Легкое отклонение от канона. Или гоп со смыком по-корейски (СИ) - esteem
— ГопСо. В чём дело?
— Устала, сонсенним, — хмуро ответила ЧжунГи.
— С тобой всё в порядке? Может вызвать такси? — всё-таки он неплохой мужик. В отличие…
— Нет, господин директор. У меня свой транспорт. Спасибо, что заботитесь обо мне — поклон.
— Ну, хорошо. Как только напишешь песню, сообщи мне.
— Договорились, сонсенним. До свидания, сонсенним, — поклон.
— До свидания, ГопСо. Иди и хорошо покушай.
Когда девчонка скрылась за поворотом коридора, директор спросил своего помощника:
— Что, случилось, СонгЁ. Почему, когда она тебя увидела, сразу замкнулась? До этого всё было хорошо.
— Сонсенним, вы слишком много внимания обращаете на эту выскочку, — добродушно ответил СонгЁ, сбрасывая невидимую пылинку с лацкана модного пиджака с серебряным отливом. — Вы с утра сорвались и поехали в агенство к сабониму ИнСону. И всё ради неё, — это уже прозвучало как завуалированное обвинение. ХёнСу, нахмурился.
— Так, СонгЁ. Быстро ко мне в кабинет. Там мне дословно передашь…я так понимаю ты с ней встретился?
— Да, сонсенним.
— Дословно. Слово в слово передашь ваш разговор, — директор внимательно смотрел на выходящих из аудитории смеющихся хористов.
Некоторое время спустя. Кабинет директора.
— Стой, стой. Погоди. Ты хочешь сказать, что назвал её уродливой выскочкой? Я правильно понял?
— Я привык говорить правду в лицо, сонсенним, — как-то даже с гордостью ответил помощник. — А что не правда? Экзамены сдала лишь наполовину. И не со своим потоком, а с абитуриентами из периферии. С Сеульскими, почему-то побоялась. Почему? — СонгЁ совершенно не чувствовал никакой вины в своём поведении. Он просто не понимал, что он сделал не так. — Не перед кем выпендриться?
— Выпендриться? — чуть не вскричал директор. — СонгЁ, ты соджу перебрал? Щибаль! Выпендриться? Твоё счастье, что ты не преподаватель, а всего лишь следящий за дисциплиной в школе! Ты бы у меня сегодня же вылетел из школы с волчьим билетом! Идиот!
— Сонсенним, — недоуменно пробормотал помощник. — Что вы такое говорите?
— Я говорю, что ты кретин! На, — директор выдвинул верхний ящик письменного стола и достал бумагу. — Читай! Это мне прислали сегодня. Два часа назад, из министерства культуры. Существует всего три копии. Оригинал у…не твоё дело у кого оригинал! — он зло взглянул на помощника. — Одна копия у меня, вторая у ИнСона, а третья в министерстве! Это результаты экспертизы её произведений! Прочитал? Проникся? О, богиня! За что ты послала мне этого кэсэкки!
— Но сонсенним, я же…
— Три дня, СонгЁ. Всего за три дня, она написала шесть произведений. Шесть! Три из которых попали в сеть. Всего три из шести. Посмотри сколько у неё просмотров. Идиот! Сколько просмотров! А там ведь и одна классическая пьеса! Не поп или рок или ещё чего! У неё за три дня своя фанбаза образовалась. С названием уже! Понимаешь кэджащик? Фанклуб!
— Но сонсенним, — потерянно пробормотал помощник.
— Такчё! Туэчё! Сансори!
СонгЁ пулей вымелся из кабинета разъярённого директора.
— И чтоб я тебя рядом с ней не видел! Ттораи!
Я был зол и на кураже. Эта тварь под конец испортила такой классный вечер в школе. Да, уже вечер и я еду к омме на работу. Шестой час. Зима. Февраль. Темно. Но ужасно тепло, куртку я снял и вручил Шкафу. Он снова подал мне руку, когда я садился в машину. Хм. Хоть это отчасти скрасило плохое настроение. Хе. Ужасно хочется вытворить чего-нибудь эдакого. Гормоны? Ну и хрен с ними! Хочу скрипку! Электрическую! Да! Электроскрипку! Буду как Ванесса Мэ…Что-что-что? Ванесса Мэй?
