Драко наносит ответный удар - Al Azar
Малфой кивнул в знак согласия. Пусть Скитер потом и напечатала опровержение мелким шрифтом под статьей о победе Поттера над очередной угрозой Всея Магбритании, осадочек остался не хуже, чем варево из котла Лонгботтома.
Репортерша оказалась кусачей; Артур Уизли с треском покинул топ списка «Худший маг тысячелетия», оказавшись просто беззубым щенком по сравнению с ней. Чего стоили «изящные» выражения, которыми она описывала предполагаемого виновника окаменения нескольких студентов! «У отца-мантикоры не может быть сына-клобкопуха» или «Драко Малфой, учащийся на Слизерине, проявил все коварство и нелюбовь к маглорожденным, каким обладал основатель факультета». И еще: «Гарри Поттер, Мальчик-Который-Выжил, просто не может, не подвергаясь опасности, учиться в Хогвартсе, пока сын Правой руки находится там же».
Новые мантии и перья они все же купили, однако чувствовалось, что профессор мыслями уже весь в своих важных взрослых делах, куда Драко опять, хотя ему уже тринадцать, нет допуска. Мальчик помнил, как злился на отца, когда лорд Малфой напускал на себя такой же вид. Впрочем, Люциус привносил в композицию ноту аристократического высокомерия.
Расставаясь, Драко тогда спросил, не угрожает ли дядюшка ему лично. Северус, не переваривающий Блэка со школьной скамьи, саркастически заметил, что все, что связано с этим субъектом, представляет опасность. И ведь как в воду глядел.
В поезде на школьников напали (ой, в смысле охраняли) дементоры. Драко еле перенес их присутствие; в мозгу постоянно крутились сцены суда, изможденные лица отца и матери, полные боли и отчаяния глаза, громкие голоса, приговаривающие чету Малфоев к ужасной каре. Другим слизеринцам тоже пришлось несладко — уж очень многие на этом факультете имели относительно свежие горькие воспоминания.
Какой-то новый преподаватель, непонятым образом оказавшийся в поезде, предложил ребятам из Рейвенкло, ехавшим в соседнем купе, шоколад; к третьекурсникам с зелеными нашивками, нуждающимся в сладости гораздо сильнее, взрослый маг даже не зашел. Никто из слизеринцев, пережив атаку жутких тварей, не стал смеяться над Гарри Поттером, который потерял сознание.
Жить в замке, окруженном дементорами, обитателям Хогвартса не понравилось. Все чаще на Драко, да и на других слизеренцев, нападали недовольные студенты. Они, как обычно, винили Малфоя и остальных детей Пожирателей в таком неуютном соседстве. Но, в отличие от первого курса, теперь блондин давал отпор не один. Плечом к плечу с ним вставали не только друзья детства, но и многие другие ученики, придерживающиеся традиций.
Дядюшку Сириуса периодически видели то здесь, то там; ходили слухи, что Блэк смог ночью пробраться в спальню, где жил Гарри Поттер, но напал почему-то на Рона Уизли (перепутал?!) Впрочем, зная младшего рыжика, враля и фантазера, никто не поверил.
Северус был озабочен побегом школьного врага, но Драко это особо не коснулось. Его разок вызвали для дачи показаний, но поскольку он опять ничего не знал, не смог и помочь, зато познакомился с мадам Боунс, тетей Сюзен Боунс с факультета барсуков. Глава Отдела обеспечения магического правопорядка держалась сухо, но была беспристрастна. Мальчик чувствовал, что он ей совершенно не интересен, а единственную ценность представляют его показания, если вдруг он виделся с кузеном матери.
За пару месяцев наиболее догадливые распознали в преподавателе защиты оборотня. Не понравившийся Драко еще в поезде Люпин все время норовил оставить Гарри Поттера после уроков, чтобы рассказать тому о родителях и научить трудному заклинанию, отгоняющему дементоров. Малфой намекал наивному Гарри пару раз о ликантропии этого типа, но брюнет так и не понял намеков.
И вдруг, уже в конце учебного года, гриффиндорское трио опять нашло себе приключение. Оборотень чуть не порвал Уизли, Снейп всех спас и едва не задержал Блэка, оказавшегося той самой черной собакой, постоянно шнырявшей в окрестностях замка. Драко совершенно не удивился; его нелюбовь к собакам имела историю, хотя, возможно, ему попадались неподходящие для общения экземпляры.
Подробности Драко узнал уже в Норе; просить Рональда рассказать совершенно не потребовалось. Как обычно, тот сам искал, кому бы в сотый раз наврать с три короба. А вот крестный еще в Хоге успел кратко просветить Малфоя, кем оказалась паршивая крыса, столь сильно мешающая жить брезгливому аристократу в доме Уизли.
— Я хотел поймать Блэка, чтобы заключить с Фаджем сделку. Люциуса он бы, конечно, не выпустил, но за свободу Нарциссы можно было бы поторговаться, — объяснил Северус.
Драко тогда вздохнул, сожалея об упущенной возможности, но нашел в себе силы утешить Снейпа:
— Ну что ты, крестный, не знаешь Гарри Поттера? Все, во что он ввязывается, заканчивается непредсказуемо. Грейнджер только добавляет сложностей. А вот если влезет Уизли, то сам Мерлин потерпит фиаско.
Блэк сбежал, за ним продолжали охотиться авроры; школьники, сдав экзамены, отправились по домам. Но в целом это был неплохой год. Драко не особенно волновался за дядю Сириуса, скорее, даже наоборот. Малфой учился, общался с друзьями, получал записки от родителей на крошечных листках пергамента, чтобы удобнее было прятать и передавать незаметно. Вместе с Гарри Поттером летал на гиппогрифе, от чего Рональд Уизли чуть не умер. Сначала от зависти, а потом от попытки сесть на гордое животное и заставить летать помимо воли самого Клювокрыла. Птицеконь располосовал шестому руку, от чего тот довольно долго пролежал в Больничном крыле.
Грейнджер пыталась объяснить балласту Золотого Трио, почему он сам виноват в ранении, но Рональд упорно считал, что это Малфой в прошлом году выпускал василиска, а теперь пытается добраться до него с помощью гиппогрифа. Драко только усмехался; если бы ему надо было разобраться с изрядно доставшим его Роном, он бы сделал это в Норе, где тот спал рядом на соседней кровати.
* * *
Мысли Драко резко
