домах у Пяти углов, – много знаменитых и выдающихся людей прошлого и современности.
К слову, в нашем городе есть еще одно место, которое жители зовут Пятью углами. Оно находится на пересечении Кондратьевского проспекта, Лабораторной улицы и Полюстровского проспекта.
Р
Растеряево
Так назывался район складов между Киевской и Черниговской улицами, а также расположенная здесь товарная железнодорожная станция. Свое название Растеряево получило по фамилии владельца этих складов, построенных в 1914 г., – потомственного почетного гражданина, купца 1-й гильдии Сергея Ивановича Растеряева, проживавшего в собственном доме на Черниговской улице, восточнее Новодевичьего монастыря.
Династия Растеряевых была с давних пор известна в торгово-купеческом мире столицы. Семейное дело основал в Петербурге во второй четверти XIX в. купец 1-й гильдии, потомственный почетный гражданин Сергей Иванович Растеряев – дед своего полного тезки, построившего склады на Киевской улице. Ему принадлежали в столице химический, кожевенный и кирпичный заводы, предприятие по производству дроби, а также лавки по продаже инструментов и изделий из меди в Гостином и Апраксином дворах. После его смерти в 1861 г. дело унаследовала его вдова Агриппина Васильевна, а после его ухода из жизни в 1873 г. семейное дело было разделено между ее сыном Григорием Сергеевичем и внуком Сергеем Ивановичем.
Как отмечает историк-краевед Алексей Ерофеев, вероятнее всего, интересующий нас С.И. Растеряев поселился на Черниговской ул., 11 (дом не сохранился), в начале ХХ в., и название Растеряево до революции еще не укоренилось. Затем о нем вспомнили, ведь название местности, не утвержденное никакими постановлениями, живет своей жизнью, и даже официально присвоенные имена приживаются далеко не сразу. На Новодевичьем кладбище, по-видимому, предполагалось устроить их семейное место. К 1917 г. там была похоронена малолетняя дочь С.И. Растеряева.
Дядя С.И. Растеряева, Григорий Сергеевич Растеряев (1838 – 1907), купец 1-й гильдии, вел торговлю в Апраксином дворе. Он являлся коммерции советником, гласным Городской думы и членом Биржевого комитета, а также владельцем химического завода в Петербурге, похоронен на Волковском православном кладбище.
Склады С.И. Растеряева, построенные в 1914 г., представляли собой комплекс деревянных складских помещений. После революции 1917 г. они использовались для хранения запасов продовольствия и впоследствии стали официально именоваться Бадаевскими. Дело в том, что большевик Алексей Егорович Бадаев (1883 – 1951) еще в 1917 г. стал председателем Петроградской продовольственной управы, а позже – комиссаром продовольствия Петрограда и Северной области. Будучи комиссаром продовольствия, Бадаев отвечал за снабжение города, поэтому городские продовольственные склады в народе стали называть Бадаевскими…
В историю нашего города Бадаевские склады вошли как один из трагических символов начала ленинградской блокады. В результате налетов немецкой авиации 8 и 10 сентября 1941 г. Бадаевские склады погибли в огне страшного пожарища, который жители видели со всех концов города. На пожар сбежалось много народа, люди собирали остатки оплавленного сахара.
