Tora-san - Просто поверь
Маловероятно, что от этих подростков исходит хоть какая — то опасность, и потому вряд ли будет польза от дальнейшего пребывания здесь.
Однако внимание Северуса вновь привлекла девичья фигурка. Припадая на левую ногу, она быстро шла по дороге. Вот оранжевый шар фонаря над ней осветил ее с ног до головы, будто окатив световым душем. Блеснули длинные, до самого пояса, волосы цвета червонного золота. Самого лица зельевар не разглядел, но в облике этой незнакомки было что — то такое, что его очень и очень заинтересовало.
В руке девушки была зажата волшебная палочка. А значит, она была волшебницей. Северус как раз и ждал кого — то, кто имел самую прямую причастность к магическому миру. Правда, незнакомка шла, совершенно не таясь, но это уже мелочи.
Она свернула в том же направлении, что и Дадли Дурсль. Это и укрепило его в своей правоте. Северус неслышно последовал за ней. Довел до дверей дома Дурслей и остановился на некотором расстоянии. Девушка не обернулась, значит, не заметила, что за ней следят.
Снейп на всякий случай нащупал свою палочку. Он не знал, как могут повернуться события, поэтому был готов ко всему.
Незнакомка между тем, откинув длинные волосы, постучала в дверь.
Северуса, надо признать, это несколько удивило. С какой стати человеку, явившемуся с неблаговидными мотивами, вежливо стучаться? Может, она так хочет проникнуть в дом, без всякого шума?
Девушка дождалась, когда дверь открылась, и что — то сказала выглянувшему толстому мужчине, мужу Петуньи, который был явно недоволен поздним визитом. Да и не поздним тоже. Всего какой — то час назад Северус испытал несравненное «удовольствие» узнать о себе и вообще «таких, как он» немало нелестных эпитетов.
Северус не слышал, о чем они говорят, однако спустя несколько мгновений дверь захлопнулась. Девушка осталась снаружи. Неужели Дурсль учуял в ней «ненормальную» по его же выражению?
Что предпримет незнакомка?
Северус ожидал, что теперь она, если, конечно, ей необходимо попасть внутрь, задействует магию. Он прищурился, вглядываясь в темный силуэт, готовясь в любой момент обезвредить девушку.
Кто все — таки она такая? В любом случае, ее он ни разу не видел среди приближенных Темного лорда и даже среди Упивающихся остальных кругов. Какая — нибудь мелкая сошка?
Она постучала вновь и, как только на пороге снова возник Дурсль, на этот раз более злой, быстро заговорила. К их голосам присоединился еще один, женский.
Северус подался вперед, чтобы что — нибудь уловить, как вдруг ночную тишину разорвал истерический крик, визг, можно сказать.
Что его заставило не броситься стремглав к дому, а замереть на месте аки статуя, он понять не мог. Визг оборвался, отрезанный захлопнувшейся дверью. Северус с недоумением обнаружил незнакомку, так и стоящую на крыльце.
Что произошло? Кто кричал? Петунья?
Он решил подобраться к девушке как можно ближе, воспользовавшись тем, что она оглушена внезапным криком. Возможно, ему удастся застать ее врасплох…
Девушка, отчего — то не предпринимавшая магическую атаку, хотя палочка была в ее руке, энергично заколотила в дверь, которая через полминуты все — таки открылась. Северусу, затаившемуся в тени садового куста, предстала Петунья, освещенная горевшей в холле лампой. Чуть погодя, видимо, как — то убежденная незнакомкой, она впустила девушку в дом.
Это было весьма странно. С этим надо как — нибудь разобраться.
Мужчина приблизился к двери. Склонил голову, прислушиваясь. Голоса постепенно удалялись.
Тогда он сошел со ступеньки и прошел к освещенному окну на первом этаже. Помещение, судя по всему, было гостиной. Там находился Дурсль. При появлении двух человек он поднялся.
Как бы ни было это для Северуса странным, но рыжеволосая незнакомка вошла в гостиную, как примерная припозднившаяся гостья. Она не расшвыривала налево и направо заклинания, не делала вообще ничего такого, что могло бы причислить ее к категории опасных людей.
Северус подумал, что напрасно теряет время и… не двинулся с места. Отличный обзор для наблюдения и вместе с тем желание узнать до конца цель визита девушки заставили его остаться. К тому же сама личность этой незнакомки вносила некую тайну в жизнь Снейпа. Вряд ли он даже самому себе бы признался, насколько сильно заинтересовала она его.