— Ачжоси, вы можете достать из кармана моей курточки, телефон? — попросил я Шкафа. Интересно как его зовут? А водилу? — Спасибо, что заботитесь обо мне, ачжоси, — вежливо поблагодарил я, получив в руки свой девайс. Так, что у нас с Ванессой? Набираю имя в поисковике…Хе-хе. Нет. Что у нас вообще по электрическим скрыпачкам? Скрыпачки есть, но играют на них мало. Вроде экзотики. Есть, то есть, а вот что с ними делать, музыкальный мир ещё не решил. Моя ты прелесть! Решено! Едем к омме, там за стекляной стеной есть мой компик, а в нём хорошая звуковая карта и программка для аранжировки. Я позавчера проверял, правда не пользовался ещё. Вот сейчас и проверю.
Вокруг высотки, светящиеся неоном и рекламными роликами на большущих экранах. Фонарные столбы и светофоры. Народ вышел на вечерний моцион. Толпы страждущих облепили палатки с местным фастфудом. Ррр. Это у меня в желудке заурчало. Надо бы тоже топлива подбросить. Блин, вот сморишь на эти палатки, как ачжумы ловко готовят прямо при тебе. Поливают еду разными соусами. Вот кажется всё б сожрал!
— Ачжоси, а вы не могли бы купить мне пива? — само собой сорвалось у меня с языка. Блин. Сам удивлён!
— Пива? — морда у Шкафа, стала похожа на лошадиную. — Пива, маленькая госпожа, если только ваша омма, позволит.
У-у-у! Ссыкло! Банку пива зажал! Жадина! Ладно, после что-нибудь придумаю. А ведь он ещё и омме передаст. У-у! Передаст!
— Приехали, маленькая госпожа, — за своими мыслями я и не заметил как мы нырнули на минус второй этаж Лотте.
Я поднялся с места и величаво, как мне казалось, проследовал к выходу из минивэна. На подножке плавно подал руку Шкафу, скорчив при этом великосветскую рожу. Насторение подозрительно ползло вверх. Ох не к добру! На тридцатый этаж, мы взлетели словно птицы. Проходя мимо филиала омминого банка, показал девчонке на фронтдеске язык. Правда это была не та агасси. Но ничего, для профилактики и эта сойдёт. В душе посмеялся заметив её испуганную моську. Шкаф открыл передо мной двери в мамин офис. Я как и в приёмной сабонима, показательно просеменил виляя задницей у стола омминой СоНа. Только я забыл, что эта совсем другая На. Эта На фыркать не стала, а ловко перегнувшись через стол, врезала мне такую затрещину по жопе, что я бы врезался лбом в дверь омминого кабинета, если бы она вдруг не открылась и я влетел прямиком в объятья дядечки-ачжоси СоЮ.
— Ой!
Он молча меня отстранил. Осмотрел. Поправил воротник колючей шерстяной блузки. Сдул пылинку с плеча и подтолкнув вовнутрь, также моча закрыл за мной дверь. Это что сейчас было?
Омма, снова курила сигару, перед ней стояла чашка кофе, а рядом стопка документов.
— Мам. Привет.
Она молча вытянула руку вперёд и по-корейски, ладонью вниз подозвала меня к себе. А когда я подошёл, цапнула за ухо притянула к лицу и чмокнула в обе щеки, а отпустив сказала:
— Тталь. У меня для тебя две новости. Одна хорошая, а другая…как сказать.
— Начни с «как сказать», — попросил я.
— Мне придётся уехать на месяц раньше. Не в конце апреля, а в конце марта. Продержишься без меня два месяца? — в её взгляде, не смотря весёлые искорки, таилась тревога.
— Продержусь, — я пожал плечами. — Конечно продержусь.
— А с Майкой не передерётесь?
— Хм. А есть шанс? — вопросом на вопрос ответил я.
— Не знаю. Не думаю. Она девочка хорошая…только немного суетливая.
— Ничего. Если первая не полезет, так и я не начну.
— Хорошо. Теперь хорошая новость, — сказала омма и подняла пачку документов со стола. — Вот. Это результаты аудиторской проверки, французской сети отелей «Плаза». Мы их с тобой покупаем!
Я упал на колени и полез под оммин стол.
— Что ты делаешь? — испугалась она.
— Ищу упавшую челюсть. Она куда-то к тебе под ноги закатилась.
— А ну вставай, негодница! — рассмеялась омма. — Прекращай паясничать.
Встал.
— Мам, а мы потянем? Всё-таки известный бренд. Больше сотни лет!
— Мы всё просчитали, — ответила ХёЧжин.
— Мы? Мы, это кто? Я ничего не считала.
— А тебе рано ещё считать. Мы. Это я, СоНа и её муж СоЮ. И предвосхищая твои вопросы. СоНа, мой младший компаньён и партнёр. То, что она сидит в приёмной, это её бзик. Никого не хочет ко мне подпускать. Единоличница!
