Цель оправдывает средства. Том третий (СИ) - Модус Илья Сергеевич

Ладно, гадать о Космической турбине можно долго и без особой надежды на успех — возможно, ученые колуми, которые в Гордианском Пределе изучают Монолит Мортиса (никто же не думал, что я со своим загребущим характером избавлюсь от этого чуда высоких технологий?) подскажут чего-нибудь. Но пока что и у них, судя по докладам Дарт Сими, глухо как в вакууме.

Но одно я знаю точно.

Сын Леи Органы Соло — дочурки Вейдера, смог активировать «Балансир». И не сказать, что это у него вызвало много проблем. Может ли простой мальчишка, пусть и потомок Вейдера, быть умнее группы гениальных ученых? Возможно, Сила всегда была добра к этой семейке, возможно и нашептала молодому…

СТОП!

Семейка Вейдера.

Целестийский технологии.

Натягивать гизку на банту!

Вот же в чем загвоздка!

Семейка Вейдера!

Во время своего пребывания на Мортисе, путем логических заключений, я пришел к выводу, что Вейдер, еще с месяц назад известный как Энакин Скайуокер, сиречь Избранный, является плодом любви между главой Семьи целестийцев — Отцом и Абелот. Отец использовал последнюю для создания нового целестийца, сущность которого и подсадил в мамашу Скайуокера. Ох, бедняжка, Шми Скайуокер. Надеюсь, когда Энакин покидал твое внутриутробное гетто, на востоке вставала звезда, а волхвы несли дары.

Все дело в генетике. Вейдер является целестийцем — по крови, по энергетике или по уровню Силы — не суть важно. Лея в известных мне событиях — его прямой потомок. Энакин Соло — ее сынок, который и активировал «Балансир» — внук Вейдера. Учитывая, что Сила передается из поколения в поколение, к данному процессу все же имеет отношение половой метод размножения. Следовательно, с определенной долей вероятности, можно утверждать, что содержимое матки Обри Уин все же сможет принести мне контроль за обеими станциями.

Хм. В такие минуты задумываешься, а не сама ли Сила подсказала Кенни и Сьюпи идею захватить с собой перед покушением на Палпатина эту малявку? Чудны твои дела, Небесная Река.

Пискнул голокоммуникатор.

Вернув кресло в изначальное положение, я активировал устройство.

— Император, — интересно, не чиссы ли придумали использовать синий спектр света в проекциях голографов? Нет, правда — им так идет этот цвет — что в жизни, что по линии связи. — Вы просили сообщить, когда прибудет Дарт Сими.

— Я не настолько стар, адмирал Ар’алани, чтобы напоминать о каждой моей просьбе, — улыбка на моем лице не нашла ответа в огненных глазах нового командира «Предвестника». Ладно, ухаживания — процесс не быстрый. — Пусть все разумные, которых я пожелал видеть, ждут меня в главном конференц-зале.

— Немедленно свяжусь с ними, — кивком головы адмирал подтвердила получение приказа.

— И еще одно, — щелкнув пальцами в воздухе, посмотрел на нее с прищуром. — Вам там тоже следует присутствовать.

— Уже в пути, Император, — без тени улыбки ответила чисс.

Отключив устройство связи, повернул кресло спиной к рабочему столу, разглядывая висящую перед глазами картину.

«Закат килликов». Ужас целого народа перед неизбежностью стихии. Будоражит и воодушевляет одновременно.

Начинаю понимать Трауна в этом вопросе.

Поднявшись с кресла, Силой притянул к себе черную мантию и направился к выходу.

Настало время «награждать непричастных и карать невиновных».

Диспетчер службы контроля движения, получив коды допуска и сверив их с имеющимися в базе, дал разрешение на посадку.

Гранд-мофф Таркин, лично управляя своим челноком, направил его в сторону заранее выбранной для него посадочной площадки. Обычно диспетчера брали корабли прибывающие в Центр Империи (да и плевать, что половина галактики называет его на старый манер — Корусантом) на дистанционное управление и вели их до самых портов. Еще одна из многих предосторожностей, появившихся после стремительного и подлого нападения на столицу Первой Галактической Империи со стороны джедаев. Благо, что ранг и должность Таркина позволяли ему обойти подобные процедуры.

