Сергей Малышонок - Гарри Поттер и Суровая Реальность

— О, мистер Поттер, рада видеть вас у себя! — женщина улыбалась и шустро расставляла чашки, — вы хотите мне что–то рассказать? — очередная улыбка, хм, а ей не говорили, что когда она улыбается, становится еще страшнее? Нет, после этого визита мне нужно будет хотя бы полчасика полюбоваться на Флёр… или Тонкс… или Дафну… в общем оживить бессильно издохшее чувство прекрасного.

— Здравствуйте, миссис Амбридж, — сильно сомневаюсь, что она замужем, но обращаться к ней «мисс» у меня язык точно не повернется, — я просто пришёл выразить благодарность министерству за проявляемую им заботу о нас.

— Ну что вы, это наша работа! — пафосно провозгласила Жабко, — и пусть этот труд тяжёл и, зачастую, неблагодарен, но должен же кто–то заботиться о подрастающем поколении!? — м-да, пропаганда, как она есть.

— Я рад, что мы оказались в столь надежных руках, — немного растягиваю губы в улыбке, — министр прислал прекрасного специалиста, не передадите ему мою благодарность?

— Всенепременно, мистер Поттер, а вы знакомы с министром Фарджем? — угу, так я и поверил, что тебе об этом никто ничего не говорил.

— Да, в прошлом году он помог мне в одной истории с раздутой тётушкой, хороший он человек, — ага, тупой, но хороший. Хотя, по поводу «тупой» терзают меня смутные сомнения. С точки зрения руководства страной, несомненно, а вот если он пролез в кресло, чтобы пополнить собственный бюджет…

— Министр Фардж — великий человек! — мне остается только растерянно кивнуть, в моей лояльности министерству Жабко теперь не сомневается, ну, или считает, что я хочу «переметнуться» от Дамби к министру, поскольку у директора сейчас явно не лучшие времена, — скажите, мистер Поттер, а не хотите ли вы помочь министерству? — закончив петь дифирамбы власти, инспектор перешла к вербовке, о, даже печенек пододвинула, а ничего так печеньки, кстати, мням, вкусные.

— Но что я могу? Я же простой школьник? — конкретнее изложите задачу, конкретнее.

— Ничего страшного, именно со школы начинается путь любого волшебника в нашем мире, но, к сожалению, уровень образования в Хогвардсе сильно упал, о чем ярко свидетельствует текущее положение дел и все те ужасные скандалы! Именно поэтому министр лично отправил меня навести порядок в сем учебном заведении. Но, к величайшему сожалению, я столкнулась с яростным сопротивлением как руководства, так и части учеников. Лишь немногие сознательные юные волшебники помогают в моей работе, но их до прискорбия мало, — угу, скорее всего, Драко и его компания, раз Люциус обеспечил «импульс снаружи», то логично, что его сын будет работать изнутри, — и я была бы рада, если бы вы, мистер Поттер, стали бы одним из них, — угу, дятлы всякие нужны, дятлы всякие важны. Примерно на это я и рассчитывал.

— О, я с радостью помогу министерству, к сожалению, мои обязанности Чемпиона оставляют очень мало времени, но, чем смогу.

— Прекрасно, просто прекрасно, — Амбридж превратилась в саму любезность, — ещё печенья?

— Да, если можно, потрясающий вкус, — щедрый ревизор поставила ещё одну вазочку с выпечкой и подлила мне чаю.

— Скажите, мистер Поттер, что вы думаете о текущей ситуации в школе? Например, о её преподавателях?

— Большая часть — прекрасные специалисты, отменно знающие своё дело, но… — так, теперь немного помяться.

— Продолжайте, мистер Поттер, продолжайте, это же во благо школы… — Долорес чуть ли не в охотничью стойку встала.

— Но некоторые, как мне кажется, не соответствуют высокому званию преподавателя. Конечно, не мне судить магов куда более старших и опытных, нежели я, просто со стороны их методы кажутся… странными.

— Прекрасные слова, но вам и не нужно никого судить, для этого здесь есть я, итак, кто же вам кажется странным?

— Ну, профессор Бинкс, например. Он постоянно бормочет о гоблинских восстаниях, причем, каждый год одно и тоже, да ещё таким голосом, что даже самые стойкие невольно засыпают. Он слишком мёртвый, даже для призрака!

— Угу, — ревизор что–то принялась отмечать у себя в блокноте, — ещё кто–то?

— Пожалуй, профессор Трелони, постоянно предсказывает смерть, неприятности и увечья, по её прикидкам, я уже должен был умереть раз пять, в остальном, всё преподаватели обладают прекрасными познаниями в собственном предмете и никаких нареканий не вызывают.

— Вот как? А что вы можете сказать о профессоре Снейпе и профессоре, — второй раз слово «профессор» Жаба явно произнесла с издевкой, — Хагриде.

— Профессор Снейп, насколько я знаю, является первоклассным зельеваром, к сожалению, наши с ним отношения не сложились с первого курса, его стиль преподавания является, на мой взгляд, излишне жёстким, но тут я могу быть необъективен. Касательно профессора Хагрида — он уникальный специалист с опытом общения с различными опаснейшими животными более, чем в пятьдесят лет, к тому же, для своих занятий он порой добывает действительно весьма редких магических существ.

— Но, как я слышала, в прошлом году одно из этих существ чуть не убило студента!

