Научи меня всему (СИ) - "Cold February"

— Я что, похожа на откровенную дуру? — она оскорбленно хмурит лицо.

— Нет, милая. Ты похожа на дитя, из которого бьет слишком сильный энтузиазм. Это неплохо, но…

Сигюн раненой птицей раскрывает рот. Его вскользь брошенные слова больно режут по сердцу. Настолько сильно, что проступают непрошенные слезы. Дитя — вот кем он ее считает… Она с силой поджимает губы и резво садится.

— Серьезно? — Локи порядком удивляется такой реакции. Но придает ее обиде совсем иной смысл. Он брезгливо хмурится. — О-о-о, давай только без этих женских штучек.

— Вот возьму и уйду учиться к ведьмам в Железный лес{?}[Железный лес — лес в скандинавской мифологии, обитателями которого являются етуны в обличии ведьм и волков.]!

От ее совершенно неожиданной фразы и горящего взгляда Локи застывает. А затем пугающе ощетинивается. Сводит брови, стискивает челюсти. Делает молниеносный выпад вперед. Изумрудный взгляд приковывает Сигюн к месту, просто-напросто останавливая дыхание. Локи яростно шипит:

— Дерзай! — в голосе едкая угроза. — Я лично приволоку тебя оттуда зá волосы на семейный суд!

Исключительная особенность Локи: он всегда напоминает, что является опасным. Даже в таких мелочах. И хотя Сигюн безоговорочно ему доверяет, в такие моменты изнутри против воли поднимается животный страх. Именно в такие моменты она особенно остро ощущает: насколько неопытна по сравнению с ним. Сигюн ощущает себя ребенком. Глупым и беспомощным. Непонимающим изнуренного опытом взрослого. Чего и ожидать, когда разница в тысячу пятьдесят два года. Даже просто внешне (по меркам мидгардцев) она для него слишком юна.

— Чего застыла?! Как что не по-твоему, уже готова бежать туда, где лучше пригреют?! Не нравится мое обучение?!

Сигюн округляет глаза и в панике хватается за край его кожаного жилета. Она только сейчас осознает, насколько сильно, похоже, ее слова задевают его самолюбие. Сигюн на выдохе опровергает его фразу, но Локи этого как будто не замечает.

— Чтобы ты знала, милая, таких невинных девочек как ты там не держат! Их ломают так, что от изначального варианта уже ничего не остается!

— Извини, я не хотела…

Она всхлипывает от обиды и стыда, порывисто утыкаясь лицом ему в грудь. Медленным приливом подступает настоящая истерика. Это мигом сбивает с Локи спесь. Его взгляд мечется.

— Не реви! — нотки паники в его голосе кажутся Сигюн смешными. Но приказной тон делает все только хуже.

Локи вновь повторяет свою реплику. Он выругивается и вымученно прикрывает глаза. Сжимает до боли челюсти и мерными поглаживаниями все глубже и глубже зарывается пальцами в рыжие волосы. Больше всего на свете он ненавидит женские слезы. Потому что понятия не имеет, как их останавливать! Утешение — не его конек. Зато вот с обратным Локи справляется на ура!

Постепенно Сигюн затихает. Отлепляет заплаканное лицо и меняет позу, оставаясь лежать у него на груди. Если бы в покои сейчас зашел Тор или, упаси боги, Сиф, им пришлось бы долго объяснять, что же здесь происходит.

— Успокоилась? — Локи спрашивает с долей надежды.

Весь этот бедлам взвинчивает до нервного напряжения. К счастью, Сигюн утвердительно мычит. Он расслабляется, продолжая монотонно копошиться в рыжем золоте. Локи уверяет себя, что это — его «страховка». На всякий случай.

— Дались тебе эти яды? — фыркает он. — Стоили они стольких нервов?

Сигюн устало фыркает.

— Нет, не стоили, — она чуть медлит, но все-таки произносит: — Ты сказал, что научишь меня всему, о чем я тебя ни попрошу…

— Так все это из-за этого?! — он кривится в немом изумлении и качает головой. — Разве я сказал, что не буду тебя этому учить? Я сказал, что не стану этого делать сейчас!

— Ты не говорил… — бурчит в его одежду Сигюн.

— Разве?

— Ага…

Локи на секунду прикрывает глаза.

— Раз я взял тебя в ученицы, то я научу тебя всему. Но в свое время. Идет?

Сигюн энергично кивает. Она счастливо улыбается, наслаждаясь терпким запахом дяди и его неосознанной лаской. Лаской, от которой по всему телу ползут мурашки. Локи, будто прочитав ее мысли, резко останавливается и убирает ладонь. Точно огонь волос неожиданно обжигает. Локи что-то быстро бормочет с раздраженным шипением и требовательно просит:

— А теперь, будь добра, отпусти меня.

