В одном из сказочных измерений (СИ) - "Yukhari Rakhag"
- Драко, ты должен. Мы твоя семья, - говорил Люциус.
Моя рука предательски тряслась, а из глаз уже давно лились слёзы – признак малодушия и слабости.
- Драко, - говорила Грейнджер, пока я всматривался в её глаза. В её взгляде стояла всё та же борьба вперемешку со страхом. – Драко! – повторила она более требовательно.
- Я не могу…
- Ты знаешь эти два слова, - вещал Воландеморт.
- Драко!
Резкая боль в плече вытащила меня из моего кошмара. Я открыл глаза и, встретившись с пустынным потолком, вскочил.
- Драко! – от меня отшатнулась Гермиона, и я уставил на неё свой ошалевший взгляд.
- Гре… Грейнджер? – Хрипло спросил я. – Ты как здесь?
Она осторожно села на кровати возле моих бёдер и ответила:
- Ты кричал. Сильно кричал. Я поначалу пыталась до тебя достучаться через стену, а потом, использовав заклинание, открыла замок на двери.
- Я… кричал? – тяжело дыша, словно после марафона, я начал понемногу вспоминать. Я вздохнул и прикоснулся ладонью к лицу.
«Блять!» - оказалось, что я ещё и плакал. Я постарался незаметно стереть влагу со щек.
- Это был кошмар? – спросила участливо девушка, а я на миг залюбовался тем, как свет луны застыл на её лице.
- Ага, - буркнул я. – У тех, кто прошёл Войну, такое бывает…
Моя футболка была мокрой возле горла от пота и неприятно прилегала к телу.
- И давно они у тебя? – поинтересовалась Гермиона.
- С самого начала, - ответил я. – Ой, только не смотри на меня так, они не постоянно. Просто… в последнее время много чего случилось.
«Например, я умер».
Возникла неловкая тишина.
- Не хочешь рассказать, вдруг тебе полегчает? – спросила Грейнджер.
- Нет, - я коротко мотнул головой. Чего-чего, а жалости мне вот только и не хватало!
- Побыть с тобой? – она потёрла ладони о свои штаны. К слову, я только сейчас заметил, что моя спутница была в пижаме. И это было так мило, так по-домашнему уютно, что мои губы невольно растянулись в небольшой улыбке.
- Ну, я лично уже больше не усну, - упускать такую возможность было грехом, поэтому я решил ради этого положить свою гордыню на алтарь этого решения. Пусть это и было жестом слабости.
- Я тоже, - прошептала Гермиона.
Я пододвинулся к изголовью кровати, подтягивая к себе ноги. Грейнджер улыбнулась и пересела поближе к стенке, которая не столь давно разделяла нас. Она тоже подтянула к себе колени и уткнулась в них подбородком.
- Расскажешь что-то? – подала голос девушка.
- А разве это не по твоей части? – хмыкнул я.
- Ну, это ж не я прожила две жизни, - парировала моя собеседница.
Я откинулся на изголовье, прикрыл на минуту глаза и проговорил:
- Ты никогда не видела пьяного Флитвика? – она замотала отрицательно головой. – Нет? А Хагрида на свидании? Серьёзно? Грейнджер, никогда? О-о, я тебе сейчас такое расскажу…
И я рассказывал. Историю за историей. Весёлые, смешные, где не было никакой жести. Она иногда перебивала, уточняла что-то, смеялась, сначала неловко, прикрываясь ладошкой, а потом девушка расслабилась и чуть ли не покатывалась от смеха.
Это было, пожалуй, самое тёплое воспоминание за несколько лет моей жизни. Я смотрел на неё и пытался так блядски отчаянно запечатлеть в памяти этот момент, её лицо и её смех. А меня тем временем так распирало от мягкого тепла в груди, что я бы душу отдал за то, чтоб эти наши моменты длились вечно.
Мы проговорили так в полумраке до самого утра. А когда настало время, мы собрались и двинулись к камину. Нас ожидал Идати.
***
Я вышел из камина первым, не заморачиваясь джентльменскими штуками по типу пропустить даму вперёд. Я не знал, что нас там ждёт, и, если уж честно, мне было немного страшно. Страшно узнать то, что касалось моей жизни и смерти.
- Малфой-доно? – меня тут же встретил молодой азиат в костюме европейского образца. Он был невысокого роста, крепкого телосложения и да, я его где-то видел.
