rakugan - Дело Лонгботтомов
— Конечно.
— Хорошо. Теперь расскажи мне как можно больше об их распорядке дня. Когда возвращаются домой, что делают, с кем остается ребенок в их отсутствие, когда сменяют няню, когда ложатся спать, часто ли бывают гости и все такое прочее.
Барти принялся рассказывать. Руди слушал очень внимательно, но ничего не записывал — по привычке старался все держать в голове.
— Фрэнк действительно каждый вечер отправляет сову матери?
— Ну да. Он сам над этим подсмеивается — дескать, мама никак не может понять, что сын уже вырос и в контроле не нуждается, — но письмо все равно отсылает, чтобы она знала, что с ним все в порядке. Не знаю, видел ты его маму или нет. Но это такая женщина... С ней не поспоришь, проще сделать то, чего она хочет, — Барти засмеялся.
— Ты сказал, сову он отправляет примерно в десять вечера? Это и хорошо. Я все равно собирался прийти позже, где-нибудь в одиннадцать или к полуночи. Барти, постарайся как можно лучше выяснить график их с Алисой дежурств. Под предлогом напроситься в гости или каким угодно. Мне в идеале нужен какой-нибудь вечер, когда бы оба вернулись с дежурства и на следующий день им не надо было на службу. Тогда их не сразу хватятся, если что.
— Если что?!
- Это на всякий случай, Барти. Ни Фрэнку с Алисой, ни Невиллу никто вреда не причинит. Это я могу тебе обещать.
Барти ушел, полный энтузиазма.
***
Зато Рабастан от идеи брата не пришел в восторг.
— Да, — сказал он, выслушав до конца. — У тебя, конечно, всегда с головой было не в порядке, но чтоб до такой степени...
— А что тебе не нравится?
— Все нравится. Отличный план, толково придумано. Камеру-то в Азкабане уже забронировал?
— А как же. С видом на море... Ну, а если серьезно?
— Если серьезно, то я в этой безумной эскападе участвовать не собираюсь. И вообще, пока я кручусь, как угорь на сковородке, пытаясь вытащить семью из дерьма, ты норовишь повесить себе на шею два трупа авроров. Как будто тех, что уже есть, мало.
— Не будет никаких трупов. Я вообще хотел бы обойтись без эксцессов. Прийти, спокойно поговорить и уйти.
— Да, да, я тебе, конечно, верю... Делай, что хочешь, но уж меня уволь.
— Ты мне нужен. У меня сейчас совершенно нет людей, а с Беллой вдвоем мы можем не справиться. Мало ли как оно все пойдет.
— Хорошо, а тот, кто дал тебе наводку на Лонгботтомов? Он не идет?
— Нет.
— То есть..., — начала Белла, но Руди сделал страшные глаза и показал ей кулак под столом.
— Почему не идет? Насколько это надежный человек? А если это подстава?
— Совершенно надежный, не подстава. Просто он не готов к таким вещам. Я не могу его допустить.
— А меня, значит, можно и допускать, и засвечивать?
— Никто тебя не засвечивает. Во-первых, ты мне нужен исключительно для подстраховки и чтобы постоять на стреме. Им тебя видеть совершенно не обязательно. Во-вторых, ты будешь в маске...
— А то Лонгботтомы не догадаются.
— Нет, им не до того будет.
— Значит, догадается кто-то другой. Если ты и вправду собираешься оставить их в живых — идиотизм, каких мало, на мой взгляд, — то этот твой Фрэнк завтра же побежит к начальству, а уж оно сумеет сложить два и два.
— Не побежит. В живых он останется, только если расскажет то, что мне нужно. А уж об этом он докладываться не станет. Не полный ведь кретин. Это же разглашение служебной тайны, подсудное дело.
— Да, логично.
— Слушай, — Руди наклонился вперед и накрыл ладонь брата своей, — помоги мне один-единственный раз, ладно? Потом мы уедем и не будем мешать. Паспорта мне уже принесли.
— Вот и ехали бы во Францию или еще куда-нибудь. К чему эта затея?
— Нам же нужно хотя бы приблизительно знать... То есть, если выяснится, что Темный Лорд в Англии, то мы, конечно, никуда не уедем и будем искать его здесь.
— Ты вправду собрался его искать?!
— Конечно.
— Третья глупость за один вечер. Ты превзошел самого себя. Ну зачем это, зачем? Объясни мне.
— Что значит — "зачем"? Я вообще-то присягу давал.
— И я давал, и все давали! Что дальше? Как-то я не замечал, чтобы Эйвери, например, лез вон из кожи, пытаясь его найти.
— Это вопрос между Эйвери и его совестью. А мне моя не позволяет...
Рабастан тяжело вздохнул.
— Как я от тебя устал... Слушай, я отлично понимаю, откуда это все берется. Но вот когда ты поймешь, что это давно не тот человек, что был тогда? А ты — не тот шестилетний мальчик. Ты научишься, наконец, мыслить по-взрослому?
Руди засмеялся.
— Вот помоги мне один-единственный раз, последний, и я сразу научусь мыслить по-взрослому. Честно-честно. Обещаю.