— А, вы, должно быть, имеете ввиду случай с мистером Малфоем. Данный случай наоборот, подтверждает профессионализм Хагрида — несмотря на то, что ученик грубо нарушил инструкции безопасности в обращении с животным, до этого озвученные профессором, в результате чего взбесил гиппогрифа, преподаватель смог удержать его, в результате чего мистер Малфой отделался простым порезом, боюсь, в любом другом случае Драко мог быть разорван на части. В самом деле, не обвинять же в непрофессионализме профессора Снейпа, если один из его учеников вдруг попытается утопиться в котле с зельем? — Амбридж хохотнула, показывая, что нехитрая шутка ей понравилась, угу, выказала расположение.

— Ясно, спасибо, мистер Поттер за ваше сотрудничество, если узнаете ещё что–нибудь интересное, то моя дверь всегда открыта для вас.

— До свидания, миссис Амбридж, — так, пока не унесли печенек, нужно захапать их на дорожку, а Жабко пусть худеет — ей не помешает, хе–хе.

Покинув гостеприимный кабинет, я отправился в Выручай–комнату — следовало привести в себя мое чувство прекрасного, а заодно немного порелаксировать, думаю, метание десятка–другого «Авад» должно вернуть мне веру в человечество.

Глава 20

Выручай — Комната. Немного позже.

— Авада Кедавра, — зеленый луч со свистом, более уместным артиллерийскому снаряду разнес подброшенную Винки тарелку. На тарелке был изображен котёнок в чепчиках и прочем извращении, кажется, уничтожаемое изображение животного смотрело на меня с благодарностью. Фух, вроде бы немного отлегло, вечерком ещё прогуляюсь с Флёр по берегу озера и совсем хорошо станет, хм… или вытащить ещё и Тонкс с Дафной? Дилемма… от мыслей о планах на вечер меня отвлекла новая тарелочка, запущенная в воздух исполнительной эльфийкой, — на этот раз зеленый луч не сопровождался выкриками странных слов, но вот противный свист никуда не делся. М-да, с учётом скорости полёта, обычный метательный нож будет куда эффективнее, особенно, если его смазать чем–нибудь типа яда василиска… Вообще, так называемые «Непростительные» меня не впечатлили, «Империо» — грубый мозголом, вбивающий в сознание и подсознание единственную команду «подчиняйся». Нужно обладать действительно незаурядными способностями и тонкостью управления, чтобы человека под «империусом» не заподозрили в, скажем так, неадекватности, ведь с промывкой мозгов спадают и все психические ограничения человека, что сказывается и на походке, и на манере речи, да и угнетённое таким грубым импульсом сознание тоже может откалывать ещё те фортели, нет, при беглом осмотре или поверхностных встречах в глаза ничего не бросается, но вот при длительном общении с жертвой этого заклинания уже можно что–то заподозрить, впрочем, часто по невнимательности такие изменения скидывают на стресс, болезнь или просто плохое настроение. Но, чёрт подери, Барти–младший действительно хорош! Уже полгода контролирует отца, а в министерстве никто ни сном, ни духом. И это при том, что Крауч–старший там вообще–то глава отдела и постоянно на виду, правда, говорят он недавно взял больничный. Но всё равно, внушает.

«Круциатус», как ни странно, ничем принципиально от «Империуса» не отличался, только команда «починяйся» была заменена на «страдай», кстати, это и объясняло, почему для успешного применения «круцио» требуется желать боли своей жертве — ментальный посыл заклинание должно же откуда–то брать, да и такая вспышка злобы слегка «раскачивает» мага, повышая его мощность на некоторое время. «Авада» была, в принципе, похожа на предыдущие два заклинания, но, кое–в–чём всё–таки отличалась. Признаюсь, я восхищён рациональностью автора сего шедевра магической мысли. Итак, убивающее заклинание. Начнем с того, что оно является двойным, точнее, у него два… ммм… момента влияния, первый, очевидно, это ментальный приказ «умри!», вот только любой живой организм, собака такая, почему–то очень не хочет умирать и цепляется за жизнь всеми конечностями, а вложить в команду столько силы, чтобы именно сам организм подчинился и отключил свою жизнедеятельность… не с местными резервами, убить мыслью — это заявка на хорошего телепата, пожалуй, где–то уровня Ксавьера или чуть ниже. Проще тогда уже «империусом» и приказать самоубиться. Но неизвестный колдун сумел обойти эту проблему и тут выплывает вторая составляющая — преобразования импульса в ману Смерти и посыл её в тушку противника, опять же, большинство местных волшебников не смогут выдать импульс, достаточный для уверенного поражения жертвы размером хотя бы с человека чисто за счет, ну назовем это банальной «стрелой смерти», зато сильно ослабить тушку таким «подарком» — самое то, а вот сильно ослабленный организм уже легче поддается на приказ и… отключается. Это, кстати объясняет полное отсутствие каких–либо повреждений у жертв заклинания, а также то, что сама волшба состоит из двух «активаторов». Дешево и сердито, вот только того же тролля «Авадой» нужно долбануть раз пять, а дракона если валить, то не иначе, чем синхронным кастом от нескольких магов. В общем, заклинание эффективно только на цель, размером с человека или чуть больше. Конечно, тут ещё роль играет и сила мага, Волди с его В рангом вполне сможет и дракона завалить, не с первого, так со второго заклинания, но большинство местных–то и на С не всегда тянут…