Рожденный в Сейретей (1-92 главы) - Алексей Мойса
Глава девяносто первая. Прорыв Пустых
Западный Руконгай, Тридцать Седьмой Район, город Нагашима.
Теплый ветерок гуляет в небе, синем и почти чистом. Только редкие белые облака, пушистые и перистые, текут по небу неспешно и тихо. Райская картина наверху.
В противовес ей внизу отражение не Рая, но кровожадной Бездны.
Большой город с плотной застройкой и сотнями домов разрушается прямо на глазах. Горит огонь, грохочут падающие стены, пыль забивает людям глотки.
Вой Пустых пронзает улицы голодным призраком жажды. Жажды душ.
Это бедствие – Прорыв Пустых. Бич Общества Душ, источник горя для Рая.
Дороги вмяты от следов чудовищ, люди бегут, сами не зная куда. Слышен женский плачь, крики страха, вопли неповиновения, все эмоции людские отображены в кризисный час.
- Наши близкие нуждаются в нас! - практически ревет на всю улицу высокий мужчина с дубиной в руке. - Защитим то, что нам дорого! Вперед, мужики, вперед! Вместе мы сила!
Стража даже набралась мужества во главе с рослым человеком, своим главой, ринулась на защиту людей! Они вдохновлены примером, думают, что видят героя!
Трагедии рождают героев, это правда. Но цена всегда велика. А чаще всего непомерна. Что случается, когда нечем заплатить? Когда платы недостаточно? Тогда никакого героя не рождается.
Все тщетно перед лицом силы. Дубина разбита небрежным взмахом лапы Пустого. Голова «героя» откушена мимо пробегающим Пустым-Пауком.
Отряд стражи пришел не побеждать на поле боя со злом. Они просто мясо, само заскочившее на пиршественный стол. Окружившие людей Пустые алчут их душ, слюна бежит вниз, а лапы тянутся к ним. Отчаяние…
В другом месте.
Пустой с черной шкурой и лягушачьей маской держит в руках мужчину, похожего на самурая. Босые ноги болтаются в воздухе, мужчина стиснул зубы и изо всех сил колотит мечом по державшей его руке.
Но для души без реацу плоть Пустого подобна настоящей стали. Меч, ударяющийся о черную плоть, не оставляет следов.
Лягушачья пасть распахнулась, рука тянет человека навстречу зубастой тьме.
Меч бьет по руке быстрее, истеричнее, лицо мужчины перекошено ужасом, а губы трясутся. Пасть все ближе и ближе.
- Нет! Нет! Нет! Н!..
В другом месте, в темном и узком тупике.
В тенях, вжимаясь спиной в холодную и сырую стену, худая женщина прижимает к себе девочку и смотрит на свет в конце переулка. Крики города не заставляют ее даже вздрогнуть, жесткие глаза бывалой уличной попрошайки холодны.
Рука в шрамах придерживает рот девочки, не давая той издать ни звука. Девочка сопит носом, из глаз непрерывно текут слезы, оставляя на грязном лице следы.
Они оба ощущают, как земля сотрясается от шагов чего-то большого и ужасного. Огромная тень заслоняет переулок-тупик, то проходящий мимо Пустой. Шаг. Шаг.
Остановка. Шаг назад.
Пустой стоит боком, две фигуры в тенях застыли, боясь дышать. Белая маска медленно поворачивается в их сторону.
В другом месте, там, где яркие особняки центра еще час назад не знали, что такое быть разрушенными. Мальчик бежит, спотыкаясь о камни, к своему дому. Дорогое кимоно в дырах и крови его охранников, которые пытались спасти его.
Но не о них он думает и даже не о себе.
Он думает о женщине, что попрекала его с самого утра за то, что он вымазался в грязи. Вздыхала о том, что он с таким милым лицом всегда где-нибудь испортит свою красоту и будет ворчать, сжимая его щеку.
О матери, что отправила его за новой одеждой, чтобы он выглядел прилично. Красиво.
Аясегава Юмичика бежал домой, к матери, изо всех своих маленьких сил. Сухое горло дерет пепел горящего города, запах копоти и чего-то ржавого забивает ноздри.
От воя, слишком тяжелого, чтобы быть обычным, замирает сердце и мысли, становятся вялыми ноги и руки.
На руинах его дома, возвышаясь над остатками стен и крыш, стоит четерехметровый Пустой, с могучими руками, на вид способными вырывать дубы из земли. Эти могучие руки с бугрящимися мышцами держат всего лишь хрупкую фигуру женщины, что пытается отбиваться руками и сучит ногами в воздухе.
Женщина плачет, но даже так она сохраняет удивительную красоту. Изюминку ей добавляет пару тонких перьев на ресницах, желтое и красное.
Юмичика упал, но тут же встал, только чтобы увидеть кошмар наяву.
Пустой распахнул пасть, с жадностью пихая половину тела себе в глотку. Пасть смыкается.
Истошный детский крик пронзает воздух:
- Мама!
***
Далеко от горящего города.
Чернота пролома прямо в воздухе внушает ужас любому, кто посмеет заглянуть во тьму, великое ничто, которое зовут Гаргантой.
Пустые прут оттуда так, словно их высыпает из огромной банки чья-то рука. Или гонит что-то более опасное…
Сотни Пустых всех форм и цветов врываются в новое для них измерение, пахнущее так вкусно!
Трагедия города Нагашима… Что бы подумали жители, если бы узнали, что они всего лишь поймали отголосок от Прорыва Пустых. Упущенная шинигами часть, неизбежно разбежавшаяся по округе, вот и все.
Мелочь в глазах одних – громадное событие в глазах других.
Для шинигами, что сражаются сейчас по равнинам и холмам, против того, что можно назвать приливом из чудовищ, трагедия Нагашимы это действительно мелочь.
Особенно если учесть громадного Пустого, такого большого, что одна лишь его тень накрыла бы половину того злосчастного города. Менос Гранде. Великий Менос.
Меносы это не просто Пустые, накопившие силу путем пожирания. Это скопление, слияние множества Пустых. В Лесу Гиллианов, в Мире Пустых, каждый день появляются новые Меносы.
Когда в одной точке сталкиваются сотни Пустых. Когда убийства, пожирание и безумие битвы достигает апогея, тогда начинается слияние множества Низших в новую форму. Тогда рождается гигант, похожий на своих собратьев Гиллианов как капля воды. Только один из множества новых Меносов сохраняет одну личность, свою Маску и продолжает эволюцию.
Путь всех других – вечно оставаться безумным гигантом, в нутре которого копятся гнев, обида и пустая жажда сотен Пустых.
Неразумный Менос Гранде стоит посреди равнины. Почтительно обходя гиганта, бегут по земле другие Пустые, не смеющие даже взглянуть на черную, живую башню.
Самый высокий Низший не достает ему до щиколотки. Белые ноги с длинными носами торчат из-под черного балахона, служащего Гиллиану плотью и шкурой. Высокое тело, спорящее с горами. Дыра в груди, в которой поместится дом. Тонкие, относительно тела, руки, такой же белизны кости с пальцами острыми, как заточенные сваи.
