Время ушельцев (СИ) - Филимонов Сергей протоиерей
И все они уходят на Пути, когда опасность угрожает Древу Миров, имя коему — Иггдрасиль.
…В Старом Метро к Хириэли и Эленнару присоединились еще трое: девушка небольшого роста по прозвищу Тинрис, маленький плотный парнишка, назвавшийся Хоббитом, и угрюмый Чернокнижник в кожаной куртке. Что же до мальчишки с пистолетом, вступившегося за них в подвале, то его звали Сталкером. Пистолет, кстати, ему пришлось оставить, и теперь его ремень оттягивала «сталкерка» — длинный узкий тесак, сделанный из большой пилы, с зубьями по тупому краю.
Первый же день принес сногсшибательное открытие: скелеты откуда-то приходили и куда-то уходили. Начинаясь в городском парке, Путь уходил прямо вверх, в круг Мидгарда — то есть туда, откуда вчера пришли Хириэль и Эленнар…
Положение из серьезного становилось отчаянным. Идти в Мидгард прямо сейчас значило притащить эту дрянь за собой. Но и ждать, пока они расползутся по всем окрестным мирам, тоже было нельзя. Оставалось одно: разведать, откуда и куда идут скелеты.
И потому шестеро Странников шли сейчас через сухостойный лес. Хвала Всеединому, не в Мидгарде. Но близко, слишком близко к нему…
— Хижина! — внезапно крикнул Сталкер.
Это была даже скорее не хижина, а некое приземистое сооружение из жердей и соломы. Но сквозь дыру в крыше вился легкий дымок — там кто-то жил.
— Эй, хозяин! — позвал Эленнар, подойдя к занавешенной одеялом дыре, заменяющей дверь.
Из-за одеяла выглянула голова, обрамленная длинными рыжими космами, а вслед за нею — и ее обладательница. Рваный полушубок, надетый, похоже, на голое тело, мужские холщовые штаны, деревянная резная палка в левой руке и кольцо с рубином на правой указывали род ее занятий с полной определенностью.
— Ох! И тут нет покоя бедной старой Даэре! — притворно возмутилась ведьма.
— Старая? Не такая еще и старая. Уж никак не больше тридцати. Верно ведь, хозяюшка? — улыбнулся Эленнар.
— Тебе-то самому сколько? — рассмеялась Даэра. — Я же вижу, кто ты. Люди постольку вообще не живут. Так с чем пожаловали?
— Нашествие Пустоты, — Эленнар сказал это таким тоном, каким говорят о скверной погоде.
Даэра, казалось, ничуть не удивилась. Кивнув, она скрылась за занавеской и через несколько секунд вернулась, держа в руке горящую лучину. Эленнар поднес ладонь к самому пламени и несколько секунд стоял так. Тонкие его пальцы светились подобно язычкам огня, будто становясь его частью. Ведьма тоже протянула руку — и, казалось, пламена слились в одно, неяркое в свете дня, но живое и горячее. Ни Тьма, ни Пустота не способны противостоять ему. Эленнар это знал — и видел, что знает это и Даэра.
— Откуда? — спросила она, погасив лучину.
— Из Земного Круга. Движется сюда и, возможно, выше. Куда — не знаю.
— Пойдем. Ты и ты, — ведьма указала пальцем на Эленнара и Хириэль.
В хижине, вопреки ожиданиям, было чисто. Даэра зажгла свечу и поставила ее так, чтобы свет отражался в чаше с водой.
— Смотри так, чтобы видеть одновременно огонь и его отражение, — сказала она. — Постарайся ни о чем не думать, ответ сам должен прийти.
— Да знаю я… — пробормотала Хириэль.
— Ты садись напротив и слушай, что скажет она.
Эленнар сел.
— А я — между вами. Есть? Начинаем. Откуда и куда идут твари Пустоты?
Хириэли вдруг почудилось, что свеча распускается, превращаясь в крошечное деревце с пылающей над его вершиной яркой звездой. «Поближе!» — скомандовала она себе. Ага, так и есть: вот они, скелеты. Идут с самого низа, прямо к звездочке…
— Вижу их, — сказала она. — Движутся от Нижних Путей к Источнику.
— Вижу как плющ, обвивающий Древо, — отозвался Эленнар.
— Плющ… паразиты Древа… — бормотала Даэра. — Ага, вижу их. А, да это старые знакомые! Кто их вызвал?
— Крепость. Черная крепость.
— Две крепости. Две крепости и один хозяин.
— Две крепости и один хозяин. Две черные крепости… Это Черный Командор! — воскликнула Даэра. — Он что, хочет гибели всех миров?
