Воспитанник - Vladarg Delsat
— Вольно, маленький солдат, — сказала она, протягивая руку для пожатия. — Меня зовут Саша Роднина, лейтенант госбезопасности. Я буду вас сопровождать.
— Тетя хорошая, — заключила Аленка, внимательно посмотрев на товарища лейтенанта. — Будем дружить.
— Здравствуйте, — сердечно поздоровалась Верка. — Куда мы сейчас?
— В первую очередь, домой, — лейтенант по имени Саша была очень улыбчивой. — Вам надо отдохнуть, прийти в себя, а потом пройдемся по городу, ну и…
— Сюрприз, — все поняла Аленушка, радостно и как-то освобождено рассмеявшись, и проходившие мимо маги, с удивлением смотревшие на Гришку, заулыбались ей в ответ. Ощущение возвращения домой накатило как-то очень неожиданно, заставив заулыбаться и Гермиону, понявшую, что все плохое уже кончилось.
Часть 20
Город был… Необыкновенным, с точки зрения Аленки, и привычным, по мнению Верки. Казалось, он замер в своем развитии: не было многоэтажек, которые ожидала увидеть Гермиона, а много зелени и трех-четырехэтажных домов. Саша это объяснила тем, что магов сравнительно немного, в этом городе всего пять тысяч, не больше, а по всей стране не более полумиллиона, что, в принципе, позволяло не бояться вырождения, но тем не менее маги, да и сквибы извне приветствовались. Люди на улицах улыбались, а Гришку приветствовали милиционеры в белых мундирах, не считая, что мальчик надел форму в шутку.
— А почему Гришу принимают так, как будто… ну… — Аленка затруднилась сформулировать свой вопрос, но Саша поняла.
— Понимаешь, Аленка, по нему видно… И что форму он носит по праву, и что награды его собственные, — ответила ей товарищ лейтенант.
— Не сможет шутник ходить в компании офицера госбезопасности, — добавил Гришка, усмехнувшись и привычно отмахнул приветствие какому-то внезапно остановившемуся очень пожилому генералу.
— Лисицын? — пораженно спросил когда-то командир той самой дивизии, на всю жизнь запомнивший маленького героя. — Гриша, это ты?
— Товарищ генерал, — с трудом узнал его маленький сержант. — А я вот вернулся…
— Дай-ка я тебя обниму, герой, — шагнул к нему генерал. Люди останавливались и смотрели на то, как посреди мостовой обнимаются двое — старик и совсем юный мальчуган. Что-то роднило их обоих — не погоны, не ордена, что-то внутреннее, внятное немногим, но понятное. И маги улыбались, запомнив эту сцену.
Потом они сидели в ресторане, и Гришка снова рассказывал свою историю, а за ним и генерал. О том, как закончилась война, как мечтали о счастливой жизни, как все вдруг чуть было не кончилось. Генерал оказался сквибом, не нашедшем себя в мире людей, а здесь все было привычным.
— Люди остались такими же — честными и добрыми, — объяснил бывший комдив. — Говорят, что за этим следит магия, но я думаю, что магам просто не хочется оскотиниться. Вот теперь и ты себя здесь найдешь…
— Вера стала нашей с Аленкой мамой, — улыбнулся Гришка, вложив такие эмоции в простое слово «мама», что генерал прослезился. — А Гермиона моя жена, так получилось просто.
— Хорошо получилось, — кивнул мужчина. — Будьте счастливы.
— Есть быть счастливыми, товарищ генерал, — со смехом ответил ему маленький сержант.
После этой встречи на Гришкиной душе стало как-то спокойнее. Начала чаще улыбаться Вера, радовались Аленка с Гермионой. Мистер и миссис Грейнджер присоединились к семье, поселившись в той же квартире. Но им еще предстояли курсы, а вот Аленку, Гришку и Гермиону направили в пионерский лагерь, маскируя этим реабилитацию, что тот же мистер Грейнджер отлично понял.
Но сначала… магическая пресса рассказала о маленьком сержанте, которого теперь знали все. Его узнавали на улице, ему улыбались, к нему подходили и за что-то благодарили. Гермиона, видя искренность и какую-то внутреннюю доброту русских магов, постепенно сама становилась такой же. Язык девочке выучить помогли какие-то «волхвы». А потом всех четверых пригласили в Москву.
Магический Кремль наверняка отличался от своего немагического близнеца, но сравнивать Гришке было не с чем. Несколько ошарашенно мальчик косился на погоны своей новой парадной формы, доставленной с утра. Возражать мальчик не стал, потому что помнил, что ничего просто так не бывает, но вот с чего он из сержантов прыгнул аж в старшины — это было странно.
— Саша, в смысле, товарищ лейтенант госбезопасности, — рискнул мальчик обратиться к сопровождающей. — А почему старшина?
— Ты все узнаешь, — улыбнулась она, представляя себе уже выражение лица мальчика. — Наберись терпения.
— Е-е-сть… — протянул Гришка и пожал плечами, наводя блеск на сапоги.
— Братик — настоящий герой, — гордо сообщила всем Аленка, вызывая улыбки взрослых. Гермиона была в очень красивом платье, которое ей самой нравилось просто до визга.
Ну а потом были генералы и старшие офицеры в большом зале, куда старшина Лисицын заглянул с тоской, понимая, что у него рука просто отвалится, но Саша сказала, чтобы фуражка осталась в гардеробе, а приветствовать всех и каждого не нужно. И вот мальчик вошел в зал, сопровождаемый Гермионой. Чуть позади шли Грейнджеры, Верка, Аленка и Саша. В этот момент все и случилось.
— Кляйнер зольдат![4] — закричала какая-то пожилая женщина, со всех ног бросаясь к Гришке. Она добежала до мальчика, буквально упав на колени, принялась обнимать его, приговаривая: — Данке![5] Данке![5] Ду хаст мишь геретет![7] Данке![5]
— Ну что вы, встаньте, — чрезвычайно смущенный Гришка попытался поднять женщину, что-то повторявшую по-немецки.
— Фрау Вагнер благодарит вас за спасение, — перевел подошедший мужчина в пиджаке, блистая офицерской выправкой. — Она была той самой девочкой…
— Хорошо, что жива, — улыбнулся мальчик, ничего героического в своем поступке не видевший. Зато это увидели немцы, учитывая, чьей дочерью была эта девочка и кем она в результате стала.
***
После банкета рассматривали новые награды, улыбающаяся Саша поясняла старшим Грейнджерам, что и за что, а Гришка просто пытался прийти в себя. Такого он просто не ожидал, Гермиона же чувствовала гордость за своего… мужа. Она все никак не могла привыкнуть к тому, что у нее в таком возрасте уже есть муж и он — навсегда, что бы ни случилось. Она еще боялась проснуться и не найти своего Гарри, который охотнее откликался на имя Гриша, Григорий. Это имя очень подходило мальчику, спасшему ее.
— Славу третьей степени дали посмертно, за то, что вытаскивал с поля боя раненых, — пояснила лейтенант.
