Звезда на излом - Мария Кимури
Огонек свечи замерцал в ладони. Он поджигал маленькие связки трав одну за другой, пуская по ветру ароматный дым, и тихо-тихо напевал колыбельную, которую пела им няня. И няня поет сейчас ее дочерям Гвирит. Простые слова, которым очень много лет, их пели ещё под небом без солнца…
Которые однажды спела мама его отца на Хирилорне. Она сама это рассказала. Очень давно.
В этом крыле дома целителей повисла тишина. Даже скрип двери сделался невыносимо громким. Он сам не ожидал, что получится.
Помощник Лимьо растерянно потер сонные глаза, когда Элуред разбудил его, задремавшего прямо в коридоре.
— Жди меня здесь. Я попытаюсь сделать то, что не удалось госпоже Нэрвен.
— Именно ты? — переспросил тот ошеломленно. — Но зачем?
— Я вижу здесь ту самую щель в доспехах судьбы, о которой говорили Эарендиль и Туор. Я не знаю, что решил для себя Маэдрос, когда явился под Сириомбар. Но я вижу сплетение событий вокруг него… И моей сестры. Ее решение впустить их стало верным. Может быть, и я прав. Запомни, я сам это решил. Жди меня. Пока они спят и не выгнали меня — я попытаюсь. Сиди тихо и жди.
— Но госпожа Нэрвен…
— Ты служишь мне, а не госпоже Нэрвен, — отрезал Элуред. — Или не служишь.
— Я служу тебе, — серьезно сказал молодой гондолинец. — Но если что-то пойдет не так, я отправлюсь к ней.
— Если я слишком сильно постучу головой в чужую броню аванирэ и набью шишку, то справлюсь сам, надеюсь, — сказал Элуред.
Он не взял с собой ничего. Целебные травы, камни целителей… Все это Нэрвен умела применять лучше. Он сам не знал, на что рассчитывать.
Просто должен был попытаться, потому что не мог запретить себе видеть и чувствовать, как остатки судьбы Белерианда еще гнутся, плетутся вокруг Маэдроса. Безумного убийцы сородичей и губителя братьев.
Элуред умел ходить беззвучно, но из-за хромоты в полной мере не мог. Доски пола попискивали у него под ногами, когда он медленно шел через палату среди застигнутых внезапным сном верных Феанариони, и те вздрагивали и вздыхали во сне. Лежали не только на кроватях — иные на полу, свернувшись клубком, как привычно в походе.
Амрод уснул полусидя, с ножом и почти готовой резной тростью в руках — вот, значит, от чего оставались щепки.
За занавесом, отгородившим старшего Феанариона, сон сморил Этьяро, сидящего на низком табурете, и тот скорчился, уткнувшись головой в раму кровати.
Маэдрос лежал на боку, будто спал — его теперь, когда исцелены ожоги и почти затянулись раны, переворачивают с боку на бок дважды в день. Это тело как крепко запертый пустой дом, хозяин которого вышел и исчез, но даже пустое, оно пугало по-прежнему. Элуред заспешил, пока страх не одолел его. Встав поустойчивее, он через силу протянул руку, касаясь теплого виска там, где бьётся жилка под кожей равномерно, бесчувственно. И закрыл глаза.
…Нэрвен не просто так обмолвилась про ворота.
Аванирэ, защита души, подобно доспеху, и так его видят целители чаще всего. Аванирэ тех, кто бежал из плена Моргота, Элуред знал и отличал — они были огромны и беспорядочны, как доспех, поверх и изнутри которого поспешно приклепывали любой металл, оказавшийся под рукой, и делали это постоянно.
Но впервые Элуред смотрел на безупречно выстроенную маленькую башню, словно бы целиком созданную из ало-рыжей кованой меди. Очертания ее были смутно знакомы — похоже изображали в землеописательных трудах главную башню крепости Химринг.
У нее были ворота — настолько плотно и крепко закрытые, что казались нарисованными на медной стене. И у нее были закрытые медными ставнями бойницы, закопчённые сверху, словно изнутри рвался дым и огонь. Здесь вовсе не должно быть запахов, но Элуред мог поклясться, что чувствует пропитавший все вокруг запах гари, словно там бушевал пожар, и все выгорело изнутри.
Не может быть, сказал он себе. Аванирэ безумца не будет таким упорядоченным, а душа, исторгнутая из тела совсем, не оставила бы здесь свою защиту!
Если бы Нэрвен рассказала хоть немного, он бы не пришел. Защита есть защита, поставленная создателем, и об эти стены разобьёт голову целый вала, и разбивал уже, не то, что невезучий потомок майя… Вот он, дурак, явился сюда — и что ему делать? Он не певец, чтобы петь перед этими воротами, не родич, чтобы взывать вернуться — что он вообще мог бы сказать этому страшному эльда? Да он вовсе чувствует себя маленьким и напуганным, как в детстве!
Глупец. Ой, глупец! Возомнил себя умнее Нэрвен? Умные целители уже все перебрали, какую дурость он пришел тут вытворять?
Элуред даже не понял, что его подтолкнуло. Он поднял голову и крикнул, почему-то вышло тонким, почти детским голосом:
— Турко! Турко! Ты где?
Вернулась тишина, ещё глубже прежнего. Внимательная, настороженная тишина…
Скрип ставни, нежданный и громкий, заставил Элуреда подскочить. Из бойницы словно выметнулась гибкая светлая фигура, соскользнула вниз вроде бы по верёвке и приземлилась рядом. Элуред шарахнулся от нее.
— Ты кто? — тесня мальчишку к стене, спросил почти неузнаваемый Турко — светлый, весёлый, с разметавшейся бледно-рыжей гривой в косичках и ярких перьях. Не в черном, в светлой рубахе и кожаной безрукавке, словно только с охоты, едва успел оружие оставить. И вдруг он неуловимо меняется, взрослеет, хмурится.
— Откуда знаешь, что я здесь?
— Ты меня не узнал? — Элуред разом боится и чувствует себя очень глупо, не очень понимая, с кем на самом деле говорит.
— Ты звал меня «щенком рода Лутиэн», в мыслях, но очень громко…
Турко словно завешивается темным покрывалом. Он темнеет весь — одеждой, лицом и взглядом, от него веет холодом. Элуред вздохнуть не успел — тяжёлая рука хватает его за воротник и вздергивает вверх, к ледяным глазам.
— Не может быть! Человечье отродье само притащилось сюда?
Гнев Феанариона выхлестывает наружу, окружает башню кольцом огня. Отрезает. Запирает от мира.
И Элуреда с головой накрывает ужас, словно Этьяро вновь тащит его через зал, где лежат мертвые тела, и дальше в лес… Он не чувствует больше тела, он весь здесь, целиком, и медная стена башни леденит ему спину. Что он натворил?..
— Зачем? — рычит Турко, его кулак, упирающийся в грудь, как из железа. И глаза его не того цвета. Не облачно-серые, а словно обледеневший гранит.
— Потому что… ты
