Могучий русский динозавр. №2 2021 г. - Литературно-художественный журнал
– Пойдём, сынок? – спросил он.
– Пойдём, – ответил Валерка, широко открытыми глазами глядя на отца и не веря, что он, его папа, пару минут назад спас человека от гибели. За несколько секунд он разрушил представление о себе как о слабом, чуть нелепом, чудаковатом учителе математики. «Как жаль, что папин поступок не могли видеть мама, соседи и все мои друзья!» – словно от зубной боли, сморщился от досады Валерка.
– Нагулялись? – поинтересовалась мама, открывая им дверь. Настроение у неё было хорошее: видимо, встреча с подругой принесла много приятных минут. Однако через мгновение выражение её лица заметно изменилось.
– А где твоя рубашка? – вопрос, скорее всего, относился к Валерке, но мамин сердитый взгляд был направлен на отца.
– Я… Мы… – папа, похоже, растерялся и никак не мог ответить ей толком. А может, он и не помнил вовсе, что произошло с этой дурацкой рубашкой. Валерка попытался рассказать маме, как самоотверженно проявил себя отец, но она, не обращая внимания на его слова, бросила коротко-привычное «растяпа» и ушла на кухню.
– Сынок, – папа печально взглянул на Валерку. – А давай об этом случае никому не будем рассказывать, хорошо?
– Хорошо, – вздохнув, согласился мальчик. Всё бы так и закончилось обидным забвением, если бы… На следующий день в прихожей раздался звонок. К двери подошла мама.
– Валерий Добровольский здесь проживает? – спросил у неё кто-то.
– Сынок, к тебе пришли, – позвала Валерку мама. – А что, собственно, вам от него нужно?
На пороге стояли несколько взрослых людей, и среди них – Валерка сразу его узнал – тот самый мальчишка, которого спас отец. Вскоре выяснилось, что взрослые – это родители мальчика, а также корреспондент и фотограф местной газеты. В брошенной на пляже Валеркиной рубашке находилась квитанция из прачечной, по которой и нашли эту квартиру. А отец Валерия Добровольского, как утверждали свидетели, и есть тот самый герой. Переждав слёзные благодарности родителей мальчишки, газетчики тут же принялись за работу – они хотели написать статью об отважном поступке отца. Хорошенькая журналистка безуспешно пыталась выудить у папы хоть какие-нибудь подробности происшествия. Тот лишь краснел, бледнел, беспрестанно вытирал лоб платочком и безбожно заикался. Помогла мама.
– Сынок, расскажи, пожалуйста, девушке, как было дело.
Валерка добросовестно, не упуская сопутствующих подвигу подробностей, изложил всё по порядку.
– …и мы, забыв рубашку, пошли домой, – виновато взглянув на маму, закончил он повествование. Фотограф, ещё более смутив отца, несколько раз «щёлкнул» «отважного учителя». На следующий день вышла газета с репортажем о происшествии на пляже. Валерка, закупив в киоске несколько её экземпляров, с явным удовольствием раздавал их соседям и друзьям.
– Нуучитэлмаладэс! – дворник Ибрагим, прислонив метлу к плечу, разглядывал папину фотографию. Паша-лётчик, отодвинув костяшки домино в сторону, вслух читал заметку об отважном соседе.
– Вот тебе и Дуремар! – дядя Саша удивлённо прищёлкнул языком.
– Кто бы подумал… – Червонец, словно сомневаясь в подлинности снимка, долго исследовал изображение отца. Посмотрел на Валерку своим раскосым взглядом и сказал:
– А мне всегда дядя Сеня нравился. Понты никогда не колотил, а как до дела дошло – настоящим мужиком себя проявил, – он аккуратно сложил газету и сунул её в карман. – Не возражаешь, я матери покажу?
Валерка кивнул и довольно шмыгнул носом. Бу-Бу чувствовал себя так, будто мальчишку спас именно он, а не папа. Интуитивно, с юношеской непосредственностью, Валерка понимал, что в сказанном есть здравый смысл. Червонец никогда не бросал слов на ветер. Даже мама смотрела на отца как-то особенно и порой загадочно улыбалась. Хотя роль, которую она отводила ему, оставалась прежней. На один день из тихони и размазни папа превратился в человека значительного и особенного, можно сказать, в героя. Но отца эта сиюминутная популярность только смущала. Он ещё больше терялся, если кто-нибудь из соседей выказывал ему восхищение. Однако Валерке такая перемена очень нравилась. Раз за разом, с новыми обнадёживающими подробностями, он вещал знакомым о случае на пляже. Казалось, этот эпизод вдохнул в него значительную долю уверенности и даже некой дерзости. На берегу озера, в кулачных поединках с Чомгой, Бу-Бу непременно стал побеждать армянчонка, хотя ранее их бои шли с переменным успехом.
Аделаида | Дарина Стрельченко
– Ада! – крикнул я. – Свари кофе!
Вместо того, чтобы послушно загреметь туркой, она недовольно попросила:
– Не называй меня Ада, – но всё же отправилась на кухню.
Странные пошли роботы, однако.
– Ада, как тебе новый сезон «Рассказа служанки»?
– Я же просила: не называй меня так! – раздражённо проговорила она. Поправила волосы из канекалона и примирительно произнесла: – Аделаида. Несложно, правда?
– Слишком длинно.
– Люди совсем разучились запоминать, – хмыкнула она. Матово блеснуло полихлорвиниловое веко – совсем как настоящее.
* * *
– Ада… Аделаида! Срочно «Скорую»! Площадь Карнавалов…
– …Тринадцать, квартира двадцать пять, – подхватила робот. – Я вызвала. Уже. Слышала, как ты звонил маме. Судя по тому, что она описала – просто отравление. Всё будет в порядке. Не переживай.
– Спасибо, Ад… делаида…
Я начал подозревать, что с ней что-то не так, в первый же вечер. Она сразу же начала обращаться ко мне на «ты», иногда подкалывала, часто капризничала, когда я ставил её на зарядку. Дальше пошли эти выкрутасы с именем, а ведь по документации универсусам вообще плевать, как их зовут. А потом она интерпретировала мой разговор с мамой и, предупредив мою просьбу, вызвала врача. Я перечитал инструкции и убедился: хикки-роботам такая эмоциональная интерпретация не доступна.
Тогда-то я и решил показать её специалисту.
– Ты оделась?
– Тебе больше нравится синее платье или зелёное?
– Зелёное.
Для робота, призванного стать идеальным компаньоном, вопрос вполне стандартный. Нестандартно вышло, когда Ада появилась из гардеробной в синем.
– Я же сказал, мне больше нравится зелёное.
– А мне – синее, – улыбнулась она и пошла открывать дверь: Вадим, вопреки ожиданиям, явился минута в минуту.
– Привет, привет! – Он кивнул мне, галантно поклонился Аде. – Что там у вас стряслось? Барахлит зарядник?
– Ничего у меня не барахлит, – насторожилась Аделаида.
– Не барахлит, не барахлит, – кивнул я. – Сделай нам кофе.
– Не бережёшь сердце, – вздохнула робот и скрылась за стеклянной дверью кухни.
– Нравная она у тебя, – заметил Вадим, вешая на крючок пальто.
– Вот именно. Даже слишком… Осмотри её, а? Мне кажется, шалит центр эмоций…
– Усыпляй. Посмотрим.
– Боюсь, придётся подождать, пока кончится зарядка. Заикнёшься о выключении – сразу истерика…
Вадим проводил мелькнувший за стеклом силуэт задумчивым взглядом. Пожал плечами.
– Могу
