Гермиона, первая леди Грейнджер (СИ) - "Латэна"

Больше трёх лет…

Впрочем, осталось еще в четыре раза больше — целых двенадцать лет.

Дни в Азкабане напоминали друг друга, как песчинки на большом пляже. Когда проснулись после «посещения» дементоров тогда и утро. Обязательное умывание. В Азкабане можно легко опуститься, если позволить себе зарасти грязью. Об этом говорила Беллатрикс, когда объясняла, почему Пожиратели Смерти, получившие пожизненный срок после первого падения Волдеморта, умудрились сохранить в Азкабане разум и, в гораздо меньшей степени, здоровье.

Так что Гермиона каждое утро добросовестно умывалась ледяной водой, а раз в несколько недель мочила кусок тюремного балахона и обтирала тело. Холодно после такой процедуры было неимоверно.

Работы для разума, которая, по словам других узников, спасает от безумия и пагубного оцепенения, у Гермионы тоже хватало.

Она неплохо изучила русский язык. Хотя Антонин Долохов заявлял, что акцент просто ужасен, и девушке лучше не составлять самостоятельно длинных фраз, а говорить короткими предложениями из трёх-пяти слов. Иностранцам подобное позволено.

Гермиона рассказывала узникам о современном маггловском мире. Оказалось, что объяснить реалии простецом двум волшебникам гораздо легче, чем двум дюжинам чистокровных колдунов. Работа почты, маггловской таможни, многоступенчатая система образования — нашлось много такого, что «внезапно открылось» и стало понятным.

А я всё недоумевал, почему магглы постоянно замирают на перекрёстках и выглядят так смешно, — задумчиво проговорил мистер Малфой после своеобразной лекции о светофорах и их значении в дорожном движении. — Нет, эти механические повозки просто ужасны. Попасть под их колеса никому не хочется. Но неясно было, почему они останавливаются, когда людям нужно было перейти дорогу. И что на этих столбах всего три цвета? А если я наколдую синий?

Помимо обсуждения недостатков и редких, по мнению чистокровных магов, достоинств маггловского мира, рассказов Антонина Долохова об учебных реалиях Дурмстранга, школы волшебников, в которой ему довелось учиться, были еще и новости из мира за стенами Азкабана. Последние Люциус Малфой регулярно получал от сына.

То, что Драко сможет видеться с отцом, как минимум, раз в месяц было небольшим преувеличением. На самом деле, с большим трудом, да ещё и с помощью постоянных финансовых вливаний, ему удавалось добиться четырёх свиданий в год.

Через Драко заключенные узнали, что Совет магов уже целый год рассматривает законопроект с названием «О защите волшебных детей». По словам младшего Малфоя никто из членов Совета магов не видел полного текста будущего закона. На руках волшебников какие-то отрывки о программах ассимиляции магглорожденных в волшебном мире, правах сквибов и детей с примесью крови волшебных существ. Чего ждать от полного текста непонятно. Но то, что готовился он «лордом Дамблдором» наводит на мысль, что ничего хорошего.

Показное благоволение к выходцам из семей магглов, по словам Драко Малфоя, — это часть новой политики Министерства магии. Довольно ожидаемо, надо сказать. Пожиратели Смерти, которых заклеймили «темными магами», заявляли о вредоносности грязнокровок. Новая же политика, тон которой большей частью задаёт именно Альбус Дамблдор, стоит на том, что магглорожденные это «возвращение волшебной крови», «новые идеи и замыслы, которые принесут процветание волшебному миру».

Но благоволение напускное. По-прежнему, никто из работающих в Министерстве магии магглокровок не занимает должности выше старшего клерка. За исключением двух колдунов. Один прикрывается поддельной родословной — все об этом знают и все молчат, а второго берегут родственники чистокровной супруги.

Хотя кое-какие полезные идеи действительно есть. Драко Малфой стал тайным совладельцем небольшого магазинчика в Косом переулке, который предлагает волшебникам заколдованную маггловскую технику. Музыкальные плееры с наушниками, фотоаппараты, совсем не похожие на уродливые треноги, которыми пользуются «волшебники старой закалки» и карманные фонарики для тех, кто предпочитает не занимать волшебную палочку заклинанием Люмос, пользуются устойчивым спросом.