***

Сигюн влетает взбалмошным вихрем в его спальню прямо с раннего утра. Нежданно-негаданно. Локи едва успевает застегнуть последний кожаный ремешок на облегченной броне. Выгнать очередную простодушную девку с рассветом — было хорошей идеей. Он разводит руками в стороны.

— Чем обязан столь неожиданному раннему визиту, моя царевна?

— Я прошла инициацию!

Локи тупо заклинивает. Он въедливо осматривает свою подопечную на предмет умственного помешательства. Потому что ее очередная затея начинается с откровенной глупости. Не этому он ее учил. Локи изучает Сигюн, выглядывает изъян, который смог бы выдать племянницу с потрохами. Но натыкается только на широкую улыбку, беспечную радость в голубых глазах и слегка растрепавшиеся от бега золотые локоны, манящие запустить в них пальцы. На всякий случай он просит ее повторить.

— Я прошла инициацию, Локи! Теперь я полностью совершеннолетняя!

— Шутить изволишь? — он раздраженно хмурится, совершенно не понимая, что нашло на дочь его сводного брата.

— Я только что была у врачевателей! Эйр сказала: мое старение остановилось! — восторг в ее голосе колоссально контрастирует с возникающим шоком на лице дяди. Улыбка Сигюн спадает. Его вид заставляет занервничать. — Что? Что не так?..

— Это слишком рано, дуреха! Тебе всего восемнадцать! — Локи нервно трет переносицу. Слишком ошеломительная новость для раннего утра. Он экстренно поднимает на абордаж все мысленные процессы. — Что сказали по этому поводу Тор и Сиф?

— Они еще не в курсе… — Сигюн мнется, утыкаясь взглядом в золотой полумесяц на его грудной клетке. Боится встретиться с наверняка чересчур пронзительными зелеными глазами. — Я хотела рассказать сначала тебе. В общем-то, я сбежала из больничного крыла только ради этого. Эйр отошла, и…

— Отлично!

Локи порывисто хватает Сигюн за руку и тянет стремглав за собой. Размашистым быстрым шагом преодолевает порядочное расстояние от своих покоев до лазарета. Буквально волоча за собой племянницу под удивленные взоры стражи. Но стража и грядущие сплетни — последнее, что его сейчас волнует.

Когда они вваливаются в главную палату, Эйр уже недовольно расхаживает рядом с пустующей смотровой кроватью. Она как по команде оборачивается к настежь растворенным дверям и почтительно кланяется.

Локи жестом приказывает племяннице занять покинутое место, а сам оборачивается к неброской внешности женщине, исполненной достоинства. Эйр в своих владениях всегда выглядит солидно. Но сейчас Богиня Врачевания — очень умелая и сведущая в своем деле женщина — раздосадована не меньше Бога Коварства. Он по одному выражению ее лица может сказать, что все, поведанное Сигюн, — не выдумка.

Он спрашивает:

— Не слишком ли рано?

— Рано, — соглашается Эйр, складывая руки на груди. — Непривычно рано. Но никаких отклонений нет, — она окидывает теплым взглядом застывшую как истукан Сигюн и возвращается к Локи. — Леди Сигюн совершенно здорова и отлично себя чувствует.

— И не будет никаких проблем?

— Я не вёльва, чтобы предсказывать ее будущее, Ваше Высочество… — Эйр загадочно улыбается, изучая взволнованное лицо бывшего «темного Асгардского царевича». — Но как врачеватель могу сказать, что никаких поводов для беспокойства нет. Царевна Сигюн прошла инициацию. Это все, что вам нужно знать.

Локи поджимает губы и кивает каким-то своим совсем далеким мыслям. Он интересуется:

— Уже оповестила царя с царицей?

— Еще нет.

— И не надо!

— В смысле? — в один голос восклицают женщины, смотря на Локи с немалым изумлением.

— Если ты говоришь, что с леди Сигюн все в полном порядке, ни одна ли разница, когда провозглашать о ее инициации? …Помолчи! — прерывает взмахом руки протестующую племянницу Локи. — Это самый ранний срок за всю мою память, и я не уверен, что не за всю ли историю Асгарда вообще! Могут возникнуть проблемы, прежде всего, для тебя… — он недвусмысленно вперивает взгляд в Сигюн, — …и для твоих родителей. Да и зачем лишний раз устраивать себе сложности, если их можно избежать? — он усмехается и пожимает плечами. — Пусть обряд проведут как и положено, когда ей исполнится двадцать один. А до тех пор я прошу тебя, Эйр, держи это в тайне. В том числе и от царской четы!