— Эх, жалко, отца уже нет. Он бы из тебя выбил эту дурь.
— Папа бы меня понял.
— Кто знает. Кстати, может быть, что и понял бы. Такой же был авантюрист, как ты.
— Это я такой же авантюрист, как он. А что ты хочешь? Наследственность.
— Вот ведь послал Мерлин семейку... Ладно, давай рассказывай заново — что ты собираешься делать, чего ждешь от меня и все прочее.
"Получилось!" — триумфально подумала Белла и — поскольку Рабастан сидел к ней спиной и видеть ее не мог, — не удержалась от неприличного магловского жеста, рубанув себя ладонью по согнутой в локте руке.
***
Впрочем, оставались еще невыясненные вопросы, и после ухода Рабастана она вцепилась в мужа.
— Почему это мы не берем Барти?
— Потому что ему совершенно там нечего делать. Барти — наш единственный сейчас ценный источник. И вообще единственный в Министерстве, после ареста Руквуда.
— Его не обязательно светить. Как и Рабастана. Но он имеет право присутствовать. Это ведь он все придумал, он чувствует себя причастным, гордится. Нельзя так его обижать, ты же знаешь, какой он чувствительный. Пускай побудет рядом, потом я его незаметно впущу, и он послушает, постоит за дверью или где-нибудь.
— Очень рискованно. Нет. Нельзя. Барти никогда не был в деле, я не могу на него положиться. Неизвестно, как он отреагирует на все это.
— Нормально. Я с ним поговорю, объясню, как себя вести. Пойми, он же доверяет нам. Считает близкими друзьями. А если его не взять, это будет как пощечина. Риск не такой уж большой, в конце концов.
Руди долго думал, потом согласился.
— Ладно, ты права. Если его не взять, скорее сломается. Но, Белла, — под твою ответственность.
— Конечно, — она кивнула. — Не переживай, Барти не подведет.
***
Подготовка операции в доме Лонгботтомов заняла дней десять. Наконец, Барти сообщил, что удачный момент, кажется, появился.
— В пятницу у них последнее дежурство, и на вечер субботы меня пригласили в гости. Намечается вечеринка, потому что на следующий день они уезжают к знакомым на Рождество.
— Отлично. А что они делают вечером в пятницу?
— Ничего. Я сделал вид, что хочу напроситься в гости на пятницу, потому что Фрэнк ведь знает, что я не люблю вечеринки. Но он засмеялся и сказал, что они с Алисой хотели бы... ну, побыть наедине. В кои-то веки Невилла забрала бабушка, вот и представилась возможность спокойно...
Барти покраснел.
— Черт! — Руди покачал головой. — Ребенка не будет? Плохо-плохо. А где живет бабушка?
— Не знаю. Я могу попробовать выяснить...
— Не надо. Ты не успеешь, к тому же это вызовет подозрения. Ладно. Это усложняет дело, но ничего, переиграем по ходу. Барти, мы тебя ждем в пятницу в девять вечера. Родителей предупреди, что заночуешь у друзей. Неизвестно, насколько все затянется.
После ухода Барти они почти не разговаривали, и только уже поздней ночью в постели — Руди о чем-то думал, глядя в потолок, Белла при свете настольной лампы читала книгу, — он вдруг спросил:
— Ты правда думаешь, что мы справимся?
— Как странно видеть тебя неуверенным... Конечно, — она наклонилась и поцеловала его.
— Красотка, может, тебе не стоит туда ходить?
— Вы не справитесь с Рабастаном. Два на два — слишком рискованное сочетание в таких обстоятельствах.
— Все-таки я почему-то боюсь за тебя. Я же себе не прощу, если что...
— Ничего со мной не случится. Все будет хорошо.
Он встал и подошел к окну.
— Еще и снег пошел. Твою мать. В пятницу ночь будет светлая.
— Так что будем делать?
— Ничего. Отменять не станем. Хуже нет, чем в последний момент дергаться.
Он лег опять и закурил.
— Скажи, а почему ты все-таки тогда согласился? И так неожиданно.
— Да ты просто сказала одну вещь... Собственно, и Рабастан именно об этом упоминал — помнишь, про шестилетнего мальчика? Я вспомнил вдруг одну историю. Давнюю-давнюю, еще с тех времен, когда Темный Лорд еще только вернулся в Англию из своих путешествий и жил у нас дома. Он был тогда совсем другим — сейчас в это трудно даже поверить. Таким веселым, красивым, молодым... Так мне нравился. И с ним было очень легко. Все называли его уже тогда "милорд", но не было чувства отдаленности, что ли, непроходимой стены. Он рассказывал нам с Рабастаном разные истории о странах, где побывал, — Румынии, Албании, Чехии. Делал нам бумажные кораблики и заколдовывал так, чтобы они плавали в ванне и палили друг в друга из пушек. Еще мог выйти в сад и позвать на парселтонге — появлялась какая-нибудь змея, и он с ней разговаривал, заставлял выполнять его команды. Поэтому я не боюсь змей, я к ним привык еще тогда. У него был уж, он жил в его комнате и пил молоко из блюдечка.
