На кровавых волнах (СИ) - "Mass Adrian"

Ответом был искренний, заливистый смех. Напарницы капитана второго ранга синхронно отвели взгляды в сторону: такие спектакли им были явно не по душе. Впрочем, Моэка и без этого была уверена, что Мафую нуждалась отнюдь не в зрительской массовке, и девушки проявят себя позже.

— Поверь, это можно было бы сделать с меньшим риском, — ответила капдва, отсмеявшись. — Ладно, теперь серьёзно. У вас есть два варианта. Первый: ты командуешь дать полный назад, «Мусаши» выползает из тумана тем путём, каким вошёл, я подыгрываю вашему спектаклю про заклинивший руль, и вы до конца операции сидите на берегу. Ни у кого не будет проблем, включая вас самих. Разве что инструктор Фурушо вас отчитает для проформы.

Чина кивнула. Она ожидала, что ей предложат сдаться и вернуться, но не думала, что предложение будет настолько роскошным. Не просто добровольная сдача, но и вдобавок экипаж ничего не потеряет. Единственным, в чём Моэка не была уверена, были причины такого предложения. Либо руководство и впрямь дорожило своими курсантами, либо у отличниц был внушительный кредит доверия.

— А каким будет второй вариант? — спросила она.

— Вы держитесь прежним курсом, а мы с девчонками присматриваем. Но учти: у твоего класса все шансы нарваться на отчисление. Ничего личного, просто если академии грозят проблемы, то их удастся смягчить, отчислив вас задним числом. От трибунала вас, скорее всего, отмажут, но тебе светит в лучшем случае должность капитана буксира в конторе по утилизации мусора. Но кто знает, вдруг вы и впрямь найдёте «Хареказэ» и вернётесь домой не одни? Тогда есть маленький шанс спустить всё на тормозах. И это если нам вообще светит вернуться, — произнесла Мафую и вдруг нахмурилась. — Но прежде чем ты сделаешь выбор, скажу ещё кое-что. Как ты знаешь, на той стороне идёт самая кровопролитная и масштабная война в истории человечества. Возможно, нам придётся вступить в бой и стрелять на поражение по кораблям, которыми управляют не пираты, а точно такие же матросы, которые просто исполняют свой долг. Их придётся бить насмерть, иначе они потопят нас. Готова ли ты в случае чего отдать приказ и взять на себя ответственность за его последствия?

Хоть капдва и не сказала, о каком приказе идёт речь, было и так понятно. В памяти вновь всплыл рассказ Машимо. За туманом их ждёт война, в которой не будет союзников, не будет тыла, не будет поддержки. Рассчитывать придётся только на себя, не надеясь на милосердие возможного противника. И, возможно, ради защиты себя, своего экипажа и команды «Хареказэ» придётся пролить чужую кровь. Много крови, если вспомнить штатную численность боевого экипажа кораблей того времени.

И Моэка заранее догадывалась, что такое решение ей придётся принимать рано или поздно. Она склонила голову, снова мысленно переживая тот разговор. Никто не осудит экипаж «Мусаши», если они передумают. Возможно, даже сама Акено бы умоляла остаться, не рисковать зря и тем более не пачкать руки чужой кровью. Однако совесть была иного мнения.

Моэка посмотрела в глаза Мафую.

— Если это понадобится, чтобы защитить Мике, я готова.

— Меньшего я и не ожидала от лучшего класса нашей академии, — Мафую протянула ладонь. — Я помогу всем, чем смогу, командир.

Командир… значит, отвечать и впрямь мне.

— Добро пожаловать на борт, капитан второго ранга, — Моэка пожала протянутую руку.

Акено медленно поднялась на ноги, держась за стену. Боли она не чувствовала, но перед глазами всё плыло, а каждое движение давалось с трудом, словно её завернули в плотный кокон. Снаружи гремели взрывы, «Хареказэ» раскачивался на волнах.

Она находилась на мостике. Все окна были выбиты взрывной волной, под потолком стелился чёрный дым, повсюду торчала искрящая проводка. Пол был залит кровью и усыпан осколками. Вокруг лежали тела. Мисаки смогла узнать Коко, Мэй и Маширо: первую и вторую по свитеру, а третья вверх лицом, на котором не отражалось никаких эмоций. На ногах оставалась лишь Рин, навалившаяся всем телом на штурвал.

