Варвара Мадоши - Жига с Крысиным Королем
Они двигались по ходу небольшим отрядом и должны были прибыть во дворец к окончанию приема. Брэдли указал им три цели: герцог Тревари, один из ближайших сподвижников Рэмси, не терпел охраны рядом с собой. Вторая цель — барон Гастингс и его старший сын (или один из них). Еще хорошо бы взять маршала Скалло и генерала Армстронга, которые тоже находятся во дворце, но с ними сложно: Скалло всегда сопровождают двое вооруженных оруженосцев (а ребят в оруженосцы маршал подбирает крепких, и держит их там не до четырнадцати-пятнадцати лет, как все, а лет до восемнадцати), да и ночи он любит проводить в обществе разбитных девиц — а лишние жертвы Шраму претили. Что касается Армстронга, то его собственное боевое искусство было столь высоко, что отец Филипп, лично встречавшийся с генералом, попросту опасался положить половину своего отряда и так ничего и не добиться, даже если генерал присутствует на приеме один. А если при нем его вдовствующие сестрицы…
Однако в первую очередь сам Крысиный Король и Рэмси. Удастся устранить их — получится и все остальное. Не удастся…
«Я, божий человек, совершаю политическое убийство, — думал Шрам, продвигаясь по тайному ходу во главе своего отряда. — И более того, я толкаю на это тех, кто предан и доверяет мне больше всего. О да, в наше жестокое время это никого не волнует — но как же низко мы все пали! И за какой короткий срок!»
Выход из подземного хода оказался завален мягкой рухлядью и какими-то жутковатыми орудиями ткацкого ремесла, похожими на пыточный инструментарий. Впрочем, в отличие от палаческих орудий труда, эти были сделаны из легкого дерева, поэтому отодвинуть их от двери труда не составило. Далее нужно было следовать нарисованному Брэдли плану, и здесь Шрам ждал подвоха со всех сторон.
«Не расходиться, — напомнил он своим людям, хотя особой нужды в этом не было: порядок они знали прекрасно. — Смотрите в оба, по сторонам. Господь смотрит на вас, но и вы не оплошайте».
Лиза молчаливой тенью держалась за левым плечом, и Шрам знал, что даже в тесноте коридоров она из своего арбалета не промахнется. А уж как она метает ножи… Помнится, они с Хьюзом соревновались в этом деле постоянно, и Лизины выигрыши не были галантной уступкой даме.
Теперь пройти через комнаты слуг. В этом крыле комнаты старые, они пустуют — протекает крыша. Никакой охраны за стенами замка уже, конечно, нет, если не считать охраной навязчивые сплетни о замковых привидениях. Близость печально знаменитой лаборатории лорда Рэмси не способствует обилию прохожих в этой части замка — а вот их этот фактор как раз в большей степени заинтересовал. Брэдли предупреждал, что здесь могут быть ловушки — во имя любви к господу, неужели Рэмси настолько чувствует себя в замке как дома, что свободно расставляет их здесь?..
Шрам предположил бы, что именно так и обстоят дела, потому что он всегда склонен был предполагать худшее.
Тем не менее, плиты каменного пола не разверзлись под ними, открывая яму, утыканную острыми пиками, из стены не полетели нацеленные копья или стрелы — хотя Шрам на всякий случай еще перед выходом инструктировал особенно смотреть на предмет разнообразных пакостных шнуров, натянутых либо низко над полом, либо на высоте человеческого роста.
Вместо этого им пришлось вырубить четырех стражников: двоих на входе в коридор и еще двоих, по всей видимости, совершающих обход. С первыми справился один Хавок — Шрам подумал, что добродушие парня в обычной жизни совершенно не сочетается с тем, насколько холоден и смертоносен он в бою; во что мы превращаем себя, попирая ту врожденную нежность души, которую дал нам Господь?..
На второй паре хорошо сработали Парео и Вольф, монахи Шрама. Никакой алхимии: вспышки ни к чему. Даже мечи не понадобились: Вольф считал, что сан не позволяет ему проливать кровь даже с разрешения отца-настоятеля, поэтому пользовался удавками, и пользовался превосходно.
Коридор далее шел вдоль крепостной стены и им нужно было достичь башни Аделаиды, на третьем этаже которой располагалась лаборатории лорда Рэмси, а на нижнем — его покои. Сам участок коридора, следуя вдоль крепостной стены, здесь был достаточно прям, а в нишах с обеих сторон даже скамей не стояло. Узкие окна по правую руку, больше похожие на бойницы, пропускали в коридор совсем немного зеленоватого света ущербной луны, и будь здесь побольше пыли и паутины, обстановка как нельзя более подходила бы для появления каких-нибудь потусторонних кошмаров, вроде оживших мертвецов.
