Легкое отклонение от канона. Или гоп со смыком по-корейски - esteem
ГопСо только плечами невозмутимо пожимала.
Блин, есть хочется! Сабоним сказал — до его прихода никуда не выходить и работать! Садист! Жрать хочу! Голова чешется, мантия душит! Что за средневековые пытки?
— Хён, что ты хочешь за «Крылатые качели»? — спросил ИнСона, ХёнСу.
— За первое исполнение этой песни твоим хором? — съязвил президент.
— Да, — не стал отнекиваться директор школы.
— Стандартные отчисления…плюс…
— Плюс?
— Ты устроишь этой нахалке, жизнь по уставу! Чтоб на пакости ей времени не хватало! И чтоб, как только уроки закончились — факультатив. Или кружок. Или клуб. А после — сразу ко мне в агенство!
— Ну-у. Это совсем не сложно У меня все дети так живут.
— Ты ещё её не знаешь. Она у меня всего третий день, а менеджер Ким, уже в больнице! ГиСок, ты смотришь за ней?
— Да, сабоним, — ответил главный менеджер агенства, непрерывно мониторя через компютер, за поведением ГопСо.
— Что она делает?
— Сначала ходила, перья собирала. Потом ей принесли вещи, которые вы указали. Покривилась, но надела. Потом что-то на синтезаторе играла. Что? Не было слышно, она наушники подключила. Потом, что-то с увлечением писала, даже язык от усердия высунула. Теперь сидит, голову рукой подперла и пишет.
— Что? Все два часа пишет?
— Да. Уже почти вся пачка закончилась.
— Оппа. Может отпустишь её на обед? — спросила СуМи, стоя у окна и разглядывая нескончаемую очередь в агенство.
— Хён, мы договорились? — спросил директор.
— Да, ХёнСу. Но помни. Ты обещал. Собирай оркестр и через неделю ко мне. Я её сегодня к тебе пришлю как договаривались, с хором поработать.
— Спасибо, ИнСон. Тогда я побежал. И прошу тебя, — остановился он у самой двери. — Не испорть мне ученицу.
— Ха! Да она сама кого хочешь испортит!
— Всё, сабоним, — раздался голос ГиСока. — Она закончила последний лист. Если мы не проконтолируем, ГопСо начнёт скучать, — с намёком закончил он.
— Идём!
Когда я закончил разравнивать пачку исписанной бумаги, в студию вошли сабоним, онни и менеджер ГиСок.
— Закончила? — сурово спросил ИнСон.
— Да сабоним. Спасибо, что заботитесь обо мне, — поклонилась от греха, ЧжунГи.
— Оставь написанное и можешь отправляться обедать. Не забудь отнести на склад реквизиты.
— Да, сабоним…только…
— Что? — нахмурился президент агенства.
— Всё, что я написала, это черновики. Там что-либо понять смогу только я сама. Разрешите после обеда я перепечатаю на принте, начисто.
— Хм. Ну ладно. Забирай и перепечатывай, — с сомнением ответил сабоним. — Хорошо. Свободна.
Девчонка засуетилась, поднимая пачку исписанной бумаги. Ещё раз поклонилась и выскочила в коридор.
— Что-то подозрительно покладисто она себя ведёт? — покачал головой ИнСон. — Ну да ладно.
— Сабоним! — ГиСок поднял с пола несколько выпавших из пачки листков. — Поглядите-ка!
ИнСон подошёл к менеджеру, за ним поспешила любопытная СуМи.
— Что это? — растерянно спросил президент.
— Хи-хи.
— Она, что? Всё это время в крестики-нолики играла⁈
— Ой, — вскрикнула певица. — Оппа, а вот ещё листики. А на них ноты…и слова. Сейчас посмотрим. — Она подошла ко включенному синтезатору и проиграла мелодию.
https://www.youtube.com/watch?v=VhzhoP9CBu4
— Интересная мелодия, — сказала СуМи. — На трот похожа, мне нравится. О! А вот и слова. Та-ак, что там? Ага:
— С Анянского кичмана, сорвалась трейни-яна.
Сорвалась трейни-яна, да на во-о-о-лю.
В FM-овской малине, она остановилась.
Она остановилась атдыхну-уть! — залихватски выводила оперная дива, улыбаясь во все свои тридцать два.
— За що же мы играем? За що же мы танцуем?
За рис с кимчхи и пару добрых слов.
А сабоним ругает. А сабоним штрафует.
И скоро я останусь без трусов!
Ой онни, моя онни!
Скажи же ж моей омме.
Що дочь её погибла на посте!
С комунгою в одною
И с чангою в другою
И с песнею агенства на усте!
— И чангу? С комунго? — заводился ИнСон. — Где она? Я ей покажу — без трусов! Щибаль! ГиСок?
Но менеджер не слышал, он сидел согнувшись на стуле и изо всех сил пыжился, сдерживаясь. Стараясь не уронить лицо начальника. Однако тоненькое «хи-хи» из коридора, прорвало плотину, и менеджер на глазах у изумлённых айдолов и трейни скопившихся в коридоре, рухнул со стула и зашёлся в безудержном хохоте.
Оперная дива давно уже сползла по стенке и тихонько задыхалась не имея возможности вдохнуть. Наконец и сам президент осознав коварную месть своей трейни не выдержал и гомерически заржал.
— Ну? — вопрошал, сабоним отсмеявшись и вытирая слёзы с глаз. — Ну и как с этим бороться?
— Риторический вопрос, оппа, — ответила поднимаясь с пола СуМи. — Это просто надо возглавить.
— СоЁн, БоРам, вы мою новую трейни не видели? Она в кафе пошла, спросил ИнСон у девушек из Т-ARA, стоявших в дверях студии и слышавших и песню и реакцию начальства.
— Нет, сабоним, — ответила самая маленькая. — Её в кафе нет. Да она туда и не ходит.
— Это почему? — удивился сабоним.
— Она вниз обедать ходит, — ответила СоЁн. — В столовую стаффа. Там мясо дают.
Так-так-так. Быстро пожрать и рвать когти в Сонхва. Надо ещё разобраться, что там за хор такой. Потом поеду к омме на работу. Огребу конечно, за жёлтые лилии, ну да ничего. Омма на меня злиться долго не может. А потом домой. Баиньки.
Глава 7
— ДэЮн?
— Я, хозяйка.
— Ну, так подходи. Что ты вечно меня нервничать заставляешь? — раздражённо сказала АнГи.
Сегодня она была дома. В своём обширном поместье. Сидела на резной скамеечке на берегу искусственного пруда и кормила хлебом перелётных уточек. На улице стояла теплынь.
— Простите, хозяйка, — телохранитель подошёл вплотную.
— Есть, что-то новое? — АнГи отряхнула руки от хлебных крошек.
— Молодой хозяин собирается домой, отдохнуть перед дипломной работой.
— ЧеЧжун? Ну, наконец-то! Хоть с сыном повидаюсь! Хорошая новость. Спасибо, ДэЮн.
Мужчина поклонился.
— Ещё, что-нибудь? — догадалась АнГи. — Что-нибудь с моими отшельницами?
— Да, хозяйка. Маленькая госпожа, сдала экзамены в школу «Сонхва».
— Сонхва? Интересный выбор. И она уже сдала экзамены? Не рановато?
— Да, хозяйка. Причём общеобразовательные предметы, она не
