Звезда на излом - Мария Кимури
— Я ищу свидетелей с того мгновения, как встал на ноги. Те, кто вынес Маэдроса из огня, ничего не видели, они только дрались. Один адан, бесхитростный и прямой, двое верных Феанариони, один гондолинец. Есть ещё стражи дворца, прислужницы Эльвинг, которых вывели стражи, и есть стрелки из пограничников Дориата, которые рассеялись по крышам после нападения балрога и стреляли в него. Я нашел не всех. Но есть только один свидетель в палате тяжёлых, который видел все. Только не знаю, можно ли его будет спросить.
— Если ты хотел моей помощи для Маэдроса, мог попросить прямо, — Галадриэль покачала головой.
— Не скажу — хотел. Но мне приходится. Я знаю, что Сильмариля при нем не было. Его доспех и одежду проверили после опознания. Я знаю, что Сильмариля не было у тех двоих верных, потому что я сам велел забрать опаленную одежду всех четверых защитников князя позавчера, и они отдали ее без возражений. И я знаю, что никто не видел сестру после сражения с балрогом, зато многие упоминали о свечении моря в это время и о чувстве присутствия Стихии.
— Что-то произошло?
— Нужно понять, что случилось, — сказал Элуред твердо. — Нужно увериться, что сестра не в руках врага. Я не чувствую ее совсем — и не верю в смерть ни на мгновение. Даже о детях, которых не нашли, я беспокоюсь меньше — вот о них мне свидетели говорили, с ними умная и верная нолдэ, которая и в одиночку могла вывести их из города. Если я найду оставшихся стражей и стрелков, и они тоже ничего не знают об Эльвинг, мне останется только слово Маэдроса. Но лучшие целители острова и Гаваней видеть его не хотят, и Маурвен сделала все что могла… Как я в глаза Эарендилю посмотрю, когда он вернётся?
— Я тоже с радостью не видела бы Маэдроса вовсе, —нахмурилась Нэрвен. — Но ты прав. Нам нужны ответы. Что-то всколыхнулось той ночью, к добру или к худу… и лучше понять заранее. Я приду к нему завтра утром. При одном условии, юный родич.
Элуред посмотрел с удивлением.
— Ты немедленно ляжешь в постель и проспишь как можно дольше! — Нэрвен нависла над ним, погрозила пальцем.
Сын Диора кивнул и в первый раз улыбнулся.
Требования Нэрвен он тогда честно исполнил — ушел и лег.
Наутро Гвирит по его просьбе перевели в комнатку рядом с ним, и поселили с ней одну из прислужниц Эльвинг. Теперь Элуред мог слышать ночью, как девушка всхлипывает, и хнычут иногда младенцы, и уж точно услышит, если случится спор. Ему самому все равно было место в Доме Целителей. И кроме того, где ему селиться? В здешнем доме Келеборна и Нэрвен? А все остальные?
Вот Гвирит с дочками стоит отправить под присмотр Нэрвен, но позже, когда разрешат целительницы.
Очень хотелось снова сидеть с ней и плакать. Пообещал себе обязательно сделать это позже, как только сможет.
Кто-то принес ему тем утром торопливо выструганную трость, и жить стало немного легче.
Впрочем, мучительное блуждание по палатам, наконец, принесло плоды, и способные ходить потянулись к нему сами. Иатрим находили уцелевших дориатских стрелков одного за другим, за день их отыскалось шестеро: пять за пределами Палат, одного нашли снова прямо здесь, среди обожженных. Этот последний подтвердил, что племянники убежали с Ольвен в сторону ее дома, и у Элуреда от сердца отлегло: теперь он был крепко уверен, что племянники в безопасности. Ольвен или спрятала, или вывела их из города. На одно чутье тут он полагаться опасался.
Маэдроса и Амрода по распоряжению Нэрвен перенесли в свободную палату, благо часть раненых выпустили после лечения, и Дом Целителей перестал быть настолько переполненным. Следом двое верных без спроса перебрались туда сами, чтобы сидеть с князем и ждать его из беспамятства. Карнетьяро как почти здорового, только на перевязки ходить, выпроводили было, но он, недолго размышляя, обосновался прямо в саду. Амрод порывался поговорить, не то благодарить, но поначалу другие раненые честно не отпустили его, а потом Элуред спрятался у себя, пытаясь исполнять совет Нэрвен и чувствуя себя очень глупо. Детский страх перед Карнетьяро тоже не радовал. Нолдо его узнал, и при встречах откровенно стыдился, прятал глаза и краснел бы, не будь уже до кончиков ушей в ожоге.
Снаружи ладились понемногу дела. Большинство беглецов разместили в шатрах на берегу и прямо на кораблях, а теперь часть женщин и детей временно расселили по чьим-то домам. Под присмотром Келеборна строили новые дома у подножия городского холма и даже на соседнем. Для них вовсю использовали добротные бревна от сириомбарских плотов. Выйдя впервые наружу, Элуред доковылял было до шатров, но скоро сбежал обратно — слишком бурно встретили его аданы, он не заслужил их радость. Но главное он сделал — все будут обсуждать, кто что видел. Даже если аданы, как это водится, искренне досочинят, он надеялся, что сумеет отличить лишнее и сложить картину из их рассказов.
Время показало, как он был самонадеян! Назавтра к нему в палату потянулись рассказчики и обрушили поток воспоминаний. В них балрог с ревом разносил весь верхний город, убивал всех подряд, убивал госпожу Эльвинг, какого-то нолдо, нолдо ещё кого-то убивал, кто-то бросился в море, спасаясь от балрога, нет, в море осыпались горящие дома с вершины холма… В некоторых рассказах в море бросался даже балрог, отчего вода сияла и бурлила. Иные упоминали больших белых птиц над морем. Каждый второй рассказ аданов начинался со слов «на моей лодке видели…»
Эльдар видели балрога и то, как он с кем-то сражается. Это было железно достоверно — и недостаточно. Но так уж сложилось. Юноша попросил распространить его просьбу о поиске очевидцев среди всех беглецов, не исключая ни стариков, ни детей.
Вечером он укрылся в комнате и выдохнул. Левой рукой Элуред кое-как записал на серой бумаге для лекарских записей основные ветви событий, пытаясь понять, какая из них самая правдоподобная. Скорее всего, в море не бросался балрог. Сияние и бурление моря при этом исключить все равно нельзя…
— Я просто ученик целителей, — вздохнул он вслух. — Я хотел решать другие загадки и другим способом… Валар добрые, почему я? Я негоден управлять. Я не умею разбираться в мыслях аданов!
