Знание-сила, 2009 № 12 (990) - Журнал «Знание-сила»
1. Идеологические расхождения между национал-социалистической Германией и Советским Союзом были единственной причиной, по которой в предшествующие годы Германия и СССР разделились на два враждебных, противостоящих друг другу лагеря. События последнего периода, кажется, показали, что разница в мировоззрениях не препятствует деловым отношениям двух государств и установлению нового дружественного сотрудничества. Период противостояния во внешней политике может закончиться раз и навсегда; дорога в новое будущее открыта обеим странам.
2. В действительности интересы Германии и СССР нигде не сталкиваются. Жизненные пространства Германии и СССР прилегают друг к другу, но в столкновениях нет естественной потребности. Таким образом, причины для агрессивного поведения одной страны по отношению к другой отсутствуют. У Германии нет агрессивных намерений по отношению к СССР. Имперское правительство придерживается того мнения, что между Балтийским и Черным морями не существует вопросов, которые не могли бы быть урегулированы к полному удовлетворению обоих государств…
5. Имперское правительство и советское правительство должны на основании всего своего опыта считаться с тем фактом, что капиталистические демократии Запада являются неумолимыми врагами как национал-социалистической Германии, так и Советского Союза. Сегодня, заключив военный союз, они снова пытаются втянуть СССР в войну против Германии.
6. Кризис германо-польских отношений, спровоцированный политикой Англии… делает желательным скорейшее выяснение германо-русских отношений. В противном случае, независимо от действий Германии, дела могут принять такой оборот, что оба правительства лишатся возможности восстановить германо-советскую дружбу и совместно разрешить территориальные вопросы, связанные с Восточной Европой…
…Имперский министр иностранных дел фон Риббентроп готов прибыть в Москву с краткосрочным визитом, чтобы от имени фюрера изложить взгляды фюрера господину Сталину…»
Риббентроп практически открытым текстом сообщил о том, что вскоре начнется война с Польшей, и официально предложил Сталину заплатить любую цену, которую тот потребует, за нейтралитет. После подобного послания переговоры активизировались, и уже 19 августа Молотов передал Шуленбургу советский проект договора о ненападении, заявив, что Риббентроп может прибыть в Москву примерно через неделю после обнародования подписанного экономического соглашения — то есть в лучшем случае 26 или 27 августа. Но в Германии счет шел уже на дни, затягивать далее с подписанием пакта Гитлер не мог, и тогда он был вынужден лично, а не через внешнеполитическое ведомство, обратиться напрямую к Сталину. Это обращение — телеграмма № 189 от 20 августа — в том числе гласило:
«2. Заключение пакта о ненападении с Советским Союзом означает для меня определение долгосрочной политики Германии. Поэтому Германия возобновляет политическую линию, которая была выгодна обоим государствам в течение прошлых столетий. В этой ситуации Имперское правительство решило действовать в полном соответствии с такими далеко идущими изменениями.
3. Я принимаю проект пакта о ненападении, который передал мне ваш министр иностранных дел господин Молотов, и считаю крайне необходимым как можно более скорое выяснение связанных с этим вопросов.
4. Я убежден, что дополнительный протокол, желаемый советским правительством, может быть выработан в возможно короткое время, если ответственный государственный деятель Германии сможет лично прибыть в Москву для переговоров. В противном случае Имперское правительство не представляет, как дополнительный протокол может быть выработан и согласован в короткое время».
Поскольку «напряженность между Германией и Польшей стала невыносимой», Гитлер предложил, что Риббентроп прибудет в Москву во вторник, 22 августа, или самое позднее — 23 августа. Сам факт, что лично фюрер Третьего рейха просил о переносе встречи всего на три дня, говорил лишь о том, что война начнется со дня на день. И это прекрасно понимала советская сторона — теперь Сталину надо было принимать решение. Переговоры с Францией и Великобританией к этому времени окончательно зашли в тупик. Правительства этих стран тянули с ответами на запросы членов военной делегации, и Ворошилов, ее глава, так и не смог добиться от Дракса и Думенка вразумительных ответов: принимают ли Лондон и Париж условия СССР. И вот решение было принято, и 21 августа Шуленбург передал в Берлин дословный текст ответа Сталина:
«…Я надеюсь, что германо-советский пакт о ненападении станет решающим поворотным пунктом в улучшении политических отношении между нашими странами.
Народам наших стран нужны мирные отношения друг с другом. Согласие германского правительства на заключение пакта о ненападении создает фундамент для ликвидации политической напряженности и для установления мира и сотрудничества между нашими странами.
Советское правительство уполномочило меня информировать Вас, что оно согласно на прибытие в Москву господина Риббентропа 23 августа».
Одновременно в тот же день на переговорах с военными делегациями Ворошилов заявил, что переговоры прерываются на неопределенный срок, так как он будет занят на маневрах, а несколько позже — вечером 21 августа — нарком обороны в частной беседе довольно откровенно сказал Думенку: «Английская и французская стороны слишком долго затягивали политические и военные переговоры. Поэтому мы не исключаем, что за это время могли произойти важные политические события». Точка была поставлена: западные дипломаты полностью проиграли «большую игру», ставкой в которой было противодействие агрессору.
Что было дальше, хорошо известно: Гитлер безоговорочно согласился на все требования Сталина, предложив ему то, что отказались дать Великобритания и Франция. Сталин получил полную свободу рук в Прибалтике и Финляндии, получил часть территорий Польши и Румынии — то есть все то, что изначально хотел.
Большевистская советская Россия получила возможность распространить «власть рабочих и крестьян» на целый ряд территорий, ранее «стонавших под пятой капиталистической буржуазии». Эту партию «большой игры» выиграл Сталин.
Но за трагические последствия этой победы советский народ был вынужден заплатить непомерную цену.
ВСЕ О ЧЕЛОВЕКЕ
Парадоксы мозга
Борис Стариков
Знаменитый американский психолог Бенджамин Либет (кстати, удостоенный так называемой «Клагенфуртской виртуальной Нобелевской премии по психологии») в 1980-е годы начал изучать, как возникают сознательные моторные действия человека и что при этом происходит в его мозгу. Тогда еще не было приборов визуализации мозговых процессов (сегодня это метод функционального магнитного лазерного резонанса — fMRI), и он пользовался более грубыми методами осциллоскопии и энцефалографии. Тем не менее его результаты, неоднократно воспроизведенные позднее, оказались очень надежными.
В своих экспериментах он предлагал подопытным людям просто нажимать на некую кнопку на лабораторном столе — нажимать, сколько им захочется и когда им захочется. Но при этом просил их следить за точкой, ползущей по экрану осциллоскопа, установленного на том же столе, и в тот момент, когда им захочется нажать на кнопку, то есть