Гарри Поттер стал отцом малыша по имени Джеймс Сириус. Рождение ребенка седьмого января одна тысяча девятьсот девяносто девятого года лишь подтвердило слухи о том, что брак был заключен, как говорят невоспитанные магглы, «по залёту». Спустя еще полгода молодой лорд Поттер успешно прошел вступительные испытания в Аврорат и стал рядовым сотрудником.

Это ненадолго, — сказал Люциус Малфой. — Любимая пешка Альбуса Дамблдора. Его герой. Он недолго пробудет мальчиком на побегушках.

Еще раньше аврором стал Рональд Биллиус Уизли, принесший, как написали в «Ежедневном Пророке», «в жертву магическому правосудию свой талант вратаря сборной по квиддичу». Младший Уизли женился на Лаванде Браун и в феврале одна тысяча девятьсот девяносто девятого года стал отцом двух девочек — Розы и Гиацинт.

Драко Малфой не специально следил за своими героическими недругами. Магический мир невелик по сравнению с маггловским. Вести и слухи в нём разносятся с пугающей быстротой, чему немало способствует каминная сеть в каждом доме. К тому же Гарри Поттер и Рональд Уизли отличились в прошедшей войне. Первый ко всему прочему еще и глава древнего магического рода, несмотря на то, что сам не может похвастаться идеальной чистокровностью.

С последнего свидания с сыном Люциус Малфой вернулся довольным как кот, одновременно поймавший двух мышек.

Нет, мы знаем, что ты через два месяца выходишь на свободу! — тут же возмутился Долохов. — Но ты бы мог не так открыто радоваться? Некоторым здесь еще кучу лет куковать!

Люциус Малфой только усмехнулся. Устроившись удобнее на своём одеяле, он изрёк в пустоту:

Через пять месяцев я стану дедом. Если судьба будет благосклонна, то буду присутствовать при рождении.

Ocherednoe izvrashenie anglichan! Pri kuche naroda roqayt. Kak ne studno? — пробормотал Долохов. — И кто будет? Мальчик?

Мальчик, — кивнул мистер Малфой. — И Драко с супругой не собираются останавливаться на одном ребёнке. Необходимо обеспечить наследником фамилию Паркинсон. Насколько я понял, то Панси готова рожать столько, сколько позволит её тело. В этом я её поддерживаю.

У Гермиона тогда начали появляться мысли, что Люциус Малфой что-то задумал. Возможно что-то, связанное с её приговором и заключением. Не доверяя календарю, он заранее расспросил девушку обо всех событиях дня, когда убили её родителей. К собственному удивлению, Гермиона смогла вспомнить всё до мельчайшей детали. Она даже воспроизвела список покупок, который ей вручила мама.

С лицами и именами авроров было гораздо сложнее. Череда пыток, которая именовалась «допросом» не задержалась в памяти. Просто клубок красно-черной из тьмы и боли, на поверхности которого изредка проявляются обрывки фраз и чьи-то лица.

Не сумев вспомнить ничего существенного, Гермиона рассвирепела и отказалась разговаривать на эту тему. Впрочем, мистер Малфой и не настаивал.

После того, как надзиратели забрали Люциуса Малфоя на свободу, Гермиона осталась наедине с Антонином. Их разделяла стены приблизительно в фут толщиной, пустая камера и еще одна стена. Но это не мешало им разговаривать и играть в шахматы и шашки.

У них не было шахматных фигурок, но, имея перед глазами нацарапанную на камне шахматную доску и пару тройку камешков, нетрудно было представить их. Камешки эти, по словам Антонина, самое настоящее чудо. Стены Азкабана крепки и напитаны странным волшебством, от них ничего нельзя отковырять. В Азкабане невозможно сделать подкоп или разобрать стену. Но эти камни откуда-то появились. Возможно, из внешнего мира. Их пронесли с собой узники или посетители. А может это и не камни вовсе.

Поднеся три камешка, когда-то найденных в углу камеры, ближе к свету коридорного факела Гермиона с облегчением разглядела, что это морская галька — все камни имели характерную обкатанную форму. И это действительно были камни, а не что-то…  хм…  окаменевшее.