- Да, - сдержанно ответил я, окидывая взглядом комнату, в которой очутился. Всё-таки это была Япония. И, похоже, Япония в её классическом понимании, ведь это была комната из бамбука, за исключением самого камина. На стенах висели какие-то рисунки и каллиграфические оттиски.
- А вы Грейнджер-сан? – спросил он у Гермионы, которая вышла сразу за мной.
- Да, здравствуйте, - проговорила девушка, так же осматривая помещение.
- Я Идачи Ибике. Вы просили встречи с моим дедушкой.
И тут до меня дошло.
- Так это был ты! – чёртов ответ на мои вопросы постоянно был у меня под носом. Увидев недоумённые взгляды моих спутников, я сухо пояснил: – Ну, там, откуда я, этим вопросом занимался именно ты, а не твой дед.
- Так вы один из путешественников? В письме вы этого не говорили. Дедушка будет в восторге. Пройдёмте за мной! – Он быстро развернулся, и мы направились за ним.
Выйдя из комнаты, мы попали на улицу. Как оказалось, это был большой дом, который огибал роскошный сад с цветущими сакурами. Где-то сбоку журчал небольшой искусственный ручей.
Мне стало жарко, и я снял пальто. В самой стране зимы не такие уж и суровые и снежные, плюс, скорее всего, именно в этом саду использовалась перманентная магия для поддержания вечной весны.
Мы прошли к одной из бамбуковых дверей. Ибике остановился, снял свою обувь и поставил рядом с ней.
- Прошу вас, - он жестом попросил сделать то же самое.
Мы с Грейнджер переглянулись, но всё же исполнили его волю.
Молодой азиат вошёл в комнату первым, мы проследовали за ним. В комнате оказалась лежанка (ну, не поворачивался у меня язык назвать это кроватью, поскольку оно было на полу) с дряблым стариком на ней. Он полулежал под одеялом и с любопытством, на которое только был способен его старческий ум, взирал на нас.
Ибике сказал ему что-то на японском, показал сначала на меня рукой, я кивнул, а потом на Грейнджер, которая, поклонившись, сказала что-то вроде:
- Конничива! – ну, конечно, кто бы сомневался, что гриффиндорская зазнайка выучит хотя бы приветствие! Я закатил глаза.
Молодой азиат махнул палочкой – перед нами предстали небольшие подушечки, на которые мы с Гермионой и приземлились. Ибике занял своё место возле деда.
Идачи-младший что-то нашептал своему деду, и тот ответил ему что-то на японском.
- Поскольку ваш вопрос требует срочного разбирательства, дедушка просит вас рассказать, что с вами произошло. Он просит особенно упомянуть, что послужило катализатором перехода, а так же как много отличий от вашего мира в этом мире вы увидели.
Да уж, сразу к делу, такой подход мне нравится. Я расстегнул верхнюю пуговицу чёрной рубашки и начал рассказывать про свои гребаные приключения. Начал, конечно, с момента смерти. Упомянул о том, что высмотрел в архивах библиотеки и что, по моему мнению, стало поворотным моментом этого измерения. Я рассказал о выборе Петтигрю, но лишь поверхностно. Потом поведал о том, что мне рассказал Абраксас, и о том, какие метаморфозы со мной произошли.
Когда я закончил, старый японец что-то шепнул своему внуку, и тот перевёл:
- Он просит вас показать ему ваши раны.
Я пожал плечами, распрямил ноги на полу, так как сидел до этого по-турецки, и закатил рубашку, являя всем присутствующим одну большую рану, большую часть которой скрывал бинт, и одну маленькую царапину на груди. Она появилась после ночного кошмара, и я увидел её, уже одеваясь на встречу.
Идати-старший немного приподнялся и посмотрел на всю печальность моей картины, а после снова опустился на подушки.
- У тебя появилась ещё одна? – с нажимом спросила моя спутница. – Почему ты мне не сказал?
- Грейнджер, а что бы это изменило? – фыркнул я, опуская рубашку.
- Ты должен был рассказать!
- Да? Чтоб целое утро видеть твой хоронящий меня взгляд? Спасибо, обойдусь! – отчего-то раздражение мелкой рысью пробежало по натянутым до предела нервам. Я не хотел срываться на Грейнджер, тем более что она была здесь из-за меня. Может, это было результатом моего недосыпа, или того, что я утром не покурил, как делал это всегда. А может, меня самого угнетал тот факт, что появилась ещё одна царапина, которая вскоре начнёт кровоточить и превращаться в неглубокую пока рану. Я с трепетом приговорённого к смерти ждал, когда эти разрывы начнут въедаться в мои внутренние органы.
