Звезда на излом - Мария Кимури
— Что пугает сейчас?
— Маэдрос. Не он сам. То, что будет, если он не очнётся.
— Что может случиться?
— Страх и обида иатрим станут копиться, а Амрод и его верные без брата не уйдут. Однажды страх прорвется, и между ними произойдет нечто дурное или страшное… И тогда смысл того, что случилось в Сириомбаре, рассыплется. Все очень непрочно… Ненадёжно…
— Чем ты видишь Сириомбар? — Нэрвен взяла его руки в свои. — Что тебе кажется?
— Что-то изменилось, Нэрвен. Изменилось, когда раздался рог Маэдроса, поднял тревогу в Сириомбаре и развеял темноту. Словно невидимая река пробила новое русло прямо через них. Сестра… сестра тоже так решила.
— Рэдо, иатрим не поверят в то, что Феанариони искали искупления. И я не поверю.
— Это неважно. Важно то, что они пришли сами… И что решал не Амрод, он просто пошел за Старшим. Это Маэдрос. И Эльвинг, потому что не прикажи она открыть им ворота… Ещё никто не знал о балрогах. Все смерти оказались бы напрасны.
— Я не могу сделать большего. — Нэрвен закусила губу, как ребенок. Коса упала с ее плеча, едва не светясь в сумраке. — Что хуже, я не могу захотеть большего. Я не могу забыть о том, что стою у ворот души убийцы моих близких и разрушителя Дориата. Вы не видели разгрома Менегрота и битвы в зале. Тем лучше для… Тебя.
— У ворот?
— Неважно. Я поняла твой страх. Это серьезно. Феанариони придется уехать, очнётся князь Маэдрос или нет. Я обещаю попытаться снова и сделать то, что в моих силах.
Обняв его ещё раз, Нэрвен ушла. Без нее стало совсем уже пусто. А где-то внутри возникло чувство истекающего времени, словно капли потекли из треснутого кувшина.
*
Прошло ещё несколько дней.
Гвирит перебралась в дом Келеборна и Нэрвен, часть души Элуреда успокоилась.
Раненые эльдар и люди набирались сил и покидали дом целителей один за другим.
Родня Гвирит после соседских поучений — Элуред подозревал, что без вразумляющих тумаков тетки Антэ и соседей тут не обошлось — сидела тише мышей. Аданы плакали, пили, порой дрались, но таких вспышек злости среди них не случалось.
Гвирит поочередно навещали мастер Фер и замужняя старшая сестра. Нэрвен обещала занять ее перерисовкой карт для кораблей, которые они с Келеборном отправляли на восток вдоль побережья, на поиски бухт и лесов для переселения.
Келеборн все также занимался постройкой домов для беглецов, и это лишний раз напоминало Элуреду основание Сириомбара. И его причину.
Амрод и его верные теперь быстро исцелялись, все чаще их видели на берегу моря. Люди охотно приветствовали их, желая здоровья Высокому князю нолдор. Иатрим и фалатрим их избегали; верные Феанариони тоже к ним не стремились, держась в стороне. Из пустеющего дома целителей их не выселяли — незачем было.
Все шло неплохо, насколько можно так сказать про беглецов из сожженных Гаваней.
Элуред почувствовал себя не у дел, боролся с ощущением, что время истекает и продолжал хромать. Маурвен отчитывала его при каждом удобном случае и требовала, чтобы он дал хотя бы своей несчастной ноге покою, если уж душе не получается.
По его просьбе Нэрвен отыскала ему помощника — юношу из Гондолина, проворного стрелка, чьи ожоги успели почти затянуться. Первое, чем пришлось заняться вместе с ним — спорами аданов из-за только построенных жилищ. Казалось бы, вот оно, дело. Элуред честно разбирал чужие заботы, что-то решал — и ждал.
…А потом дом целителей вновь известили о скором приезде Эрейниона, и Амрод не удержался.
Поскольку раненых в палатах осталось не так много, Маурвен позволила себе устроить большую уборку, отрядив мыть и убирать всех, чьи руки были свободны. К ее окончанию она даже принарядилась и вплела ленту в свою толстую, угольно-черную косу с серебряными прядями. Элуред залюбовался, когда она проплыла мимо него в правое крыло палат, которое все чаще здесь называли «крыло Феанариони». А потом оттуда раздался возмущенный крик, и у Элуреда вдруг сердце ушло в пятки. Не только ушло, но и вернуло им здоровую резвость — он за несколько мгновений оказался там, забыв о хромоте. В самый раз чтобы увидеть, как Амрод тянет Маурвен за блестящую косу и достает нож…
Лекарь Таурдор из фалатрим ухватил швабру наперевес как копье. Целитель Алкарнэ мелочиться не стал и схватился сразу за нож, явно решив проверить, годится ли лекарский кремневый для метания. Элуред успел его хлопнуть по рукам.
Амрод быстрым взмахом отсек кончик угольно-черной косы вместе со шнурком, и непослушные волосы Маурвен вырвались на свободу, рассыпаясь по плечам старшей целительницы и радостно завиваясь крупными кудрями. Убрать волосы аккуратно до приезда гостя она никак не успевала.
Трое иатрим, кто оказался в коридоре, застыли статуями.
— Ах ты! — Маурвен не находила слов. — Ах ты!.. Лисий хвост!
Выхватила полотенце у помощницы и огрела Феанариона с размаху. В первый раз даже попала. От второго и третьего Амрод без труда уклонился и со смехом скрылся за дверью палаты.
Элуред был бы рад посмеяться, наверняка Амрод ради смеха это и устроил, но при виде потрясения и испуга на лицах Алкарнэ, Таурдора и их сородичей ему снова сделалось страшно. Ещё одна такая шутка — и она плохо кончится!
Маурвен воинственно фыркнула, тряхнула роскошной гривой — седина в распущенных волосах стала заметнее — бросила внимательные взгляды на помощников и хмуро удалилась.
Шутка не удалась.
Эрейнион приходил напрасно. Нэрвен достучаться до Маэдроса так и не смогла, сообщить здесь ему было нечего. Элуред был уверен, Нэрвен уже передала просьбу поскорее отправить Феанариони прочь с острова…
Времени оставалось совсем немного.
Он хотел поговорить с Амродом — и передумал. Амрод не слепец, наверняка замечает растущее отчуждение и, скорее всего, запретит ему, брату правительницы, попытаться. Или нет? Достаточно лишь одного «нет», и Элуред не сможет даже приблизиться, его не подпустят.
До вечера он ещё колебался, говоря себе, что это пустые страхи, и что судьба Маэдроса Феанариона — не его забота. Чем больше повторял, тем меньше верил.
Перед закатом он взял сонные травы в кладовой, огниво, свечу — и, прихрамывая, спустился в сад.
Целителей учат разному. Усыпить больного проще всего обычным настоем, но это не единственный инструмент.
