Лицо в ночи - Гарри Поттер и Огненная Дева
Он рассказал о крестражах, о предметах, в которые путем совершения убийства помещают частицу собственной души, тем самым оберегая себя от смерти. О том, что у него есть весомые причины подозревать, что Лорд Волдеморт создал сразу несколько таких предметов. Он рассказал про свое предположение, касающееся печально известного Дневника, упомянул он и другом крестраже, что он так же уничтожил… Хотя директор не пожелал вдаваться в подробности, Гарри заподозрил прямую связь между этой находкой и тяжкой травмой Великого Волшебника. Что же, не надо было иметь семи пядей во лбу, чтобы понять связь между этим и ними…
— То есть… вы считаете, что я… тоже крестраж?.. — Фламия выразила его мысли вслух.
— Ну… — Директор замялся. — Я не уверен, что в этом случае можно использовать тот же термин… Скажем так, есть весомые основания считать, что ваше появление на свет было сродни с…
— Понимаю…
— Профессор Дамблдор, у меня очень простой вопрос: почему вы рассказываете нам это только сейчас? — Гарри не смог удержать в себе накопившееся раздражение. — Я абсолютно уверен, что вы провели параллель почти сразу. Почему вы молчали? И не говорите, пожалуйста, про заботу о нашем душевном равновесии.
— Не стану возражать, подозрения у меня возникли почти сразу. — Признал директор. — Но это были лишь предположения, ничем не подтвержденные аналогии с феноменом, который, возможно, не имел ничего с этим делом. Гарри, я отвечу откровенно. Мне не хотелось давать тебе неоправданное чувство собственной неуязвимости. Посмотрим правде в глаза, ты и так отличаешься умением оказываться в опасных ситуациях. А считай ты себя защищенным от смерти, ведь именно такты бы воспринял мое предположение тогда, два месяца назад, что было бы? — Глаза директора прямо и довольно строго смотрели на Гарри. Но тот не отвел взгляд, лишь инстинктивно возвел мысленный блок. Просто на всякий случай.
— Да… — Надтреснутым голосом добавила Фламия. — Я не могу сказать, что разделяю вашу точку зрения, но я могу ее понять и принять.
— Ну и наконец, мне не хотелось взваливать на вас, мисс Найтфолк, такое знание, вернее подозрение, и видя вашу реакцию, которую вы не в силах сдержать, несмотря на огромные успехи в Окклюменции, мне кажется, я был прав. Я даже не до конца уверен, что поступил правильно, рассказав вам это… Но, думаю, иначе уже было не поступить. Вы и сами о многом догадались… и тут неуверенность и догадки могут сделать много больше зла, чем правда, что, как мы знаем, уже опасная вещь.
Еще некоторое время они обсуждали крестражи, и директор рассказал то, что знал(а может, то что хотел рассказать). О том уроне, что несет душа, деленная на части, о его гипотезе, касательно причин нынешнего вида Лорда Волдеморта. Чем дальше, тем сильнее убеждался Гарри в том, что в очередной раз выделился. Если принять как гипотезу крестражность Фламии, то ее рождение было несоизмеримо выгоднее всего того, чего добился своими преступлениями Волдеморт. Гарри никого не убил, единственным погибшим в истории был дементор, да и он пал не от его руки. Его душа осталась цела, а кроме этого он получил воистину верную подругу. Крестраж из плоти и крови… Гарри подумалось, что не стоит думать о Фламии, как об этом жутком предмете. Уж если на то пошло, следует придумать иной термин… Гарри потребовалось некоторое время, чтобы осознать всю важность этого. Если директор не ошибался, то ныне он близок к бессмертию… Как тогда, сама близость Фламии сохранит его душу в этом мире и вернет в его тело… Авада Кедавра ему не страшна, покуда есть Фламия… А если вспомнить, что их души связаны, то возможно… что она тоже… бессмертна. Только вот проверять не стоит.