По счастью, свет истинной веры и здравый смысл надежно предохраняли отца Филиппа от боязни сверхъестественного.
— Что это за туман? — тихо спросила у него Лиза.
Действительно, он не заметил, откуда он появился, но коридор действительно понемногу наполнял странный белесый туман, словно бы струящийся из щелей пола: и это при том, что ночь после жаркого дня была совершенно ясная и сухая.
Отец Филипп промолчал: сказать ему было нечего, и бередить тревогу Лизы и людей своим невежеством он тоже не хотел.
Вместо этого он просто махнул рукой отряду, и они двинулись вперед по коридору — раз уж пока им никто не встретился, следовало воспользоваться этим преимуществом. Чуть дальше по плану была лестница на второй этаж, будь Шрам на месте тех, кто организовывал оборону замка, он непременно поставил бы там охрану.
Точно: охрана там и оказалась. Самая странная охрана, которую только он мог вообразить…
По обеим сторонам лестницы высились огромные фигуры, похожие на ящериц, вставших на задние лапы. Покрытые зеленой опалесцирующей слизью, они раскачивались из стороны в сторону и, поводя длинными раздвоенными языками, издавали странное шипение.
— Что это, отец Филипп?! — тихо, но напряженно спросила Лиза.
— …Да избави нас от козней лукавого… — пробормотал Шрам, и услышал, как за ним молодой брат Бернард тоже бубнит про себя одно из песнопений — то самое, где «изыдите, духи тьмы, в чистую росу».
Да, конечно, Хьюз неоднократно говорил, что дворец «заполнен мерзкими тварями в человеческом обличье», и говорил, будто они много чего замышляют — иногда даже описывал их конкретные планы — но отцу Филиппу и в голову не приходило, что все может оказаться так буквально.
А между тем, надо было действовать. Вот он, узкий коридор, лестничный пролет, начало которого охраняют, поводя хвостами и длинными сплюснутыми головами, ящеролюди. Здесь они вдвоем спокойно могут отбивать нападение хоть всего отряда Шрама. Стрелять отсюда, из-за поворота, тоже невозможно…
— Брат Парео, сейчас мы с вами отвлечем этих двоих, — распорядился Шрам. Да, именно брат Парео: на близкой дистанции лучше него никто не дерется, а посылать сейчас в бой больше людей совершенно бесполезно. — А вы, Лиза, попробуете их снять. Мы можем рассчитывать исключительно на ваш «ястребиный глаз». Постарайтесь не попасть в меня или в брата. Все решится в первые же секунды: если вам не удастся…
— Будьте спокойны, — коротко ответила Лиза.
А что еще она могла ответить? Она не хуже Шрама понимала, что другого способа нет: эта лестница еще при обсуждении плана представлялась им всем самым слабым местом, тем более обидным, что с ней приходилось иметь дело при самом начале штурма.
Потом он обернулся к своим людям, осенив их священным знаком. Как и последние несколько лет, он мысленно извинился перед Господом: теперь отец Филипп знал, что знак этот — всего лишь простенькая печать для превращения воды в лед. Господь — у него в сердце, и нигде больше, и так было всегда. Господь с ним, господь смотрит на него и любит его.
Другая еретическая мысль, на которую у Шрама не было времени сейчас, но которую он с неприятным осадком частенько продумывал при других обстоятельствах: Кимбли думает так же. Однако Кимбли ошибается, он принимает за Бога только собственный дурман и голос своего же распаленного воображения… а где у Шрама гарантия, что он тоже не подвержен иллюзиям?..
Он знал ответ: его гарантия — голоса близких ему людей.
Бесшумно Шрам вылетел из-за поворота, сразу пригибаясь, чтобы поднырнуть под удар, который на него должен был обрушить левый ящер: у него меч за спиной, значит, выхватывать он его будет сверху. Однако ничуть: Шрам должен был пролететь по этому коридору метра два, не более, но вместо этого внезапно оказался лицом к лицу с совершенно свободным лестничным пролетом — ступени, убегающие вверх.
Значит, человекоящер у него за спиной?!
Шрам резко обернулся, но чудовища не увидел. Взамен стену покрыли длинные, мучнисто-белые щупальца, которые колыхались там извилистым ковром. Как у осьминогов, которые ему приходилось видеть в детстве; впрочем, еще более они походили на национальное блюдо жителей южных провинций, не хватало только томатного соуса.
Арбалетный болт вонзился в стену, однако щупальца тотчас поглотили его, даже не заметив. Они росли, утолщались — причем очень быстро — и вот многие из них потянулись к Шраму.
