В одном из сказочных измерений (СИ) - "Yukhari Rakhag"
Морино что-то нашептал своему внуку и тот проговорил:
- Дедушка говорит, что наши миры пропитаны Магией – именно это показало его исследование. Она решает всё. И каждый мир, каждое измерение – это река, одна и та же река, которая по-разному течёт. Вы сейчас попали именно в такую реку, потому как, умерев, вы угодили в своеобразный вихрь в той реке, который перенёс вас в эти воды. Предыдущая река для вас закрыта, может, её и вовсе не существует теперь. А сейчас вас уносит течение. Вам нужен якорь, что-то, что позволит вам закрепиться здесь, потому как для Магии и для себя самого вы тут чужой. Обычно этим якорем может быть какое-то незавершённое дело из прошлого. У вас было такое?
Я задумался, скосил взгляд на Грейнджер, которая, выслушивая этот метафорический бред, перестала на меня дуться, и до меня дошло.
И видно, ответ на этот вопрос отразился у меня на лице, поскольку все трое присутствующих в этой комнате, кроме меня, уставились на меня в немом вопросе.
- Ну… у меня было, пожалуй, одно незавершённое дело. Я… э… хотел одну девушку, - я невольно бросил косой взгляд на Грейнджер, намеренно беря такую формулировку «хотел». Благо, никто не уточнил, в каком смысле.
- Ну, тогда вам следует найти её и всеми правдами и неправдами заставить быть с собой, - перевёл Ибике.
- Ага, аж сто раз! Мне туда путь закрыт, - и снова осторожный взгляд на обеспокоенную Гермиону. – Она наверняка ненавидит меня. И боится… - совсем тихо добавил я. На душе заскребли треклятые кошки.
- В таком случае, просто быть как можно ближе с ней физически, есть вероятность, что это затормозит вашу гибель, - говорил Идати-младший, -ну, и на худой конец, вам следует как можно больше сохранять свою духовную энергию, именно она взаимодействует с Магией и указывает ей, что вы здесь. И поменьше колдуйте, а то вы таким образом словно звоните в колокольчик. – Он сделал паузу, послушал Морино и продолжил: - Дед говорил, что изучал историю одного немага, который смог продлить себе таким образом жизнь на целый год.
«Ну, блять, спасибо!» - мрачно подумал я.
Дальше японцы ещё что-то спрашивали меня, в основном о самом моменте перемещения. Я вежливо рассказывал им об этом, а сам мыслями был не здесь. Когда наш разговор закончился, нам предложили отобедать, но для этого необходимо было немного подождать.
Грейнджер ещё что-то уточняла у Ибике, а я вышел на улицу. Сел на помосте, снял носки и опустил ноги вниз.
Выудив из кармана сигарету, я блаженно втянул дым, который тут же заполнил мои лёгкие, оседая на них горьким осадком, вторя моему внутреннему осадку.
- Тебе стоит попробовать, - Грейнджер подошла слишком тихо, я бы пожалуй вздрогнул, если бы меня в тот момент не тяготила мысль о смерти.
- Что именно? – спросил я.
- Наладить связь с той девушкой, - она села рядом со мной, и я сардонически расхохотался.
- Нет, Грейнджер, у меня банально не хватит на это времени, - я перестал смеяться и выпустил дым в виде двух фигурок держащихся за руки.
- А вдруг? Нельзя же просто так сдаться!
- Это гриффиндорцы не сдаются, они сшибают лбами стены, мы же, слизеринцы, умеем признать поражение.
- Это Пэнси, да? – настойчивым тоном спросила Гермиона, и я подавился дымом.
- Что? – откашливаясь, уточнил я.
- Паркинсон. Ты с ней встречался ранее, а теперь она с Забини. И ты думаешь, что она тебя ненавидит и боится после той драки с твоими однокурсниками, - моя спутница упрямо смотрела мне в лицо, пытаясь выудить там хоть какие-то ответы на свои вопросы, но я всего лишь натянул столь привычную каменную маску равнодушия.
Мне было горько на душе, настолько горько, что появилось мимолётное желание пойти и утопиться в том сраном ручье, который так некстати шумел рядом.
«Блять, имея такой ум, умея так раскладывать факты, ты остаёшься слепой в самом важном…»
- Да, типа того, - наконец-то сказал я, чувствуя, как мне хочется выблевать собственные лёгкие и сердце, лишь бы так не жгло в груди.