Глава 16. Дела командные, дела сердечные
— Гарри… — В третий раз за вечер подступил к нему Рон. — Я до последнего не хотел просить тебя об этом. Я помню, что ты сказал тогда, в начале года. Но у меня просто не остается выбора. Кэти не вернется в течение трех дней. Нам просто необходим игрок. Я не знаю, кем ее заменить, если только не Джинни, она квоффолом владеет потрясающе. Я прошу тебя, только на этот матч. Нам нужен Ловец…
Гарри устало посмотрел на своего друга. Рон, похоже, действительно до последнего откладывал это. А весь этот день набирался храбрости, зато сейчас, вечером, после того, как он таки решился, от него стало не отделаться. Гарри ему так ничего пока и не ответил, а Рон воспринимал молчание, как отказ, отваливал минут на двадцать, после чего опять шел на приступ. Гарри же было не до него, он корпел над своим сочинением по Зельям, пытаясь изгнать из мыслей настойчиво просящиеся туда образы, связанные со всем, недавно сказанным директором. Не то, чтобы они преследовали его день и ночь, но вот выкинуть их из головы никак не удавалось. Потому он никак не мог принять такое простое решение…
В общем–то, почти все в нем кричало: «Да!», квиддич, который, что ни говори, оставался для него важен. Казалось бы, чего стоит сделать одолжение команде, один раз выйти на поле… Безопасность уж, наверное, обеспечить смогут… Но с другой стороны… он не мог не признать, что с тех пор, как он бросил квиддич, что было непросто, жизнь стала проще, и появилось больше свободного времени. Времени оставалось больше, а теперь, когда он всерьез взялся за учебу, это очень важно. И еще он чувствовал, что если уступит сейчас, то бросить этот спорт опять будет намного труднее…
— Гарри, на тебя все рассчитывают… половина Гриффиндора каждый день загадывают желание, чтобы ты сыграл против Слизерина… — Гарри изумленно вытаращился: на помощь к Рону ни с того, ни с сего прибыла Гермиона, это притом, что эти двое так официально и не помирились.
— Да, я сам вчера слышал, как несколько ребят с младших курсов желания загадывали! — Незамедлительно поддакнул Рон…
— Ой, ну хорошо, хорошо! — не выдержал Гарри, совместное наступление двух лучших друзей его доконало. — Только учтите, я не тренировался больше года, так что еще не известно, что лучше.
— Ой, Гарри, да тебе и тренироваться–то особо не надо! До матча еще четыре дня, и у нас по тренировке каждый вечер, успеем! — Воскликнул просиявший Рон.
На следующее утро по всей гостиной Гриффиндора и далеко за ее пределами шли разговоры о возвращении Гарри в команду. Такая же беседа имела место между Гарри и Фламией в постели, она скорее осудила такое решение, но вполне могла понять мотивы Гарри. Странное дело: похоже, она не унаследовала от него любовь к полетам.
Так вот, подавляющая часть школьников склонялась к мысли, что Поттер останется в команде и после этого матча, а заодно спихнет с поста капитана и своего рыжего друга, и Кэти. Особенно усердно обсуждали это, понятное дело, слизеринцы. Одно странно: Малфой, которому, казалось бы, просто судьба прописала быть заводилой всех этих рассуждений, ни в чем таком не участвовал. Более того, казалось, предстоящий матч волнует его в последнюю очередь… Гарри, который не забыл радость на лице старого недруга, когда он вернулся из больницы живым и здоровым, подозревал неладное.
Но что обидно, все эти рассуждения явно действовали на временного капитана команды, и это очень плохо на нем сказывалось. Если и раньше он играл весьма неровно, особенно после того, как пропустит пару мячей, так теперь это стало лишь хуже. Дошло до того, что одна из новых нападающих получила от него кулаком в лицо… В результате Гарри пришлось почти спасать друга от сестры, у которой были очень нехорошие намерения. Кстати, Джинни приняла его возвращение в команду и свое смещение с поста Ловца с какой–то чрезмерной радостью…
После тренировки, которую, благодаря стараниям капитана, можно было назвать провальной, Гарри провожал совершенно подавленного Рона, Фламия, которая наблюдала за тренировкой в Мантии — Невидимке, тихонько кралась следом. Вообще — то, ему бы стоило поддержать друга, но Гарри было откровенно лень, и он считал, что тут просто нужно подождать: у Рона переболит, и все будет в порядке… Но проблемы на этот день еще не кончились.
На пути к гостиной (Гарри собирался там отметиться, прежде чем возвращаться в свою комнату) они решили срезать через секретный коридор. И наткнулись там на Джинни с Дином. Рон, чье настроение и так можно было назвать убийственным, взорвался как водородная бомба, поскольку те целовались, самым наглым и неприкрытым — с его точки зрения — образом. Началась ссора, которая живо напомнила Гарри кое–какие сцены из сериалов, что смотрела тетя Петунья. Дин поспешил убраться, а брат и сестра стояли посреди коридора и орали друг на друга так, словно хотели, чтобы было слышно во всем замке. У Рона опять разыгрался синдром старшего брата, а Джинни орала, чтобы не лез не в свое дело. Странное дело, но прежде чем начать отвечать на выпады братца, она несколько секунд всматривалась в лицо Гарри, который наблюдал за всем этим с некоторой долей презрительности. Он никак не мог принять сторону Рона, в конце концов, учитывая, чем они с Фламией занимаются по ночам, ему надо бы помалкивать в тряпочку, что он и делал. Джинни он сейчас так же не поддержал, Рон и так на взводе, не стоит еще и предавать его таким образом…
