Эльфийский тесак (СИ) - Райвизхем Ал

— Я дал слово и я его выполнил, — ответил Торин, тяжело опускаясь на каменную лавочку, оказавшуюся поблизости.

— Надо идти отсюда, сейчас на крик сбегутся его друзья, — озабоченно сказал трусливый Вьярд.

— Отобьемся, — махнул своим тесаком Фолко.

— Как же, против этих, сарумановских отобьешься, — проворчал Торин. Еле задницы унесли.

— Задницы? — удивился Фолко.

Коридор, куда свернул отряд неожиданно повел вниз. Чертыхаясь, гномы побрели по сбегающей во мрак дорожке. Теперь всех вел вперед Глумлин, чей длинный нос, освещаемый отбрасываемым факелом светом, словно указывал путь. Козявки, застрявшие в пучках волос, торчащих из ноздрей морийца хоть немного скрашивала страшное выражение его лица. Очутившись в родных пенатах, гном обнаружил что за время отсутствия, кто-то скоммуниздил у него припрятанный прибор ночного видения. С его помощью он надеялся вволю поглумиться над беззащитными врагами и беспечными товарищами по оружию. На деле же, кто-то уже на трех привалах подряд тырил заныканные Глумлином от других членов отряда бутерброды с копченой колбаской. Гном буквально на секунду отвлекался, вглядываясь в темноту и бутерброды пропадали бесследно, как стыдливость девственницы после двух бокалов шампанского.

— «Туалет мощностью пять с половиной килосрак» — гласила большая светящаяся в темноте надпись. «Вход платный», — виднелось чуть ниже.

— Это кто же тут ходит в платный туалет? — удивился хоббит. Из его рта приятно несло вкусненьким запашком копченой колбаски.

— Это что же за единицы измерения такие? — глаза Торина полезли на лоб от удивления.

Глумлин смутился.

— Ну, может мы неправильно измеряли мощность в наших подземных туалетных чертогах, но это наш единственный недостаток, — оправдывался он.

— Да вы тут совсем с ума посходили, — возмутился безумный Дори. — Даже школьник знает, что проходимость туалета измеряется в килосраках / в час!

Фолко сплюнул услышав такое. По его мнению, у гномов было немало недостатков, но то, что они без стеснения портили воздух, был не самым худшим. Он еще раз вздохнул. Книга по его мнению слишком затянулась и каждая шутка автора была еще хуже предыдущей. Его настроение несколько улучшилось, когда на пути им попался почтовый ящик. Фолко с энтузиазмом поднял с пола кирпич и принялся молотить им по ящику, до которого каким-то чудом не добралась орочья рука. Зато добралась рука хоббичья. Ящик раскололся. Из него выпал конверт.

— Обожаю читать чужие письма! — воскликнул Фолко и разорвал его.

«Мы отступаем. Орки повсюду. Мифрил закопали на нулевом ярусе. Передайте всем, кому я должен, что они могут поцеловать себя в задницу.

P.S. Записку № 1 в Расписном чертоге считать недействительной. Эти придурки орки перекопали весь Первый ярус. Можно картошку сажать, ха-ха-ха!».

Фолко прочитал письмо вслух. Над отрядом повисло молчание.

— Туркин был должен мне, — упавшим голосом сообщил Глумлин.

— Нулевой ярус, — мечтательно произнес Торин. — Веди нас, Глумлин!

Тот помялся. Его познания о нулевом ярусе были нулевыми. Первым это понял хоббит. Он оценивающе посмотрел на голодающего (на каждом привале у морийца кто-то постоянно коммуниздил бутербродные пайки, а добавку хоббит выдавал только за плату).

— Ну, я думаю, нулевой ярус должен быть где-то под первый ярусом, сделал глубокомысленную догадку Глумлин после полуминутного размышления, процесс которого столь явно отражался на его мужественной и наглой морде, что хотелось запустить в нее кирпичом.

Прошло два дня. Отряд блуждал по темным коридорам, пытаясь найти спуск на Первый Ярус. В конце концов это всем настолько надоело, что они спросили как спуститься на Первый ярус у первого попавшегося орка. Тот показал дорогу, попыхивая травкой. Отряд и орк опомнились только спустя пять минут.

— Это же был орк! — чуть ли не к потолку подскочил Торин.

