Легкое отклонение от канона. Или гоп со смыком по-корейски (СИ) - esteem
— ГопСо? — спросил сабоним. — Чего молчишь?
— Думаю, босс, — на автомате ответила девчонка. — Предлагаю ничего не давать в Голубой Дом. Там и без нас достаточно песен и клипов будет. И ещё оркестры со всех музыкальных школ и академий. Вы говорили, сабоним, что у Сонхва есть патриотическая песня? И уже записанная? Вот пусть её и поют. А мы, — девчонка улыбнулась и потёрла ручки, — пойдём налево!
— Ох, что за язык! — укоризненно покачал головой сабоним. ГиСок, только ухмыльнулся. А менеджер Ким сидел с каменной физиономией.
— А можно ли узнать, регламент производимых мероприятий?
— Какие слова! Регламент! Где только выучила?
— И всё же, сабоним?
— Насколько я знаю, начало в десять часов утра, 1-го марта. Сначала торжество посвящённое Дню Независимости. Речь мэра Чхунчхона, представителей правящей партии, затем оппозиции. Речи посвящённые избавлению от японской оккупации, войне. Затем минута молчания, а дальше о восстановлении нашей Кореи, экономическому рывку.
— А можно во время минуты молчания исполнить, что-нибудь…э-э…такое. Торжественно-мрачное? — девчонка неопределённо помахала в воздухе рукой.
— ГопСо, ты издеваешься? Какое торжественно-мрачное? Это же минута молчания! — хмыкнув заметил ГиСок.
— Ну-у… можно же как-то оформить красиво? Чего люди просто так, молча будут на морозе стоять? Пусть послушают, красивую…мм…скажем мессу. Или реквием?
— Реквием? — изумился ИнСон. — Ты написала ревием?
— Ещё нет, но в голове уже крутится мелодия.
— Торжестенно-мрачная?
— Ага. Представьте, объявляют минуту молчания, и звучит хор! Реквием! Ну не весь, конечно. Весь он минут на пятьдесят. А так, отрывок…
— Пятьдесят минут? Отрывок? Хор? Да где я тебе хор-то возьму? — уже не стесняясь вскричал сабоним, хватаясь за голову. ГоСок снова ухмыльнулся, а менеджер Ким приложил ладонь к груди в области сердца.
— А у сонсеннима ХёнСу? Если есть оркестр, то хор должен быть обязательно!
— Хм, — задумался сабоним. — Возможно, — он снова стал набирать номер своего друга.
— Хён? Это снова я. И снова беспокою тебя по поводу твоей ученицы.
— Что-то случилось? — встревожился директор. — Репетиции отменяются?
— Нет-нет. С этим всё в порядке. Как и договорились, через неделю жду твой оркестр у себя в агенстве. Но теперь ГопСо понадобился ещё и хор.
— Хор? — голос директора повеселел. — Есть у нас хор. Отличный хор! Выпускников последнего года обучения. Когда он нужен?
Сабоним вопросительно посмотрел на девчонку. Та показала пальцем сначала на себя, потом за окно, а потом на пол. А после сделала жест, как-будто подносит ложку ко рту. Сабоним понятливо кивнул.
— Она сама подъедет к тебе в школу. Сегодня, после обеда.
— Прекрасно, — обрадовался директор. — Буду ждать.
— Спасибо, хён, — ИнСон облегчённо выдохнул и закрыл телефон. — Ну? Довольна?
— Да, сабоним. Спасибо, что заботитесь обо мне. Но это не тот хор, что мне нужен. Вернее тот, но мне нужен ещё один. Церковный. И самое главное, сабоним. Все написанные мной произведения, я собираюсь продюсировать лично.
Бум! Со стула на пол упало тело менеджера Кима. ГиСок вскочил с места.
— Не трогать! — приказал ИнСон и нажал на клавишу интеркома. — СуНа, срочно вызови скорую! И…и у нас есть таблетки от головной боли?
— Есть, сабоним.
— Неси!
Секретарша босса. СуНа.
Я был в шоке! Сидел, молчал, а потом бац и в обморок. Или ещё чего хуже.
— Сабоним, а что случилось с менеджером Кимом.
— Ты. Ты случилась. Мало того, что имеешь наглость присутствовать на совещании верхушки агенства. Так ещё и требования высказываешь. Ты сломала бедному Киму, все шаблоны поведения в корейском обществе.
— А…а, что мне надо было делать?
