Друид скрытого листа (СИ) - Woolfo
-А ведь так хорошо сидели…
-Можем еще посидеть, но я все равно должен с тобой буду поговорить.
-Тогда говори, но я не уверенна, что буду тебе отвечать.
-И то хлеб. Главное что я хотел, это узнать, все договоренности в силе?
-…
-Приму молчание за согласие.
-…
-Ну ладно… А вообще как ты? Тело тебя устраивает? Нигде не жмет? С чакрой нет проблем?
-Ты ведь не оставишь меня в покое, если я даже буду молчать?
-Чем быстрее мы поговорим, тем быстрее я уйду.
-Эх… Ладно, я отвечу тебе. Все хорошо, я уже давно не чувствовала себя так свободно, когда не нужно бороться с собой, чтобы лежать и просто ничего не делать.
-Это из-за твоей чакры?
-Так значит, черепаха уже тебе все разболтала? Да, чакра заставляла меня злиться на всех и даже на себя. Я скажу тебе, что это весьма неприятно и со временем я даже стала скучать по Кушине, которая приходила ко мне поплакаться.
-Раз мы о ней заговорили, то ты наверное знаешь, что она сидела в клетке вместе с тобой, поэтому…
-Что? Она жива? Как? Где?
Сорвавшись с ветки, лиса прыгнула ко мне и опершись об меня передними лапами, стала смотреть мне прямо в глаза.
-Оу, так ты не знала?
-Не знала что?
-Видимо Минато, что-то напутал и поместил душу Кушины в твою клетку.
-Тогда почему я ее не видела?
-Она все это время спала под твоей клеткой и должна была появиться, если бы ты захотела навредить Наруко.
-Понятно, значит этот поганый Минато испортил ей не только жизнь, но и посмертие. Хотя признаю, без этой бы страховки я бы действительно решила отомстить за все ребенку.
Немного успокоившись, Курама отошла от меня и, выбрав место, где пробивался солнечный свет через листву, улеглась на траву.
-Как ты уже, наверное, понял, я не знала о Кушине.
-Ну ладно, это уже не важно. Просто ты ее знала лучше всех из нас, поэтому я хотел у тебя проконсультироваться насчет ее нового облика.
-Повтори-ка это еще раз.
-Эм, Ну ты ее знала…
-Да я про другое! Она что, еще жива?
-Технически нет, но мы сейчас выращиваем для нее тело, чтобы поместить в него ее душу и…
-Я должна это сама увидеть!
-Хорошо, хорошо, но это не быстрый процесс, так что там пока не на что смотреть.
Курама явно оживилась, когда узнала, что ее подруга может снова стать живой, хотя она этого и не признает. Зато лисица больше не проводила все время где-то шастая, а стала навещать нас и играться с детьми. Хотя поначалу с ней произошел забавный случай, когда рыжий пушистик появилась перед Наруко.
Забыв, что она больше не обладает своей прошлой силой, Курама попалась в руки девочки и получила сеанс обнимашек. Наруко не смутил тот факт, что лиса может разговаривать, да и вообще, наверное, ее бы в тот миг ничего не удивило, ведь ей в руки попало милое животное, которое само пришло к ней в руки.
Курама по факту могла воспользоваться своими клыками или когтями, чтобы выбраться из детского захвата, но толи она об этом не подумала, толи не хотела причинять боль ребенку, а может, ей и самой было приятно получить ласку. Этого я никогда не узнаю, а спрашивать же о чем тогда думал маленький монстр, мне не хочется. Сделав словесный выговор Наруко, лиса приказала больше так не поступать с ней, используя в качестве оружия только свои лапки, чтобы отбивать тянущиеся к ней ручки.
Позже, когда мы устроили собрание по поводу нового гостя, Кеори, опуская подробности, поведала нам историю Курамы, рассказав о том, что она была недавно запечатана в Наруко. На этом же собрании, после того как мы успокоили девочку, узнавшую из-за чего ее называли монстром и демоном, объявили о том, что к нам скоро присоединиться новый человек.
Не став рассказывать наши подозрения насчет Минато, Кеори сказала, что он запечатал умирающую мать Наруко в ней вместе с лисой, а у доброго дядюшки Кузьмы есть способ, чтобы ее воскресить. У нас все равно бы не получилось держать все в секрете, особенно после воскрешения Кушины, так что мы решили заранее сообщить хорошую новость. К тому же из-за магической клятвы мы не рисковали, что ребенок раскроет наши секрета, а значит, могли особо и не скрываться.
Еще, когда девушки расспрашивали лису об ее жизни, я узнал, почему у Курамы другой пол, отличающийся от того, о котором знали даже Исобу с Сайкеном. Оказалось, что изначально у зверей и не было какого-то определенного пола, ведь они были просто сгустками чакры. Все дело было в изначальных установках, сделанных Хагоромо, а после же на зверей повлияла чакра их джинчурики. Так, Курама, будучи заперт в телах женщинах Узумаки, впитал в себя их частичку, и уже третье запечатывание закрепило изменения.
Со дня откровений, Наруко стала каждый день бегать к инкубатору, ожидая, когда сможет увидеть свою мать и ее не волновало, что до этого момента пройдет не один месяц. Поначалу нам даже приходилось ее уводить оттуда, заставляя вернуться в деревню, но со временем девочка хоть и продолжила бегать к дереву с капсулой, стала делать это только для того, чтобы поздороваться и попрощаться перед уходом.
Наконец настал долгожданный день, когда Кушина должна была прийти в себя и открыть глаза. За месяц до этого я уже провел процедуру по переносу души в новое тело, чтобы она могла спокойно слиться с ним, а тело бы приобрело черты прошлой внешности женщины. Не став сразу будить мать Наруко при переносе, я поместил женщину в искусственную кому, чтобы та пропустила время реабилитации. Питательная жидкость инкубатора, должна была помочь мне с этим, сократив срок адаптации в несколько раз.
Чтобы пробуждение прошло как можно мягче, Кеори отправилась в одиночку помогать Кушине со вторым рождением. Мы же стали ждать женщин в соседнем помещении, чтобы излишне не напрягать дезориентированную поначалу Узумаки. Правда все пошло не по плану, когда еле одетая и мокрая Кушина выбежала к нам и, сразу найдя взглядом свою дочь, заключила ее в своих объятьях.
-Ну, как-то так.
Сказала вышедшая за ней Кеори, вытирая липкие руки полотенцем. Мы явно недооценили материнские чувства Кушины, которая, не успев прийти в себя, стала узнавать, что стало с ее дочерью. Хорошо еще было, что Кеори успела набросить на нее халат, прежде чем та сбежала, узнав, что Наруко сидит за дверью, иначе бы мы могли увидели голую жену Хокаге.
Нам и оставалось только то, что дать сначала наговориться матери с дочерью, прежде чем та сможет поговорить с нами. Теперь у нас в лагере было две неполноценные семьи, и только я выделялся на их фоне, являясь все еще сиротой. Решив исправить такую несправедливость, я намерился навестить спасительницу этого тела, раз всем в ближайшее время будет явно не до меня.
