Звезда на излом - Мария Кимури
Он так и не заснул, но лежал уютно и спокойно — до тех пор, конечно, пока Элронд не схватился за лютню и не двинулся вокруг дома, петь защитную песню. Очень правильно, очень красиво и очень громко.
Второй раз Руссандол кидался уже прицельно, за окно. Жухлым зимним яблоком, оставшимся с вечера на столе. Яблоко было последнее, на мгновение он его пожалел.
В крепость, решил он, на будущую зиму возвращаться не стоит. Оставят отряд прикрытия, останутся работать мастерские. Но мальчишек отправить в глубь леса. Лучше как нандор, кочевать и быть способными скрыться в лесу при первой угрозе, чем вновь из последних сил оборонять укрепления, которые притягивают врагов, где их ни ставь.
Нандор это умеют. Строят дома на больших деревьях и прячут их от глаз врага. Строят дома на земле — и умеют, если нужно, заставить их выглядеть глыбой камня, поваленным стволом огромного дерева или небольшим уступом на склоне холма.
Даже люди это умеют — выкапывают убежища в земле, перекрывают бревнами, складывают очаг и выводят наружу трубу из глины, такому дому, сколь угодно жалкому и маленькому, не страшны сильные морозы, а заметить его не легко и в двух шагах…
Этим летом, решил Руссандол, союзные нандор построят для них первые скрытые дома в Лесу-между-рек, и в южном Оссирианде тоже, и никакой Тху не будет знать, в котором из них сейчас живут Феанариони и их воспитанники. Главное, уговорить онодримов стерпеть и это самоуправство.В крайнем случае, строить придется из торфа и камня. Лучше заранее, чем потом, второпях и на морозе закапываясь в землю.
А еще лучше бы отослать мальчишек, наконец, на Балар… Хотя Макалаурэ здесь встанет стеной. Еще раз.
«Не знаю, Тху навеял мне этот сон или Ирмо так криво предупреждает. Но шанса воплотиться у сна не будет».
*
— Можете заночевать на берегу. Сейчас здесь будет спокойно.
— Сейчас — это пока ваши воины здесь, князь Маэдрос? — спросил аданский мореход.
— Несколько месяцев спокойствия на лесном берегу я обещаю.
Мореход задумчиво оглядел княжеский отряд в свете угасающего дня. Оссириандских нандор в темных накидках, рассыпавшихся по берегу в обе стороны и уже исчезавших среди бледно-желтых камней. Двух дориатских стрелков на вершине прибрежной скалы. Нескольких нолдор в тусклых доспехах с восьмиконечной звездой. Аданов всех домов разом, уже разбивавших палатки на рыжем от сосновых игл песке, в стороне от воды. Двое развели первый костер и теперь ставили над ним высокую треногу для котла, какими пользовались обычно вастаки.
Наползавшие с севера облака таяли над морем. Высокий сосновый лес немного защищал от ветра, слишком холодного для поздней весны. Солнце садилось.
Повернувшись, мореход махнул рукой товарищам, свистнул. Несколько человек соскочили с корабля в воду и начали подтягивать его канатами глубже в устье речушки.
— Благодарю за гостеприимство, благородный князь Маэдрос Феанарион, —мореход церемонно поклонился. — Сожалею, но не смогу ответить хорошими вестями с востока.
— Садись и рассказывай.
Расположились прямо на камнях, накрытых плащами. Юный адан принес резные деревянные кружки, разлил выпивку — сильно разведенную настойку с травами. Здесь же гость развернул карту, начерченную знакомой рукой Гвирит и испещренную торопливыми пометками. На подклеенном с правой стороны участке карты другая рука дорисовала устье большой реки и часть ее русла, уходящего на север.
Пометки и записи разбивали надежды одну за другой. Устья и доступные долины рек все быстрее занимают люди, жалуясь на холода с северо-запада, но покорно отдавая дань посланцам оттуда. Большую реку, что ведет вглубь земель за Белыми горами, разрывает огромный скальный уступ, и корабли по ней до лесного королевства авари не пройдут. А плодородные земли по ее берегам обживают люди, родственные вастакам…
Берег за большой рекой уходил все южнее, в маловодные и жаркие дальние земли. По земле туда добираться пришлось бы годами.
— Благодарю.
— Жаль, надеяться на добрые вести было приятно, — Амбарто опять подошел к ним бесшумно, и мореход вздрогнул, когда тот заговорил. — А что слышно с Балара?
— Все больше людей строят корабли и учатся морскому и рыболовному делу. Господин Корабел хочет обучить каждого, способного взять в руки весло или натянуть канат. И готовится прислать лесорубов в Оссирианд, потому что леса Балара почти вырублены, и эти земли займут поля. Господин Корабел будет рад слышать, что прибрежные леса станут безопаснее этим летом.
— Станут, — сказал Руссандол.
— Трогать деревья Таур-им-Дуинат запрещено, пусть это помнят. Онодримы и так уже терпят всех нас, — добавил Амбарто.
— Нам бы проводников, знающих оссириандские леса…
— Проводники из нандор найдутся. — Руссандол осушил свою кружку, поморщился, нетерпеливым жестом потребовал вновь ее наполнить.
— Тогда мне осталось лишь передать послания, — мореход снял с пояса мешочек из промасленной кожи и вручил его Амбарто.
— Зовите спутников и располагайтесь у костров, сегодня вы наши гости, — кивнул тот. Сразу разорвал печать на завязках мешочка, вытряхнул оттуда свернутые в трубку бумаги.
— Зимнего урожая у них опять не было, — заметил Руссандол. — Даже заглядывать в письма не нужно. Иначе для чего учить всех?
— Чтобы уплыли ко всем драугам… я хотел сказать, попытать счастья на востоке.
— Выиграть сотню лет, может быть.
— Аданы могут выиграть больше. Это за нами пойдут и туда.
— Для начала, нас там встретят.
Эльдар и любых других чужаков там не ждут. Встретили враждебно или обстреляли, говорили красные пометки на карте. А Великую реку пересекает не менее великий порог водопада, и малые силы эльдар или авари на ее берегах будет легко отрезать от моря…
Это если не вспоминать едва не убитых торговцев из-за южных отрогов Синих гор.
Топот копыт донесся с запада, братья обернулись.
Вдоль воды неслись три всадника, их лиловые тени метались по мокрому песку. Двое с мечами нападали на третьего, самого рослого, он