— Уже ничего. Ты уже всё сделала. Отвечай, зачем тебе ещё один хор? Церковный?
— Босс, погодите! — растерялась девчонка. — Ещё тело не успели вынести, а вы, как говорится, уже закусываете.
ГиСок, хрюкнул в кулак, изо всех сил стараясь сдержать лицо. ИнСон не успел ответить, в кабинет ворвалась бригада скорой помощи. Через несколько минут манипуляций, менеджера Кима погрузили на носилки.
— Ничего страшного, — констатировал врач. — Микроинфаркт. Через недельку-другую выпишут.
— Так зачем тебе церковный хор, понадобился? — строго спросил сабоним.
— Так для реквиема же.
— А школьный не подойдёт? И тогда зачем тебе он нужен?
— Для открытия станции. Я для них песню напишу.
— А монахи?
— А монахи нужны не всякие, — принялась разглагольствовать ЧжунГи. — Допустим православный хор не подойдёт. Специфика не та. А вот католический в самый раз.
— СуНа, — снова позвал секретаршу ИнСон. — У нас есть связи с католической конфессией?
— Да, сабоним, — ответила девушка. — У нас есть номер телефона кафедрального собора Мёндон. Его настоятель, отец Габриэль, в миру Ким СанОк. Соединить?
— Соединяй.
Минуту ничего не происходило, а потом на том конце провода, подняли трубку.
— Слушаю вас, раздался мягкий баритон. Я настоятель храма Непорчного Зачатия Пресвятой Девы Марии. Отец Габриэль.
— Доброго вам утра, падре, — вежливо поздоровался ИнСон
— И тебе утра доброго, сын мой, — ответил голос.
— Падре, я владелец музыкально — развлекатнельного агенства «FM», Ким ИнСон.
— Очень приятно, сын мой, — усмехнулся в трубку свщенник. — Что же привело сюда, ко мне,столь занятую особу?
— Падре, а можно без предисловий?
— Нужно!
— Благодарю. Так вот, моя трейни пишет реквием по случаю Дня Независимости и настаивает, чтобы первым, его исполнил хор католических священников.
— Реквием? — в голосе настоятеля послышалось явное удивление наряду с уважением. — Она верующая?
— Я не знаю, святой отец. Она мне не рассказывала. Просто это её горячее желание. И реквием должен прозвучать в минуту молчания, памяти жертв японской агрессии и погибших в войнах за независимость нашей страны.
Несколько секунд тишины.
— А где будет происходить церемония?
— В Чхунчхоне.
— Канвондо?
— Да, падре.
— Ну, что ж. Это похвальное желание. Есть у нас в соборе певчие-монахини. Когда ты собираешься прислать ко мне это дитя?
— Когда вам будет удобно, святой отец.
— Давай тогда через два дня, часам к пяти вечера.
— Спасибо, падре. Через два дня в пять часов вечера, ГопСо будет у вас.
— ГопСо? — рассмеялся отец Габриэль в трубку. — Эта девочка, которая «Танцуй Корея»?
— Да.
— Присылай. Молодые монахини будут рады встретить её.
— Ещё раз благодарю, отец Габриэль. И всего хорошего.
— До свидания, сын мой.
— Ну? — обернулся ко мне, сабоним. — Я выполнил все твои хотелки?
— Спасибо, сабоним, что заботитесь обо мне, — поклонился я сидя.
— Тогда беги и старайся выполнить свои обязательства. Студия звукозаписи 2 А, сейчас свободна. Туда тебе скоро принесут гусиные перья, принимайся за работу, монументальная портянка!
— Сабоним, а как с моим продюсированием?
— Брысь, сказал! Посмотрим.
Ни слова не говоря, я побыстрому вымелся из кабинета ИнСона, просеменил мимо СуНа, чем заработал очередной фырк, и выйдя из приёмной направился к лифту. Первый рабочий день начался!
Буквально через десять-пятнадцать минут, как за ЧжунГи закрылась дверь кабинета, по интеркому раздался голос СуНа:
— Сабоним, к вам пришла Ли СуМи-сии, — сразу же, — Сабоним, к вам сонсенним Ли ХёнСу.
— Пропусти обоих,- ответил ИнСон.
Двери распахнулись и вошли оперная дива и директор школы Сонхва.
— Здраствуй, хён.
— Привет, оппа, — сказали они одновременно и рассмеялись.
— Прости, не выдержал, — начал оправдываться директор. — Очень хочется узнать, что ГопСо собирается написать на 1-е марта.
