Легкое отклонение от канона. Или гоп со смыком по-корейски (СИ) - esteem
— Онни, не нервничай, — успокоила ХёЧжин, СуМи.
— Я спокойна. Я просто пытаюсь объяснить ИнСону-оппе, что девочке нужно общение. Социализация в обществе. Ей нужен человек со стороны, которого она будет уважать и слушаться. Меня она априори слушать не будет. Не потому что не любит. Наоборот. Я чувствую её любовь. Но я при всём своём желании, не смогу ей ни в чём отказать. Ей нужен мужчина-наставник. Понимаешь? Чтобы научил её дисциплине и порядку. Сдерживать эмоции и держать лицо. К сожалению мои родители на это оказались не способны. Аппа отказался от внучки, а омма так вообще ничего не знает.
— А не рановато ли ты, сделала такие выводы, нуна? Она всего второй день как…
— Вот именно, ИнСон-оппа. Всего второй день, а уже знаменита на всю страну! — высказалась СуМи. — Я к сожалению знаю артистов, которые и за меньшую известность «звездились» так, что стыдно было на них смотреть. А тут несовершеннолетняя девочка! И поверь мне, случись что, хейтить её будут по взрослому. Причём её же бывшие фанаты. Т-АРА тебе в пример!
— Кстати, о «Тиаре», — самодовольно ухмыльнулся ИнСон. — Я выкупил их контракт у агенства.
— В самый разгар обструкции? После «Тёмного океана»? — удивилась ХёЧжин.
— Да. Агенство не знает, что делать и как себя вести в такой ситуации. Президент вообще слился и не подаёт в отношении них, никаких признаков жизни.
— И что ты будешь с ними делать? — поинтересовалась СуМи. — В подвал посадишь?
— Мм…кажется я нашёл решение. Эти безголовые курицы, сами на себя навлекли проблемы. Ничего бы не было, если бы ДжиХён и ХёМин не выставили на публику свои твитты. Ещё ничего не произошло, а они уже начали оправдываться! Но и в подвал, топовую группу сажать нерентабельно. Я их, ГопСо отдам. На перевоспитание. Они её будут воспитывать, а она их. Заодно и подтанцовкой для неё поработают! А? Как я? Выкрутился?
— Ну, не знаю, — с сомнением произнесла СуМи. — Девочки уже довольно взрослые. Как бы чего не вышло.
— А, чтобы не вышло. Я им и менеджера хорошего подберу. И команду стафа. Нуна, как думаешь, ГопСо понравится работать с девочками?
— Надеюсь. Ты как был авантюристом по жизни, ИнСон-оппа, так им и остался! Но только смотри… — в это время у ХёЧжин запиликал телефон. Пришла смс-ка:
«Омма, а давай купим агенство сабонима. Порулим!»
— Что я говорила? — смеясь она показала ИнСону послание от дочери.
— То, что вы мыслите одинаково, — ответил слегка обескураженный, президент. — Настоящие мать и дочь.
— Смотри, ИнСон-оппа, — посерьёзнела ХёЧжин. — Я отдаю тебе в руки самое важное, что есть у меня в жизни. Не разочаруй меня…как тогда.
— Кстати, нуна. А почему бы Такэда не поин…
— Стоп, ИнСон! На этот раз, стоп! Мы уже обсуждали эту тему. Такэда не узнает, пока я его не прощу!
— Но ты же ездишь к нему, каждый месяц! — не выдержал, мужчина. — Зачем ты его мучаешь? Вы ведь жить друг без друга не можете! Для чего все эти дурацкие трудности? Давно бы жили…
— Вот именно, что давно бы жили! А ХеМин — нет! Она умерла!
— Но ЧжунГи, как ей без…
— Я сказала, молчи! Нам никто не нужен!
— А если ты забеременеешь?
— Вот тогда и буду думать. А пока, ты обещал…
— Я держу слово, нуна.
«Вот же дурные бабы» — подумал ИнСон. — «Вместо того, чтобы жить в роскоши, котороую не всякий правитель может себе позволить, ребёнок пятнадцать лет провёл в закрытых пансионатах для… гм…даже думать не хочу. И всё из-за дурацких амбиций, одной, хоть и умной, но дуры! А тот тоже идиот, в день помолвки… упился сакэ от радости…тьфу-ты, Зита и Гита!»
— Кстати, с тех пор он больше не пьёт, — грустно усмехнулась ХёЧжин. — И в ресторан ходит только со мной. Даже с родителями даты не отмечает. Говорит смерть ХеМин, отбила всякие желания веселиться.
— Я сожалею, нуна.