— Рин… — хрипло проговорила командир, подходя к ней, и потрясла за плечо.

Рулевая медленно осела на пол. Глаза её были закрыты, из уголка губ текла струйка крови, а в груди торчал кусок металла размером с кулак.

— Кто-нибудь меня слышит? Приём… — проговорила Акено в рацию.

Тишина в ответ. Даже без звука помех. Присмотревшись, командир поняла, что рации конец. Стараясь не поскользнуться на кровавом полу, она вышла наружу.

«Хареказэ» умирал. Сразу в нескольких местах полыхали пожары, все башни были разворочены, вторая труба упала, зенитная площадка превратилась в бесформенное металлическое месиво, забрызганное кровью. Сам же эсминец неспешно тонул: волны уже захлёстывали палубу.

В небе кружили самолёты, подобные стервятникам, а вокруг корабля, куда хватало глаз, находились эсминцы и крейсеры. В глазах рябило от американских и японских флагов. Два сильнейших флота, вопреки здравому смыслу, объединились в своём яростном стремлении потопить «Хареказэ».

С обоих бортов к эсминцу уже приближались цепочки пузырей. Торпеды. И делать что-то поздно. Даже если механики живы, даже если Акено сама займёт место у штурвала, уклоняться уже поздно. Их всё-таки настигли…

Акено закричала от ужаса и проснулась. В первую секунду страх усилился, когда она поняла, что движения всё ещё скованы, но потом дошла мысль, что она всего лишь в спальнике.

— Всё в порядке, командир? — спросила Мэгуми Уда, оглядываясь со своего боевого поста.

Мисаки смогла только кивнуть. Слова пока не давались. Кошмар не хотел отпускать её так просто. Только живая, здоровая и обеспокоенная лишь состоянием командира Мэгуми своим видом напоминала, что есть реальность.

После того, как в бою с самолётом была тяжело ранена Маширо, Акено не могла надолго покидать мостик. Даже для сна. Спать на складном стуле — идея, как оказалось, не лучшая. Но, на её счастье, в кладовке, чудом не пострадавшей от бомб, нашлись спальники, один из которых и постелили в радиорубке.

Акено достала из кармана телефон, посмотрела на время и, убедившись, что вставать ей только через час, повернулась на бок.

— Прости, что мешаю, Мэгу-тян, — виновато сказала она.

— Ничего страшного, командир. Я скажу, если что-то случится, — это было последним, что Мисаки услышала, прежде чем провалиться в сон. На этот раз обошлось без кошмаров.

Проснувшись во второй раз, командир заглянула на мостик, проведала Маширо в лазарете и потом пришла в кают-компанию. Времени до вахты было достаточно, но некоторые так же, как и она, решили заранее перекусить и сходить в душ.

Ещё после боя с подлодкой, когда оказалось, что тумана нет на прежнем месте, Акено переговорила с сержантом Кавадой. Было решено, что даже с учётом экономии провианта и воды стоит сделать пару послаблений. Так, командир решила обойтись без уставных норм на калории и оставила Микан и сёстрам Кинесаки немного творческой свободы. Насчёт пресной воды Акено решила вспомнить случай, когда у них протёк бак, но тоже смягчила ограничения: запретила пользоваться ванной и попросила не задерживаться в душе. Экипаж, в не меньшей степени шокированный перспективой жить в окружении врагов, согласился с таким решением.

Но даже несмотря на то, что ограничения были куда менее строгими, чем могли быть, на борту царила безрадостная атмосфера. Сменившиеся с вахты курсанты старались как-то развлечь себя, какое-то время не думать о положении «Хареказэ», и это удавалось с переменным успехом. Мисаки боялась, что даже без боя экипаж может перегореть. Она даже в себе не была уверена. Даже сейчас, поедая отличный завтрак, не получалось как следует насладиться. А уши ловили чужие разговоры.

— Куда поедешь, когда вернёмся?

— В Токио. Я ни разу не была на Акихабаре, веришь?

— Я тоже. А на каникулах домой съезжу. Я так по родителям скучаю…

— А я никуда не поеду. Когда вернёмся, я просто запрусь в своей комнате и просплю целый день. Нет, два! Вернёмся же?