— Он хочет власти, — отозвалась Хириэль. — Власти любой ценой.
— Не он. Нет, это не он. За ним стоят другие. Настоящие паразиты… — голос Эленнара звучал все глуше и глуше.
— Он хочет власти, но за его спиной стоят другие. Они используют его как инструмент. Кто они?
Молчание.
— Кто они? — переспросила Даэра. — Вот две крепости, вот их хозяин. Кто стоит за ним?
Из-за спины Черного Командора медленно выглянул… безобразный, крылатый, с пылающими адской злобой красными глазами…
— Дьявол! — пронзительно крикнула Хириэль.
— Награ! Демоны Пня! — отозвался Эленнар.
«Умоляю не щадить!»
— Здорово, Мунин!
— Ой, Митрандир! Приехал?
— Как видишь. И книгу с собой привез. Поломатый у тебя?
— Нет, он еще не пришел. Да ты заходи, там такое показывают…
— Да в чем дело-то? Почему у тебя на квартире? Почему не в клубе, как всегда?
Но Мунин уже тащила Митрандира в комнату. Перед телевизором восседало человек десять иггдрасильцев. А на экране…
— Смотри, смотри. Во кино — московские друг друга выносят! — хохотала Мунин.
— Доигрались! — хмыкнул Митрандир.
В черном московском небе факелом пылал Белый Дом, и в его сторону неслись огненные пунктиры автоматных очередей. И тут же, на тротуаре — толпа пресненских обывателей. Казалось, все это происходит не в их стране, а где-нибудь в системе Тау Кита, никак не ближе.
— «Там таукитайская братия свихну-улась, по нашим поня-а-тиям», — издевательски пропел кто-то.
— Я вас умоляю! Только не щадите их! — хорошо поставленным голосом воскликнула во весь телеэкран Галина Вишневская.
Хохот и подначки мгновенно прекратились.
— Ну и ну! — потрясенно пробормотала Луинирильда. — Умолять не щадить! И это — интеллигенция?
— Да, — спокойно ответил Митрандир. — А что ты, сестренка, хочешь? Что есть, то есть. У нас, значицца, интеллигенция народная. И разделяет, стал-быть, идеалы нашего раззамечательного народа. А они были и есть хуже даже коммунистических. «Ибо сей народ — богоносец, — загнусавил он, зажав нос двумя пальцами, — грядущий обновить и спасти мир именем нового бога, и ему единому даны ключи жизни и нового слова». Да чепуха все это на постном масле! Нет никакого народа-богоносца и быть не может! Нельзя быть святым по праву рождения, понимаете вы это или нет? Богоносцами становятся, а не рождаются!
— Понимаю, — спокойно произнес Хугин. — А зачем же так волноваться?
— Да затем, что у девяносто девяти процентов мозги сделались набекрень, они поверили в эту чушь и понесли своего нового бога обновлять мир. В Польшу, в Прибалтику, в Чехословакию, Венгрию…
— И в Афганистан? — насмешливо бросил кто-то.
— Да. И в Афганистан. А что? Я не отпираюсь. Я тоже тогда верил. А потом понял, какого бога нес.
— Ну и какого же?
— А того самого, что с рогами и с хвостом рисуют! — зло ответил Митрандир. — Нет никакого нового бога, Бог один — старый!
— За что кровь проливали, братишечки? — продожал вещать все тот же стебщик.
Митрандир стиснул зубы так, что, казалось, он сейчас выплюнет их на пол. Но, огромным усилием воли справившись с собой, он произнес почти спокойно:
— Проливали-то в основном чужую. Ладно, к черту. Оставим этот спор славян между собою.
Он протянул руку и выключил телевизор.
— Лучше посмотрите, что я привез из Приозерска.
— Ту самую книгу? — ахнула Мунин. — С абзацем про тьмутараканского идола?
— Ту самую. Только насчет абзаца не знаю, я по-немецки плохо читаю.
Об убийстве библиотекаря Митрандир твердо решил молчать. Серая «восьмерка» приехала в Приозерск из Тьмутаракани — это было слишком очевидно.
— Послушайте! — восторженно завопила Мунин. — У меня потрясная идея! Давайте разыграем Поломатого!
— Можно. А как? — поинтересовался Митрандир.
— Он хочет найти то самое Кольцо. Так? В книге есть абзац о тьмутараканском идоле, который дает абсолютную власть над миром. Мы переводим этот абзац и вставляем туда намек на зарытое под идолом кольцо. То самое. Насколько мне известно, Поломатый по-немецки знает только «хальт» и «хенде хох». Понимаете?