— Все мы сожалеем ИнСон-оппа. Так, что ты окончательно решил по поводу моей дочки? Мне аннулировать контракт?
— Это с чего бы ты его аннулировала? ГопСо моя трейни. Она получит возможность сочинять музыку. У неё для этого будут все условия. Общаться с ней буду или я лично или мой помощник ГиСок. Но это не значит, что она будет разговаривать со мной неформально или пинком ноги открывать двери в кабинет. Если ты надеешься на это, то я сам разорву договор!
— Во-первых, не ори, — ХёЧжин нарочито пальчиком потёрла ухо. — Во-вторых, я наоборот хочу, чтобы её исподволь приучали к порядку и дисциплине. Сама я не справлюсь. Кстати, ты знаешь онни? — ХёЧжин развернулась к подруге. — Я ей дала карточку, кредитную. Так она стала моську корчить, чего мол золотая? Я уж подумала, совсем мне девку в пансионате испортили, сразу платину ей подавай! Я его и курировала, пансионат то есть, в финансовом плане. Ну думаю приеду, всех разгоню. А оказывается она простую карточку спрашивала. А где я ей простую возьму?
— Вот-вот, — отозвался ИнСон. — Кто кого балует.
— Ладно, тебе, — отшутилась ХёЧжин. По виду её настроение поползло вверх. — Лучше, продолжай, как будешь холить и лелеять мою дочь.
— Палками по спине и солёными розгами по жопе, — мрачно буркнул сабоним. — Если напросится.
— Хм. Тоже метод, — усмехнулась СуМи. — Только я могу расписать тебе перспективы на будущее, если поведёшь себя правильно.
— Ну, давай. Искусительница, — хмыкнул ИнСон.
— Я тебе уже объяснила, кто может получиться из девчонки, в мире классической музыки?
— Вполне доходчиво, — подтвердил сабоним. — Новые «Битлз». И всё что им сопутствует.
— А кто в продюсерах у них числился. Помнишь?
— Не помню, — пожал плечами ИнСон. — Я как-то ими не интересовался.
— Некто Брайан Эпстайн. Так вот, когда группа была на пике своей популярности, а именно он вывел её туда, к нему на поклон ходили все. Начиная от владельцев Голливуда и заканчивая президентами и премьер-министрами. Понимаешь?
— Не совсем.
— Этот парень мог реально влиять на политику самых мощных государств мира. Просто одним своим согласием или несогласием приехать и привести ребят. Понял? Хочешь быть вхож в Голубой Дом? Ни один президент агенства, такой чести не удостаивался. Хочешь запросто пить кофе поутрам с министрами и депутатами парламента?
— Хм. Заманчиво. Действительно искусительница. Но как может простая музыка повлиять…тем более классическая?
— Эх. Мужчины, — вздохнула ХёЧжин, моментом по-женски уловив посыл своей онни. — Скажи-ка мне ИнСон-оппа, кто сегодня ходит на концерты классической музыки? И не только у нас, а вообще в мире?
— Ну-у. В основном люди культурные.
— А что подразумевает под собой, уровень культуры? — вкрадчиво продолжила СуМи.
— Э-э. Хорошее образование. Наличие финансов на это образование. В общем на такие концерты ходят люди как минимум состоятельные. Ну и во всём мире правители тоже как правило ходят на классические концерты или оперы.
— То есть, иными словами, сегодня на классику ходит элита. Я права?
— В общем-то да. Простому работяге сегодня не до классических концертов. Хотя разные люди попадаются.
— И при наличии такой талантливой трейни, музыка которой…хочешь сейчас совсем крамольные суждения выскажу? — вдруг спросила СуМи.
— Рискни, — усмехнулся ИнСон.
— Я, исходя из своего опыта. Не жизненного конечно, — скромно добавила звезда оперы, — а исполнительского. Считаю что пьеса ЧжунГи. Извини ИнСон-оппа, но в классической музыке не приняты сценические псевдонимы, даже если их дал корейский народ. Так вот, пьеса ЧжунГи стоит наравне, если не превосходит и того же Баха и Генделя и Гайдна. И даже Вивальди! Ты это можешь осознать?
— Не совсем, — неуверенно отозвался поражённый такими выводами подруги, сабоним. На ХёЧжин было страшно смотреть. Похоже она начала осознавать все масштабы происходящего с её дочерью.
— Я наверное всё же аннулирую контракт и…и…и куда-нибудь уеду…с ней.
— Даже не думай, — автоматом ответил сабоним. — Я своего согласия не даю. Кстати, где нотариус? Уже давно должен был быть.