Лицо девушки до сих пор было скрыто от его взгляда. Она хоть и стояла почти в профиль к нему, но длинные волосы наполовину закрывали его. Северус видел, как шевелятся ее губы. Незнакомка поворачивалась то к Петунье, то к ее мужу, у которого был такой вид, как будто он сейчас взорвется, и почему — то Снейпу показалось, что она пребывает в растерянности. Как и Петунья, он это ясно видел.
Вот в гостиную вошел Дурсль — младший.
Незнакомка, обернувшись, откинула волосы… и в первое мгновение у Северуса остановилось сердце. Такое у него было ощущение. Потому что незнакомка вдруг превратилась в… Лили!
Она снова повернулась к Дурслю, что — то ей яростно говорившему, до боли знакомое лицо, словно иллюзия, пропало с его глаз.
Он моргнул, не зная, что и думать. Он никогда не жаловался на зрение, а тут не иначе как обман зрения. Возможно, этому еще способствовал необыкновенный цвет волос девушки. Вот и почудилось, что она как две капли воды похожа на Лили… его Лили. Не проходил ни один день, чтобы Северус не вспоминал ее.
Что ни говори, а это удивительное явление взволновало его куда больше, чем он мог себе представить. Теперь и речи не было о том, чтобы возвратиться в Хогвартс.
«Необычное», говорите, Альбус? — подумал он. — Я его только что встретил.»
Как объяснить то совпадение, что девушка, так напомнившая ему Лили, находится в доме ее родной сестры?
Мужчина прильнул к оконному стеклу, даже не собираясь быть незаметным.
В этот миг незнакомка повернула голову, как если бы что — то искала вокруг. Он так и впился в ее лицо глазами. Не могло быть и тени сомнения: она очень была похожа на Лили.
В его душу прокрались недоверие и смятение. Цвет глаз… Нет, девушка была слишком далеко, чтобы он мог рассмотреть цвет ее глаз… но все остальное… остальное принадлежало Лили.
Прошло шестнадцать лет, а Северус помнил каждую черточку ее лица, каждое ее движение, выражение, с каким она смотрела на него в разное проявление своего настроения. Конечно, ему была чужда сентиментальность, но никто не был застрахован от потрясений.
Когда на лице незнакомки проявилась четкая растерянность, а взгляд, казалось, был направлен прямо на него, Снейп испытал почти шоковый удар.
Это была она, Лили! И она смотрела на него!
Мерлин, он сходит с ума…
Это просто наваждение, и ничего более, уговаривал он себя. Это не может быть Лили. Ее нет почти шестнадцать лет, и в ее смерти отчасти повинен он сам…
* * *Я стояла как оглушенная. Я так стремилась сюда и что нашла? Холодную встречу и отсутствие сына.
— Где он? Где Гарри? — повторила я, обращаясь исключительно к сестре. Ее муж, настроенный против меня, совершенно не внушал доверия. Хотя я не ощущала исходящей и от Петуньи радости от встречи. Она была растеряна, может быть, напугана, но не обрадована.
— Я же сказал, убрался ко всем чертям! — сказал Вернон. — Чего советую и вам.
Получив от Петуньи еще один осуждающий взгляд, он гневно посмотрел на меня и демонстративно вышел из гостиной.
— Гарри… — Петунья словно споткнулась на имени племянника. — Гарри забрал твой бывший дружок. — Здесь в ее тоне проскользнуло презрение.
Оторвав взгляд от окна: мне показалось, что за ним кто — то стоит и смотрит на меня, я перевела его на сестру. Выясняется все больше подробностей про мою жизнь.
— Бывший дружок? — переспросила я, еще не понимая, хорошая это новость или плохая.
— Снейп. — Это имя Петунья произнесла так, как будто перед этим съела что — то очень противное. — Ты что, не помнишь?
В том — то все и дело, Петунья, что не помню. А как рассказать ей об этом?
Сестра, слегка придя в себя от потрясения, решила, что как раз пришло время для объяснений.
— Может, ты наконец расскажешь, Лили, что происходит? Если ты не умерла тогда, где ты была все это время? Почему объявилась только сейчас?
На бледных щеках Петуньи появились розовые пятна — она была взволнована. Она смотрела на меня прямо, и казалось, из нее вот — вот польются обвинения.
Я хотела узнать о Гарри и о том Снейпе, о котором она упомянула, но было видно, что Петунья настроена на другие мысли.
— В этом нет моей вины, — осторожно начала я. Сестра не предложила присесть, и я так и стояла. — Я присяду? — спросила как бы между прочим. В конце концов, разве она не замечает, как я устала?
Петунья нетерпеливо кивнула.
— Дадличек, ты поесть хотел, — обратилась она к сыну, до сих пор слушавшему наш разговор в дверях. — Иди на кухню, там в холодильнике пирог.
