Наследие Чёрного Мага (СИ) - Saventos
Когда Драгнил стал чуть более вменяемым, он передал брата в единственное безопасное место – под опеку короля красных драконов Игнила. После этого Зереф предпочёл миру общество драконов, попросту скрывшись из поля зрения сильных мира на несколько лет, за которые события на континенте приобрели эпохальный масштаб и помчались с запредельной скоростью: Акнология, сильнейший убийца драконов, окончательно рехнулся на почве силы и практически полностью истребил драконье племя; Пергранд развязал ещё несколько войн и захватил почти весь полуостров Ишгал, методично отрывая кусок за куском от ослабленного Драгна. Зерефу же было плевать на «мышиную возню», его интересовали только личные проблемы и ставший убийцей драконов брат. Ради этого Драгнил согласился поучаствовать в авантюре выживших драконов, всего-то требовалось создать артефакт для перехода в будущее, не машину времени, а одноразовое устройство перехода. Как ни странно, мистер Драгнил превзошёл ожидания и хотелки драконов, сумев создать исполинский артефакт на основе магии Звёздных Духов, назвав его Вратами Затмения (если точнее, то врат было несколько, однако, насколько знал Зереф, уцелели только одни). И вот, казалось бы, наступает счастливый момент, с безопасного расстояния Зереф провожает маленьких убийц драконов и их воспитательницу, держащую на руках новорождённую принцессу практически погибшего Драгна. Любопытно, но до самого конца чернокнижник так и не узнал, по какой причине Ирэн отдала столь желанную дочь Анне Хартфилии, дабы дитя переместилось в будущее, возможно, он не хотел знать, возможно, боялся правды или гнева бывшей подруги, как он считал… слишком много домыслов.
После закрытия врат Зереф несколько месяцев пытался разобраться в себе и обуздать Силу Смерти, найти ей полезное применение… быть может, у него бы что-то получилось, но спустя время как минимум весь континент накрыла неизвестная энергия. Нет, она никого не убила и не искалечила, во всяком случае физически, но все войны в одночасье прекратились! Непримиримые враги начали чуть ли не в дёсны целоваться, жестокость сменилась миролюбием, ненависть стала добротой и далее по накатанной. К сожалению, были и негативные стороны, ибо миролюбивые озлобились, вчерашние сердобольные церковники превратились в маньяков, это могло бы стать трагедией, но число исконно положительных людей было невелико из-за постоянных войн, потому неадекватных личностей быстро скрутили и обезопасили общество до того, как начался новый хаос.
Наступила короткая эпоха мира и дружелюбия, однако с того дня Зереф окончательно превратился в убитого горем меланхолика, ибо притупившаяся боль от потерь, чувство вины и несбывшиеся мечты вспыхнули с новой силой, только в этот раз рядом не оказалось ни одного якоря, способного удержать чернокнижника от падения в пучины отчаяния и самобичевания. Именно в тот день он принял окончательное решение умереть любым способом и потратил четыре века на достижение этой цели, найдя его в самом безумном и противоестественном для мага способе – он создал меня, грёбанную духовно-ментальную химеру без ясного прошлого и с туманным будущим.
Я не буду горевать о случившемся, о прошлой жизни или горести Зерефа, это минувшие события давно забытых дней, меня выдернули из смерти, когда в прошлом мире я помер. Что ж, покойся с миром, достойный волшебник и спасибо за вторую жизнь.
– Поезд прибудет в Магнолию через десять минут, – отвлёк меня голос из динамика.
Хорошо, очень хорошо, а то немного надоело рыться в памяти Зерефа, там слишком много боли и тяжёлых моментов. Эх, а ведь было так хорошо, я почти стал счастливой лужицей…
Позже
А мне нравится Фиор, да, большую часть страны занимают леса и поля, однако дикая смесь его архитектуры – это что-то с чем-то, во всяком случае не могу вспомнить ничего подобного из прошлой жизни. Так вот, если Гортензию веками возводили воплощением мощи магической металлургии, буквально строя город из стали, то Магнолия другая, разница будет очевидна самому распоследнему раздолбаю при сравнении из окна поезда, ибо мало кто способен не увидеть различий между странным футуризмом и карикатурой на европейскую глубинку западной Европы. Окружённый холмами город оказался весьма красивым, открывающиеся пейзажи обладали каким-то успокаивающим мятежную душу эффектом: плотная застройка из облицованных камнем домов разделена широкими мощёными дорогами; сам город искусственно поделён на районы речными каналами, где плавают гондолы; чуть восточнее возвели поистине монументальное воплощение местной религии – двадцатиметровый кафедральный собор Кардия; на самом севере, рядом с обрывом в озеро, можно увидеть так называемую Старую Магнолию, дома там совсем маленькие, деревянные и немного ветхие, среди них выделяется разве что большая трёхэтажка с колокольней на крыше – здание Хвоста Феи, стоящее на краю уходящего в огромное озеро обрыва.
