Звездные войны.Записки юного целителя - JuliaFF

– Да, я вижу. Меняем схему. Первыми на освобождающиеся столы легких и на ампутацию. Остальных по возможности вводим в лечебный транс в экспресс-режиме.

– Но мы не успеем перепрограммировать…

– Значит, в ручном режиме. Девочки, включайтесь: завозите в освободившиеся операционные те каталки, которые дроиды-диагносты отмаркировали зеленым или желтым. Голубую маркировку – в перевязочные. А мы пока попробуем облегчить страдания «красных».

Мы сорвались с места. Несколько минут неимоверной суеты, потом муторное ожидание того, когда наконец перевязочные и операционные освободятся от первых тяжелых. Дальше все заработало как конвейер. И у нас появилось время и желание оглядеться вокруг чуть внимательнее. Практически все лежащие на носилках раненые, даже те, кто, по мнению дроидов, считались легкими, находились в забытьи. Несмотря на гул кондиционеров, в помещении пахло горелым мясом и, несмотря на силоизоляцию, – болью.

– Они умрут? – тихо шепчу, ни к кому не обращаясь.

– Ну что ты, девочка. Большинство восстановится через несколько дней.

Отозвавшаяся Вокара Че смотрит на уже быстро рассасывающуюся очередь из носилок.

– А те? – я не могу отвести взгляд от отвезенных в сторонку тяжелых.

– За тех мы будем бороться. Хочешь помочь?

– Да! Но… Разве я сумею?

– Сумеешь. Тебя же учили общению в Силе. Значит, сядь рядом, коснись ауры пациента и пожелай ему выздоровления.

– И все?

– Пока да.

– Я сейчас!

Несусь к крайним носилкам. На них молодой парень, падаван, наверное. Глаза закрыты. Все равно улыбнуться. Главное – не смотреть на обрубок руки. Захожу с другой стороны и осторожно касаюсь его пальцев: «боли нет – есть покой. Все будет хорошо. Обязательно».

Ресницы вздрагивают, и на меня смотрят глаза моего первого пациента. Голубые. Подумалось, что я запомню их на всю жизнь. Тут же вздрагиваю от хриплого шепота:

– Хорошо зафиксированный больной в анестезии не нуждается?

– Больно? Я сейчас!

Сжимаю пальцы сильнее и пытаюсь переключить его боль на себя. На несколько секунд вроде бы получилось. Но потом меня буквально накрыло чужой болью. Следующие минуты выпали из памяти. Из состояния транса меня выдергивает чей-то резкий возглас.

– Врача!

Руки подошедшего целителя помогают мне встать, а запах нашатыря окончательно возвращает сознание. Оглядываюсь. Рядом со мной стоит рыжеволосый мужчина в рваной одежде. Не знаю откуда, но у меня появилась уверенность в том, что он тоже ранен. Что не мешает ему ловко поймать за рукав торопящегося вернуться к раненым целителя.

– Я не для этого вас звал! Почему Энакин все еще здесь? Его надо немедленно…

– Рыцарь Кеноби, возьмите себя в руки! – в голосе целителя нет и тени сочувствия.

– Безобразие! Где старший целитель?!

Зря он это. Во-первых, торопящегося целителя это не остановило. Во-вторых, вышедшая из операционной Вокара Че вопль услышала. Мало того, подчиняясь отданному ею походя приказу, пустые носилки подкрались к рыцарю сзади и, ударив ничего не подозревающего Кеноби под колени, лихо загрузили добычу себе на борт. Пасс ближайшего целителя, и скандалист уже в лечебном трансе.

– Так-то оно лучше.

Лекари возвращаются к другим пациентам. А я на всякий случай касаюсь руки рыцаря: «Не волнуйтесь, с вашим падаваном все будет хорошо».

– Не отвлекайтесь, юнлинг. Собственные силы тоже беречь надо, - кидает мне через плечо Вокара Че.

– Эй, кнопа, твою начальницу из ситхов за свирепость точно не выгоняли? – тихонько, сквозь боль, но хихикает мне в спину Энакин.

– Я не Кнопа, я Манюня, - огрызаюсь на бегу.

Сила Великая! Что это на меня нашло? Неудобно-то как. Но думать об этом некогда. Раненые не ждут. Круговорот страданий и боли затягивает на несколько часов.

– Довольно. Иди отдыхать.

Голос лекаря вновь заставил вздрогнуть от неожиданности.

– Но я…

– И без разговоров. Не менее сорока минут на попить чаю и расслабляющую медитацию. Комната отдыха там.

Делать нечего. Иду, куда послали. Йошка уже там. От самых дверей хватает меня за руку и волочет к чайному столику. Пока я почти падаю в мягкое кресло, она уже подбегает с налитым чаем и бутербродами. Несколько минут с закрытыми от блаженства глазами наслаждаюсь ароматом напитка. Есть, если честно, совсем не хотелось. Но это пока первый кусочек не откусила.

Наконец появляются силы и желание осмотреться. Оказывается, мы тут не одни. Чуть в стороне, не шевелясь, сидит Ксенен.

– Не трогай его, - ловит мой взгляд Йошка. - У него мастера убило.

– И что теперь?

– Не знаю.

Моя подруга-пророк впервые чего-то не знает. Только удивиться этому я не успела. Веки вдруг слиплись, и я провалилась в глубокий сон.

***

Проснулась оттого, что солнечный луч щекотал мой нос. Я здесь всю ночь проспала? Ой! Тихо вскочила и поспешила в коридор. И тут же оказываюсь в центре некоего не вполне понятного мне шума-гама. В исполнении Йошки.

– Мастер Че! Мастер Че! В палату Скайуокера дамочка рвется!

Поворачиваю за угол и обнаруживаю троих: наряженную в униформу корпуса целителей Йошерузу, незнакомую мне женщину в причудливых, явно не джедайских одеждах и спешащую на место разгорающегося скандала старшую целительницу.

– Госпожа Наберрие? Вам действительно не следует здесь находиться…

Пока меня не заметили, ныряю за первую попавшуюся дверь. Наверное, изначально это планировалось как служебное помещение. Но теперь здесь палата. Причем двухместная. Между двумя кроватями даже узкий проход остался. Стандартный меддроид в него едва ли протиснется, разве что дрон. Особенно из-за стоящего между кроватями ведра с бактой. Полноценную бакта-камеру сюда не затащишь, вот лежащий на животе раненый просто опускает в ведро культю искалеченной руки. На второй постели внешне гораздо более легкий больной. Мало того, его я узнаю первым: тот рыжий скандалист – рыцарь Кеноби. Впрочем, он-то меня естественно не узнал. Хотя появление заметил. Надо срочно придумать повод своего появления.

– Я заглянула спросить… Вам что-либо требуется, сэр?

– Нет, ничего не нужно. Спасибо, - равнодушно пожимает плечами рыцарь.

– А-а-а, Манюня. Привет.

Голос лежащего на животе звучит хрипло. Но я узнаю своего вчерашнего пациента Энакина.

– Привет! Больно?

– Неважно. Чтобы протез легче приживался, надо потерпеть. Слушай, там в коридоре шум. Наверное, это сенатор Наберрие…

– Да. Мастер Че называла это имя.

– Передай ей, пожалуйста, чтобы уходила. Я не хочу, чтобы она видела меня… больным.

– Хорошо.

Возвращаюсь в коридор. Легко сказать, «передай». Вот так, запросто подойти к незнакомому разумному, да еще к сенатору и сообщить наверняка неприятную