Звезда на излом - Мария Кимури
— Его не было долго. Почти десять лет. Мы не надеялись больше его увидеть. Считали погибшим. Но однажды наш другой брат, Фингон Отважный, который позже стал королем нолдор, отыскал и спас его. И он вернулся.
— Десять лет — это с ума сойти как долго! — сказал Элрос с жаром.
Для смертных это и вправду было долго. Для детей-полуэльфов — достаточно, чтобы вырасти и… Или смириться, или нет.
— Это долго, но не очень. Можно верить снам или не верить. Но сейчас вы не можете знать, правду вам сказал сон или нет. Вам придется ждать, чтобы узнать. Может быть, ждать долго. Вы можете плакать, вы можете бояться за них, но ответа не узнаете ни сейчас, ни завтра. Только когда дождетесь чего-то настоящего, наяву.
— Чего? — спросил немедленно Элронд, словно оживая немного.
— Гонца с острова Балар с посланием, например. Который принесет вести о тех, кто бежал на остров. И мы узнаем, вернулся ли туда корабль Эарендиля.
—А откуда он возьмется, этот гонец?
Макалаурэ улыбнулся.
— Он будет, я обещаю. На остров Балар увезли моего младшего брата Амрода, он был ранен и остался жив. Когда его раны вылечат, он обязательно вернется сюда и расскажет все, что знает. И о тех, кто уплыл на остров, и о том, что случилось потом.
Элросу оказалось этого довольно. Он вскинул голову и торжествующе посмотрел на брата — вот, сам князь Маглор подтверждает мои слова!
Но оживившийся было Элронд снова поник.
— А если ты просто хочешь нас утешить? — прошептал он. — Ты ведь потерял всех братьев, кроме одного… тебе тоже плохо! Ты просто жалеешь нас…
— Скажи мне, Элерондо, — спросил Макалаурэ медленно, — ты веришь, что они погибли? Ты знаешь что-то? А ты, Элероссэ?
Они переглянулись задумчиво. Застыли. Элронд кусал губы, Элрос просто смотрел в пустоту.
— Нет, — сказал вдруг Элронд довольно громко, вздрогнул сам и перешел на шепот. — Не верю.
— Тогда не верь, — сказал Макалаурэ, едва слыша собственные слова.
Сердце стиснуло, как железным обручем, словно сам Майтимо ухватил его стальной рукой.
Майтимо тоже никто не видел мертвым. Как и Эльвинг.
— А ты? — спросил неугомонный Элронд, слезы которого почти высохли. — Ты тоже будешь верить, что еще кто-то из твоих братьев спасся?
…Лучше бы его по открытой ране пнули, честное слово. Дети. Это просто дети, сказал себе Макалаурэ, закрывшись как можно сильнее. Детей за вопросы не убивают.
В конце концов, Рыжих тоже иногда хотелось… Нет. Не прибить. Тогда и там даже мыслей таких не было. Но взбучки они порой получали.
— Я не знаю, Элерондо, — ответил он через силу. — Ведь один раз это уже случилось.
«И после Дориата я не могу надеяться на второй».
…Ольвен не спала. Скорее всего — не спала, и когда близнецы уходили поговорить.
*
5
*
Их встретили, выслав дозоры, и ждали, распахнув ворота. И Макалаурэ порадовался возвращению, как смог. На душе стало немного теплее — все же годами это место было их домом. Его домом… Теперь — его. Амбарто вряд ли вернётся скоро.
Тень радости отступила.
Входя в ворота во главе пёстрой толпы, он с удивлением заметил, как стражи крепости, особенно атани, потрясенно разглядывают сириомбарцев, и как перешептываются друг с другом. В воздухе повисло странное напряжение.
Оглядываясь, настороженный Макалаурэ подметил ещё нечто странное.
Люди. Людей в страже меньше чем обычно, а оставшиеся смотрят особенно хмуро.
Наугрим. Их просто нет нигде, хотя договор, что осенний караван прибудет в эти дни месяца нарбелет, был заключён, и Бреннан всегда строго их соблюдал. Райаринкэ должен был рассчитаться с ними, уж с этим можно справиться и без князей.
Словом, когда к нему двинулся один из старшин здешних халадинов, Макалаурэ счел, что к неприятностям он готов.
— Приветствую тебя, князь Маглор. От имени моих людей хотел бы спросить тебя… — начал тот хмуро. Посмотрел на толпу беглецов. Вскинул брови удивлённо, разглядывая среди них синдар в серых плащах.
— Говори, — сказал Феанарион негромко.
— Все окрестности только и говорят, князь Маглор, что вы с братьями сожгли Гавани Сириона, — бухнул старшина халадинов.
— Что? — выдохнул Макалаурэ. Ему показалось, что он пропустил удар под дых, и не может никак вдохнуть.
— Люди Дортониона ушли, чтобы советоваться. Вы и князь Маэдрос при всех говорили, что не хотите проливать кровь, но и года не прошло, а тут такое… Не знаем, правда ли это, но беглецы из Сириомбара с вестями проходили на восток два дня назад и рассказали нам.
— Что — ты — сказал?! — прохрипел Макалаурэ, чувствуя, как темнеет в глазах.
Халадин сделал шаг назад.
— Не я. Но эти люди были из народа Хадора и с ними два эльфа из лесных. Они говорили, что двенадцать ночей назад город вдруг вспыхнул, подожженный с нескольких сторон разом…
В ушах Макалаурэ, заглушая человеческую речь, раздался разом треск пламени, крики горящих заживо орков и рог Майтимо, доносящийся с вершины холма. В глазах темнело, он видел только человека перед собой. Человека, обвинившего его… в том, что они не сделали. Очень дорогой ценой не сделали.
Феанарион медленно, с лязгом вытащил меч.
— Язык отрежу твой поганый вместе с головой, — пообещал он очень тихо.
Что было затем, осталось в памяти обрывками. Вот на нем повисли сразу трое, а халадин мчится прочь с резвостью мальчишки. Вот он тащит этих троих куда-то вперёд, за ним, все равно куда, едва различая перед собой дорогу. Вот раздается голос Фаньо — «Сюда!» — и перед Макалаурэ возникают нелепые темные фигуры, смутно знакомые, какие-то ненастоящие. Он обрушивает на них удары один за другим… Эти упорно не падают. Он рубит молча, яростно, не видя ничего другого вокруг себя…
Долго.
Пока не остаётся ни одной темной фигуры.
И тогда на него обрушивается поток ледяной воды. И ещё один. И третий.
— Кано!!!
Четвертое ведро выплескивают ему в лицо, заглушив слова.
— Кано! Очнись!
— Хватит, — выдыхает Макалаурэ. — Хватит…
Он стоит посреди третьего, тренировочного двора, который теперь усеян обломками учебных чучел и просто
