Легкое отклонение от канона. Или гоп со смыком по-корейски - esteem
— Холь! Интересное заявление! А что она делала тогда?
— Вот, — мужчина передал ей свой телефон. — Она играла музыку.
— Музыку?
— Она играла произведения собственного сочинения. На рояле и скрипке. Ваш любимый Маркус Штайнц, хозяйка, пообещал маленькой госпоже, такую же скрипку как и у него.
— Страдивари?
— Да, хозяйка. Хотя по её мимике, я сделал вывод, что Страдивари ей не очень.
— Та-ак. Интересно. Тогда, что же ей очень?
— Она с восхищением смотрела на поддельную Гварнери. Полагаю, что ей нравятся большие залы.
— Вопрос первый. Откуда ты разбираешься в скрипках?
— Я с детства люблю классическую музыку, хозяйка. В свободное от службы время много читаю и слушаю.
— Какой у меня интеллигентный начальник охраны! — удивилась женщина. — А я и не знала! Вопрос второй. Откуда ЧжунГи разбирается в скрипках? Учителя пансионата, обращали внимание на неплохое владение фортепиано. Но о скрипке ничего не говорили…нет говорили, что она стала увлекаться скрипичной игрой, но о владении ею инструментом, не было сказано ни слова.
— И тем не менее, хозяйка, — не ответил на вопрос ДэЮн. — Вот послушайте, что она играла, и как. — Он включил запись с экзаменов, которая обошлась ему в немаленькую сумму.
АнГи с интересом посмотрела на экран. Там её внучка как раз поднималась на сцену, щурясь от яркого света софитов. Хальмони несколько раз пересмотрела эпизоды, где соннё за роялем, а потом играет на скрипке.
— Боже, какая музыка! — воскликнула довольная женщина. — Неужели это она сочинила?
— В этом нет никаких сомнений, хозяйка, — подтвердил ДэЮн. — Она автор. Музыка уже запатентована.
— Кем?
— А это вторая новость. Маленькая госпожа, после экзаменов подписала контракт с FM Entertainment. Музыкально-развлекательным агенством. Теперь она мембер и трейни этого агенства. Его владелец, Ким ИнСон. Друг детства молодой хозяйки и её жениха Такэда Таёда.
— Добился таки своего. Проказник, — улыбнулась АнГи. — То есть он теперь начальник моей соннё? А он…
— Он знает всё. Он непосредственный участник тех событий.
— Так я и знала, — с горечью ответила женщина. — Что скажешь, ДэЮн? — немного подумав спросила она.
— Музыка уникальна, хозяйка. Совершенно новое направление в классике. Так сказала Ли СуМи.
— Великолепная Ли? — удивилась АнГи.
— Это её слова, своему оппе, — с хитринкой ответил ДэЮн. — Киму ИнСону.
— Даже так! В это я могу поверить. Она, с её богатым опытом, имеет мало шансов на ошибку. Но ИнСон-то каков! Такую девку захомутал!
— Хозяйка, спешу вас предупредить, — посерьёзнел начальник охраны.
— Что-то случилось? — тревожно спросила АнГи.
— Пока ещё ничего. Но вокруг вашей соннё, начинают закручиваться настоящие интриги. Ли СуМи, с позволения своего оппы, отослала запись с экзамена своей подруге в Италию.
— Монсератт?
— Да, хозяйка. Но это ещё не всё. Мы проследили за дальнейшими звонками великой певицы. Она связалась со своей русской подругой. Вашей любимицей.
— Да, ладно! — не поверила АнГи. — Неужели с госпожой Образцовой?
Вместо ответа, охранник с поклоном двумя руками принял из рук хозяйки свой телефон, включил на нём функцию диктофона и вновь таким же образом передал в руки женщины. Как только начался разговор по экрану побежали строки перевода на английский и корейский.
— Алло, Элен? Извини, что разбудила, — всхлипнула Монсератт. Говорили на итальянском.
— Чего тебе не спится, Монси? — послышался сонный голос Образцовой. — Опять переела?
— Если бы. Я вторую ночь не сплю. Плачу. Представляешь? Я последний раз плакала когда мне было лет шесть. Помню тогда, соседский ублюдок Джованни мне в башку камнем из рогатки засадил. А сейчас реву, как молодой виноград под прессом. Не могу остановиться!
— Это какой же самоубийца тебя так обидел? — охнула Образцова. — И сколько ему жить осталось?
— Дай донна Мария, как можно больше! Мне Ли СуМи из Кореи привет передала. Хочешь послушать? — не слушая ответ, она включила в своём телефоне запись музыки. Сначала рояля, потом скрипки. В трубке воцарилось долгое молчание.
— Ну, как? — снова всхлипнула Монсератт.
— Это какой же ангел к нам на грешную землю спустился? — глухо спросила великая актриса. — Где эта хитрая чернобурая лисица, его отыскала?
— Корейцы говорят, кумихо, — хихикнула итальянка.
— Да, похер! — интеллигентно ответила русская дива. — Для меня она как была, хитрожопой Сумкой, так и останется.
— А у меня ещё три записи есть, — похвасталась Монсератт. — СуМи вечером вчера прислала.
— Давай.
Снова пауза, на прослушивание музыки из магазина музыкальных инструментов и двух романсов для СуМи.
— Клавир, конечно гениальный. А вот в романсах я чувствую что-то родное. Композитор, что их написал не имеет русских корней?
— Это пятнадцатилетняя девочка. Кореянка. Она недавно закончила среднюю школу для детей-аутистов. Так мне СуМи сказала.
— Аутистов? — переспросила Образцова. — Что-то такое я читала про этих людей. Они очень необычные, можно сказать, не от мира сего. Монси, как мне с этой девочкой познакомиться? И как её зовут?
— Хитрая какая! Я сама хочу! СуМи сказала, что зовут её Ли ГопСо. Но я сомневаюсь. Что-то она долго думала, прежде чем имя назвать.
— Знаешь, что, подруга? Приезжай-ка ты ко мне! Посидим, поокаем, думаю торопиться не следует. А вдруг это единственное, что девочка написала? Тогда не стоит и огород городить, а вот если… Но там, — вспомнила Елена, — в записи было ещё что-то. То, что ты пропустила. Я права?
— Да там, не классика. Так, девочка песенку спела.
— Давай. Включай.
— Эй подруга выходи-ка на крыльцо… — послышалось в трубке.
— Ну, я же говорю! Есть в этой музыке, что-то родное! — воскликнула Образцова.
— Ты считаешь, что соннё, что-то грозит? — спросила АнГи, возвращая телефон.
— В физическом плане — нет. А вот с точки зрения будущих просьб, уговоров, обхаживаний. Слишком много людей будет вокруг неё крутиться. Трудно будет уследить. И ещё, хозяйка. Я взял на себя смелость, отправить запись с экзамена вашей соннё в институт музыкальных и литературных исследований при корейской академии наук. Точнее я сам съездил и отдал запись на экспертизу. Настоял, чтобы её делали при мне. Это заняло время, поэтому я и опоздал. Прошу прощения.
— Заключение с тобой?
ДэЮн, молча