На перроне крытого вокзала тоже было интересно, на вышедших пассажиров сразу налетели разного толка торгаши, желающие впарить свой товар, даже удивительно, как ещё не передра… некоторые всё-таки устроили потасовку на другом конце вокзала. В остальном здесь неплохо, довольно светло и чисто, хотя общий дизайн отдаёт то ли Древней Грецией, то ли Римом той же эпохи, хотя на полуострове это считается «стилем под старину» и данью королевству Драгн, в кое когда-то входил Фиор, вон те витражные окна не копия, а самый настоящий оригинал семисотлетней давности.
Спрыгнув с поезда, я быстро «растворился» в толпе, нисколько не опасаясь Выбросов Смерти, всё-таки чем дольше нахожусь в этом теле, тем сильнее ощущение, что они мне не грозят по, пока что, неизвестной причине, вопрос ещё предстоит изучить с задействованием мозгов Хвоста Феи. В отличие от Зерефа, я не считаю себя религиозным человеком, однако если всё-таки его бессмертие как-то связано с проклятием от бога Анкселама, в чём у меня огромные сомнения, потому как условия получения немного бредовые, то, возможно, меня оно не касается, ведь я-то не Зереф. Разумеется, в случае форс-мажора я отбегу подальше, всё-таки старший из живых Драгнилов сумел ограничить радиус этой хрени до пяти метров, к тому же сам по себе всплеск Силы Смерти начинается немного раньше «спецэффектов», такое чувствуется как ничто другое, поэтому при первых признаках начала Выброса просто прыгну в речной канал с криком «Щас всех зарежу!». Ради такого у старика на выходе из вокзала можно прикупить во-о-он ту финку Летающих Гвардейцев Барона Томпсона. М-м-м, нет, пожалуй, не стоит, это тупо, для таких выкриков нужен качественный кинжал сантиметров тридцати в длину.
Махнув рукой, я быстро зашагал к выходу, где меня ожидали полупустые улицы Магнолии, мощёные идеально ровным камнем и собор Кардия вдалеке, который мне посмотреть вблизи, ведь приехать в «столицу Хвоста Феи» и не посетить собор могут разве что сумасшедшие! Поначалу было желание пройтись пешком, но рациональность требовала арендовать гондолу плыть к «маяку судьбы», а не оттягивать неизбежную встречу с гильдией и братом. Так я и поступил, затягивать действительно глупо, тем более желание пощупать нормальную магию куда сильнее понимания, насколько может быть тяжело ощущать отголоски чужих переживаний и комплексов, культивируемых несколько веков. Но посмотреть на собор всё равно нужно, нельзя взять и пройти мимо поражающего своей монументальностью произведения искусства, сравнимого с великаном, по пьяни зашедшим в деревню карликов.
До сегодняшнего дня я бы никогда не подумал, что путь на гондоле может быть настолько безумным… Возможно, всё дело в грузе краболовов, а может в говорящем полуразумном крабе с замашками вуайериста, или в том, что у меня в кармане нашёлся универсальный магический переводчик, раскрывший тягу краба к совсем уж нецензурной брани, которой тот нахватался в нескольких морских портах полуострова. Это было странно, это было дико, однажды этот чёртов мир меня прикончит, если не вылезшей из ниоткуда хтонической дрянью (читай регулярное событие), так какой-нибудь мозговыносящей хренью, вроде того краба! Говорящий краб-матершинник, любящий заглядывать девушкам под юбки! Это вообще что?! В этом мире и так водится несколько охочих до девушек полуразумных монстров, одних только вулканов, этаких приматов переростков, семнадцать видов, и каждому подавай…