— Это же были гномы! — орк от неожиданности чуть не проглотил косяк.

— Дожили! — констатировал безумный Дори. — Спрашиваем у орка, как нам пройти, вместо того, чтобы поиграть его головой в футбол.

— Ну, орк по крайней мере ориентируется в Мории лучше, чем Глумлин, примиренческим тоном заявил хоббит. — Может произведем замену?

Глумлин с ненавистью посмотрел на Фолко.

— Привидится же такое, — в это же самое время подумал орк, закуривая очередной косяк.

Первый ярус был настолько перекопан, что там можно было сажать все что угодно. Воображения орков, правда, хватило только на то, чтобы засадить весь ярус коноплей.

В некоторых местах ямы достигали такой глубины, что можно было попасть на нулевой ярус, спрыгнув в дырку на дне. Рядом вовсю орудовал уборочный комбайн, за рулем которого сидел накачавшийся до одури трофейным здравуром мордорский орк. Он весьма целенаправленно рыл новый ямы, закапывая старые. Снующих по полю туда-сюда гномов он принял за видения и, весело хохоча, принялся гоняться за ними по всему ярусу.

Бесстрашные гномы принялись беспорядочно отступать и все до одного, вместе с хоббитом, провалились в дыры, ведущие на нулевой ярус. Разочарованный комбайнер завалил на прощание все дыры землей и вновь принялся скучать.

— Ой-ой-ой, — вопил хоббит, упавший на мелкие камешки, покрывавшие нулевой ярус.

— Уй-уй-уй, — стенал Малыш, почесывая ушибленную задницу.

— Бля! — произнес немногословный обычно Глумлин.

— Елы-палы, в жопу якорь, — как последний сапожник, ругался Строн. Попадись мне в руки этот комбайнер хренов, — словно молитву повторял он.

Поохав и постонав, отряд принялся оглядываться вокруг. Нулевой ярус представлял собой огромную помойку, в которую многочисленные поколения гномов вываливали мусор. Жители седьмого яруса выбрасывали мусор на шестой через мусорные дыры, шестой на пятый, и так далее. Жителям нулевого яруса (там в древности, когда орки и гномы еще жили под одной крышей мирно, находилась орочья резервация) выбрасывать мусор было некуда. Они (древние орки) целыми днями убирали мусор, заваливая старые штольни, но явно не успевали. Вскоре это им надоело и разразилась страшная война. После целого ряда поражений, гномий король распорядился заделать все дыры, соединяющие первый ярус с нулевым, а потом долбить застывший бетон кирками и ломами, поскольку под нулевым ярусом располагались штольни в которых шла разработка месторождений. Война с тех пор продолжалась с переменным успехом, но штольни и нулевой ярус были очищены от орков. А вот на накопившийся мусор энергии и энтузиазма гномов не хватило и он веками так и наслаивался слой за слоем. Вот что такое представлял нулевой ярус.

Подгоняемый пинками Глумлин выдвинулся вперед и принялся водить отряд вокруг бесчисленных куч консервных банок, кожурок от бананов и выброшенных дырявых носков и трусов. Причем, перед тем, как выбросить, никто это белье и не думал стирать, так что запах стоял соответствующий.

Бродить по куче надлежаще использованных рулонов туалетной бумаги, бычков и консервных банок с протухшим содержимым, можно было годами, хотя многие археологи Средиземья отдали бы полжизни, чтобы очутиться здесь. Но с тех пор, когда одна из машин археологов марки «Барлог» (бетонодробилка археологическая) сошла с ума и принялась дробить все что ни попало, ни одного археолога к Мории не подпускали на пушечный выстрел. А тех, кто все-таки правдами и неправдами проникал в Казад-Дум, засовывали в пушку и депортировали на это же самое расстояние. Спятившую умную машину с интеллектуальными чипами прозвали Великое Лихо Дарина. Справиться с ней сумел только бесстрашный и мудрый Гэндальф, рассказавший такой неприличный анекдот, что высокоинтеллектуальную машину закоротило и она сгинула в морийском рву.

Гномы и хоббит безучастно брели по кучам мусора, выискивая хоть какой-то знак к тому, где лежит мифрил.

— А что находится под нулевым ярусом? — опасливо спросил Фолко у Торина, надевая на голову фашистскую каску.