Хвостатый эффект - Ragnaros
И по всей видимости в этот момент, на той стороне у кого-то лопнуло терпение. Через пять минут дверь камеры открылась и вошли два охранника с шоковыми пистолетами, — Хакетт подъём. Лицом к стене, руки за спину, — недовольно буркнул один из них.
Удовлетворённо выдохнув Алисия глотком, допила «чай» и встав у стены позволила сковать себя. Ожидание, наконец оправдало себя.
«Первый раунд за мной», — пронеслась в её голове мысль.
Выйти из ярко освещённой камеры было подобно манне небесной. Коридоры, в отличии от камер содержания, были окрашены в куда более дружелюбные, серые тона, а свет тут был более мягким и рассеянным. Глаза почти сразу успокоились и перестали зудеть.
То, что яркость в камере намеренно завысили, Алисия поняла почти сразу. Последние дни всё было направлено на то, чтобы сломать её, спровоцировать на агрессию, в попытках подготовить дополнительный компромат. У Хакетт в противовес как раз было понимание, что срываться, начав бесноваться по камере, выдвигая требования в стиле: адвоката, барабан, саблю и щенка бульдога, сыграли бы на руку её «противнику».
Сейчас нужно было сохранять особенно спокойный и чистый разум. Однако это не мешало поиздеваться в открытую, вот для этого причин даже было не особо то нужно, а вполне достаточно. План созрел в её голове быстрее пули. Алисия была готова чисто по фелисидски бесоёбить, выводя издёвки и игру на нервах на новый уровень, намеренная взбесить оппонента окончательно и заставить сорваться. Черту дозволенного она понимала великолепно.
Ожидаемо её привели в классическую комнату для «переговоров». Два стула, стол. Несколько камер и «зеркало». Насильно усадив её на один из стульев, конвоиры приковали руки к столу.
— Ах, какой всё же замечательный сервис — утренний фуа-гра и ледяное вино были выше всяческих похвал, моё уважение шеф повару, — начала свою игру Хакетт.
Охранники скривились от отвращения и удалились вон. А девушка только разогревалась, приспустив тормоза. Осмотрев комнату усталым взглядом, она демонстративно зевнула и клацнула зубами передёрнувшись и зазвенев цепями. Затем, посидев так с секунд десять, медленно повернулась к «зеркалу» и с хищной улыбкой, откровенно уставилась в одну точку, надеясь, что именно там сейчас кто-то стоит. Потом поводила взглядом, будто следя за кем-то и наконец фыркнув сказала, — да иди уже сюда, я тебя всё равно вижу и не укушу… Наверно.
За стеклом в это же время.
В комнате наблюдения собрались несколько человек. Среди которых были, пара «следователей», представители корпорации и «переговорщик». Последний откровенно нервничал, хоть виду и не подавал. Его задание было до невозможности простым.
Компромата хватало, чтобы своевольного офицера отправить, с несмываемым позором, в отставку, а то и расстрелять. Чего, разумеется, допустить было нельзя. Всё ещё слишком ценна она была как ресурс и изъять её нужно было быстро и как можно тише.
Дверь открылась и они увидели вводимую с довольным лицом подозреваемую. Когда охранники усадили девушку за стул она издевательски поблагодарила за шикарный завтрак. Корпорант тут же начал что-то строчить в своем планшете, а следователи поморщились. Им всё это поведение было уже как кость в горле. Хакетт вела себя абсолютно не так, как они рассчитывали и думали. Время поджимало. А она тем временем продолжила представление широко зевнув.
Но когда она с хищной улыбкой уставилась прямо на «переговорщика» и даже проследила за его передвижениями по комнате у всех присутствующих невольно пробежали мурашки.
— Да иди сюда уже, я тебя всё равно вижу и не укушу… Наверно.
Все присутствующие уставились на молодого парня, а тот встал как соляной столб, его лицо было белее мела и казалось, что он сейчас просто хлопнется в обморок. Наблюдая как по ту сторону, Хакетт чуть прищурилась, не сводила с него взгляда.
Наваждение отпустило его только после того, как девушка, будто ей надоело, перевела взгляд на камеру принявшись сверлить взглядом кого-то по ту сторону, — тебя я тоже вижу, — послышался её издевательский голос.
— Она ненормальная! И вы хотите, чтобы я вошел туда?! — переговорщик нервно дёрнул глазом указывая на Хакетт.
— Закованная в высокопрочную сталь и с ошейником подавителем она не опаснее обычного гражданского. К тому же вовсе не такая дура и психованная как тебе кажется, — фыркнул один из следователей. Но переведя взгляд на молодого человека, которому предстояло «войти в клетку со зверем», осуждающе вздохнул получив кивок корпоранта сунул в руку пневмоинъектор, — не переусердствуй.
Камера допроса.
Едва до чутких ушей донёсся звук шагов, приблизившихся к входной двери, Алисия торжествующе улыбнулась прищуриваясь. Человек за дверью постоял ещё с минуту, а когда вошел, с Алисии моментально слетела вся дурашливость. План фактически оставался прежним, однако теперь придётся вести игру серьёзно и без дураков.
Движения вошедшего были отточенными и выверенными. Беглый осмотр быстро подтвердил догадку, на шее был не заметный для обычного человека, след от инъектора, а сузившиеся в точку зрачки подтверждали догадку. Молодой человек перед ней был под нейростимулятором.
Применяли эту дрянь в Альянсе крайне редко. Слишком много, у этого результата сумрачного гения саларианцев, было минусов. Сами салары применяли его при финансовых торгах и некоторых переговорах, когда требовалось переспорить и переиграть оппонента, особенно волусов. И то ли медики Альянса что-то напутали, или же саларианцы, в своём фирменном стиле, выдали не всю информацию, но на людей побочные эффекты действовали куда сильнее.
И если головная боль и тошнота были вполне терпимыми. То развивающаяся зависимость и заторможенность мышления без новых доз, а также, что самое страшное, стремительное развитие некоторых заболеваний головного и спинного мозга, уже не только вызывали вопросы, но и ставили под сомнения актуальность использования этих препаратов.
А уж нашумевшие переговоры в торговых рядах, когда ушлые торгаши без всяких нейростимуляторов умудрялись переспросить тех же саларианцев под этими препаратами, уже не один раз вызывал некий аналог гордости, пусть и не связанный с самим фактом торговли. Хотя Алисия была более чем уверена, такие упёртые представители человечества как Цербер, наверняка добьются каких-либо положительных результатов от этого вещества.
Однако тут случай был другой. Вошедший к Хакетт человек всё же рискнул, ради довольно непродолжительного усиления мозговой эффективности, равной примерно получасу. Однако тут мог сыграть и другой фактор. Ведь этот препарат, при определённой дозировке, напрочь отрубал эмоции, из этого можно было сделать вывод — он сделал это, чтобы его нельзя было вывести из себя. Иными словами, эмоции для него сейчас были опаснее пули. Алисии удалось, самой того не понимая, заранее расшатать его. А значит теперь нужно было тянуть время — чтобы откат и её