Да, кто-то утверждает, что так называемые Вечная Империя и Новая Республика — разные государства и между ними нет никакой связи, но, право дело, кто поверит в эту чушь? И там и там — джедаи. Значит — они заодно. Как бы не разорялись пропагандисты Доугана, сколь бы двусмысленным не было молчание из столицы «Новой Республики» — им не одурачить думающую часть населения Империи. Все они — мятежники, и долг каждого уважающего себя военнослужащего Империи — сделать все, чтобы избавиться от них.

Именно по этой причине внезапный отзыв его флота от Утапау, когда Таркин был готов вот-вот вцепиться в горло флоту мятежников, удивлял и озадачивал. Зачем Императору прерывать атаку? И ведь не на отдельном участке галактики — вдоль всех границ флот и наземные силы отошли на передовые базы, превратившись из хищников в сторожевых псов.

В таком контексте не радовало даже фактическое повышение — назначение на должность гранд-моффа Центральных миров. Император фактически отобрал у него победу.

Его корабль держал курс к Императорскому дворцу — новой резиденции Палпатина. Прежде Таркин не бывал там. А потому следовал по заданным координатам, прокладывая свой курс сквозь многочисленные воздушные трассы.

Ему предстояло приземлиться на одной из площадок во внутреннем дворе Дворца, где при желании мог разместиться звездный разрушитель, на котором он прибыл в систему. Правда, этому вряд ли бы обрадовались внизу.

Лишь в нескольких километрах от цели Таркин осознал куда направляется.

За прошедшие полтора года с начала войны он бывал здесь десятки, если не сотни раз. Но тогда это место носило совсем иное название.

Храм джедаев невозможно было узнать. От былого изящества и показного лоска остались лишь воспоминания. Зиккурат приобрел строгие серые оттенки — излюбленный цвет Имперской военной машины. Здание выглядело строгим воплощение прагматизма и функциональности.

Гранд-мофф позволил себе улыбнуться, когда его корабль мягко опустился на репульсорах, коснувшись выдвижными опорами поверхности двора.

Захватив бывший Храм и обосновавшись в нем, Император немо демонстрировал всей галактике свою победу над джедаями. И морально унижал их тем, что превратил здание в собственную резиденцию.

Пять башен Императорского дворца устремлялись в небо, словно хищная пятерня, стремившаяся собрать звезды в кулак и не отдавать их. Никому и никогда.

На краю посадочной площадки, в окружении бойцов Алой гвардии стоял Мас Амедда в пышной мантии и неизменным тяжелым посохом в руке.

При виде гранд-моффа, нечеловек ослепительно улыбнулся.

— Как замечательно, что вы нашли для нас время в своем плотном графике, гранд-мофф, — сказал он.

Таркин ненавидел экзотов. И никак не мог понять, почему после провозглашения Нового Порядка, прямо указывающего на превосходство людской расы над прочими, подобный факт — нечеловек являлся вторым лицом в Империи, наравне с Сейтом Пестажем и Слай Мур — вызывал недоумение и раздражение. Что еще за избирательность в подобном вопросе?

— Защита рубежей Галактической Империи — не просто дело, — обтекаемо произнес Таркин.

Молодцевато повернувшись, Амедда и гвардейцы, чьи лица были скрыты масками, повели Таркина через пустующую площадь прямиком во дворец.

Оказавшись внутри, гранд-мофф не мог не отметить, что с привнесением имперского строгого стиля, бывшая штаб-квартира джедаев заиграла новыми красками. Исчезли все эти вычурные статуи и замысловатые предметы декора. В прошлом, в коридорах и помещениях Храма, когда он тут бывал, чувствовалась некоторая толика помпезности. На каждом углу статуи и гобелены повествовали о славном прошлом джедаев. От этого буквально воротило каждого не-джедая. Учитывая, что члены Ордена предпочитали одеваться в жалкие лохмотья, более похожие на одежку бедняков с нижних уровней, слава о богатстве Ордена туманила разум. И злила всех обездоленных.

Немудрено, что когда всплыла информация о том, что Палпатин еще в бытность свою канцлером смог изъять из оборота Ордена кругленькую сумму для социальных нужд, терпение жителей верхних и средних уровней просто лопнуло. Все требовали национализации богатств джедаев и распределения их между жителями Корусанта. Очевидно, недалекие считали, будто здесь ауродиумные слитки в каждой комнате. На самом деле, все было далеко не так.