- Ты должен поговорить с ней.
- Нет! Грейнджер, вообще, завязывай с этим. Всё кончено! – я выбросил окурок и поднялся на ноги. – Обедай без меня. Я возвращаюсь в Хогсмид.
«Сука! Сука! Сука!»
***
Грейнджер не осталась на обед. Она вышла из засаленного камина в гостинице Хогсмида спустя какие-то пятнадцать минут после меня. Я, взяв свой чемодан, не особо дожидаясь девушку, двинулся в сторону замка. Настроение было скверным, и это ещё мягко говоря.
- Малфой, подожди! – она окликнула меня только тогда, когда мы прошли сквозь барьер Хогвартса при помощи специальных пропусков, которые делали нас невидимыми для этих чар.
- Грейнджер, не сыпь соль на рану своими нотациями! Мне и так тошно! – она поравнялась со мной, едва поспевая за моим широким шагом, а я намеренно стал идти ещё быстрее.
- То, что ты делаешь, – это неправильно!
- Ну, так иди к своим правильным дружкам! Уж такой вот я, блять! Неправильный! – это уже было не раздражение. Это был гнев вперемешку с болью.
Моим якорем оказалась она. Моим единственным шансом на грёбаное спасение! Но никогда! Ни в каком из, сука, Мордредовых измерений светлая Гермиона Грейнджер не полюбит чёртового тёмного Драко Малфоя! Это понимал даже я.
Эта мысль пульсировала под виском и причиняла столько страданий, что мне снова пришла мысль о самоубийстве. И мысль эта была до ужаса рациональной. Ведь только так я мог уберечь себя от физических страданий – от боли, разрыва органов, агонии, которые не убьют меня, пока последний сантиметр моего тела не пронзит всё та же Сектусемпра Максима.
«Интересно, а могу ли я вообще убить себя?»
- Малфой! – крикнула она, одёргивая меня за руку, что я аж остановился.
- Что?! – рявкнул я ей в лицо.
Она пару секунд смотрела на меня своим упрямым грейнджеровским взглядом, а потом произнесла спокойно, отпустив мой рукав:
- Тебе стоит набросить на себя иллюзию, - она отошла на полшага. – Давай я это сделаю?
Я цыкнул, махнул палочкой и через пару секунд предстал перед ней в облике себя юного.
«Прекрасно, пусть это небольшое колдовство станет гвоздём в крышке моего гроба!» - я прочувствовал мазохистское удовлетворение от сделанного мною.
Я хотел было развернуться, чтоб уйти, но знакомый голос издали окликнул меня:
- Драко! Драко! – к нам на всех парах неслась Виолетта. Я вопросительно изогнул бровь.
Моя сестра подбежала к нам, задыхаясь, что, собственно, не мешало, ей окинуть презрительным взглядом Грейнджер, и протараторила:
- Нам надо срочно поговорить!
- Говори.
- Наедине. И уж тем более, не при грязнокровке, - снова косой взгляд на Гермиону, которая от него лишь вздёрнула подбородок вверх, показывая таким образом, что это оскорбление её не волнует.
- Грейнджер – мой друг, - на меня вдруг навалилась исполинская усталость – сильный контраст против того, что я чувствовал буквально пару минут назад. – Можешь говорить при ней. И чтоб я больше не слышал от тебя оскорблений в её сторону.
- Ты дружишь с ней? Ты с ума сошёл? – воскликнула моя сестра, очевидно, забыв причину, по которой искала разговора со мной.
- Виолетта, давай не сегодня и не сейчас! Я устал, хочу нажраться в хлам и вырубиться святым сном. И если у тебя там только не снова Салазар разбушевался, я пошёл к себе.
Глядя на выражение её лица, я застонал, я попал в точку. Виолетта бросила осторожный взгляд на мою спутницу, и я проговорил:
- Она в курсе всех событий. Грейнджер… э… консультировала меня по некоторым вопросам. И да, она тебя не выдаст, так что побольше уважения к ней! А теперь говори!
- На грязнокровку из Хаффлпаффа напали. Салазар… - она снова с осторожностью взглянула на Гермиону.
- То есть как это?.. Снова ублюдок Петтигрю?
- Нет, он бы не смог, без книги провести ритуал призвания почти невозможно.
Я перевёл вопросительный взгляд на Грейнджер. Та нахмурилась, видимо, пребывая в собственных размышлениях, а когда подняла глаза на меня, проговорила:
