Фил Бандильерос - Самое естественное обезболивающее
— А кто такой бродяга и луни? — спросила я, чувствуя облегчение.
— Мои друзья. Флёр, ты уверена, что тебе нужен такой как я? К сведению, у меня много плохих черт, тот ещё характер, хватает и проблем и врагов…
- 'Арри, знаешь, моя бабушка говорила, что нельзя любить или не любить за что–то, любовь она либо есть, либо нет. Теперь я её понимаю. Я не знаю о тебе ничего, но просто чувствую это.
— Хм… — Гарри бросил на меня заинтересованный взгляд и сказал, — Флёр… прости, но я не могу сказать, что люблю тебя. Ты смелая, красивая, хорошая девушка, и определённо заслуживаешь уважения, но… как ты выразилась, «либо есть, либо нет». Но я бы был рад любить такую девушку как ты. Так что принимается, если уж это твоё последнее желание… — усмехнулся он. Разве это смешно?
Гарри наклонился ко мне, и наши губы встретились на секунду, и он коротко и нежно поцеловал меня. Да, я и не представляла, что это настолько приятно… и мечтать не могла утром, что вечером мы поцелуемся, если бы не холод…
— Флёр, а теперь не волнуйся, но я тебе кое–что скажу…
— Если ты хотел меня успокоить словами «не волнуйся», то это забавно, — улыбнулась я. Было холодно. Тепло от его рук уже не помогало.
— Флёр… видишь ли… ты не умираешь, — сказал он, а в его взгляде появилась лукавость.
— Я… 'Арри, я чувствую, как холод…
— Ну, тут и, правда, прохладно, но ты жива. Я часто попадал в больничное крыло в Хогвартсе, так что некоторые лечебные заклинания знаю. Увы, у тебя серьёзное ранение, но тебе повезло — органы не задеты, только кости и мышцы, двигаться нельзя, — грустно сказал он лучшую новость, которую я только могла услышать.
— Нет, ты… всё сделал правильно, 'Арри. Я сама виновата.
— Нет, ты ни в чём не виновата. По крайней мере, всё закончилось благополучно и все живы кроме пожирателей. Я рад, — он продолжил поглаживать меня по голове. К слову, это прекрасно успокаивало.
— Да. И всё же, не представляю, как тебе хватило смелости на такое. Наверное, это тяжело…
Но Гарри лишь улыбнулся, ответив:
— Нет, это ты была смелой. А убивать это не сложно, это легко. Даже слишком легко, поэтому и страшно. К тому же я действовал так, как должен был… прости, но не думал, что тебе повезёт. Было жаль, что мы так и не успели познакомиться.
— Ну, 'Арри, теперь–то тебе ничего не мешает, — я улыбнулась своим мыслям. Он, словно услышал их, тоже задорно улыбнулся и сказал:
— Да, чувствую, что просто так нам не судьба разойтись. Это странно, — он снова улыбнулся, — Не думал, что вернусь к этой теме. Ты… необычная. Хотя и умело скрываешься за маской красавицы–сердцеедки… К тому же, у тебя останется не самый красивый сквозной шрам, но я считаю, что настоящая красота должна быть немного ущербной. Так она становится естественней. Кстати, у меня тоже есть шрам, — он показал на своё плечо.
- 'Арри, ты… голый? — вид его торса, совершенно без одежды отбил все другие мысли.
— Ну, надо же было что–нибудь на тебя накинуть. Кроме твоих окровавленных тряпок, — сказал он, кивнув.
Скосив глаза, я заметила, что я прикрыта только рубашкой Гарри. Так значит, он меня видел голую?
— Ты что… видел меня? — тут же кровь, по крайней мере, та, что осталась, прилила к лицу. Меня даже мама не видела без одежды после лет семи, а Гарри…
— Ну, ты даёшь. Я тебя тут лечу, а ты против, что я увидел тебя. Весьма неплохо, кстати, — улыбнулся он. Кровь прилила ещё сильнее.
— Прости, — опять повинилась я, поняв, что теперь уже мои возмущения выглядят смешно, — То есть я… не умру? — поняла я тут смысл сказанного ранее.
— Нет, Флёр, жизненно важные органы не задеты, но, как я и сказал, останется шрам. Заклинание довольно сильное, от таких раны не заживают бесследно. Гарри вздохнул, и тут–то я и поняла, что жизнь продолжается. И жизнь… прекрасна. Если бы так всегда можно было лежать на коленях Гарри и смотреть на его лицо… И пусть он сразу сказал, что не любит меня, ничего, Рим не сразу строился, я обязательно завоюю его сердце, чего бы мне это не стоило. А уж то, что он согласился быть моим парнем вообще чудо. И как у меня только смелости и наглости хватило сказать такое? Наверное, стресс. И страх. Но как оказалось, прямолинейная тактика с противоположным полом может быть чертовски эффективной. И ведь согласился, даже косо не посмотрел, особенно учитывая, что я не понравилась ему сразу. — И вообще, Флёр, хватит о грустном! — улыбнулся он задорно и сказал, — Я тут надеялся с девушкой познакомиться, а ты всё «спасибо» да «спасибо», — Гарри снова тяжело вздохнул, уселся поудобнее и начал рассказывать:
— Так и быть, Флёр, что знаю, я про себя расскажу. Ты не стесняйся, спрашивай.
— Хорошо, 'Арри… — сказала я и, устроившись на его коленях поудобнее, что бы не двинуть случайно раненым плечом, приготовилась слушать.
Гарри
Вот точно ни ждал, ни гадал, что так может быть. И зачем я на это согласился? Впрочем, Флёр весьма неплохая девушка, а уж то, что она постепенно меняется в лучшую сторону, позволяет мне надеяться, что всё будет не так уж и плохо.
Так, начав свой рассказ с самого начала, я и отвлекал Флёр от мрачных мыслей. А ещё мне самому не мешало проанализировать некоторые моменты моей жизни, что бы хотя бы попытаться понять окружающих в целом и Дамблдора в частности. И себя. Слишком я за это лето запутался, наверное, зря брал пример с Сириуса. Точнее — зря брал пример только с Сириуса.
Сириус Блэк был в отчаянии. Лунатик, всегда выступавший лучшим успокоительным, только добавлял хаоса в происходящее тем, что волновался похлеще Блэка, наводя ужас на авроров, что рискнули заговорить с оборотнем, который растерял свой меланхолично–пессимистичный вид и был готов лично растерзать каждого пожирателя. Луни и Бродяга лично упаковали полтора десятка пожирательских морд, когда подоспел вызванный кем–то из ордена феникса Аластор Грюм, тут же вступивший в бой. Насколько понял Блэк из короткого объяснения аврора, Аластор был где–то рядом с Дамблдором, когда пришёл вызов, так что, почуяв подзабытый за тринадцать лет спокойствия запах боя, старый аврор вызвался помочь и, собрав несколько друзей, в течении пары минут аппарировал к месту нападения.
Пожиратели, от которых осталась едва четверть, успев напугать мирных жителей, стали нести потери — Аластор, Блэк и Люпин били наверняка, впрочем, задерживая, кого смогли, но не церемонились.
Поняв, что их дело — труба, террористы попытались сбежать. Сначала аппарацией, а потом порт–ключами, но не учли, что такое мероприятие как финал чемпионата мира это не магловский район — как только началась тревога, авроры активировали заготовленные заранее чары, защищавшие от попыток бегства. Что ни говори, но пожирательские ряды были рассеяны и деморализованы в последние годы, тогда как авроры готовили новобранцев открыто, и уже имея опыт войны. Это сыграло злую шутку с нападавшими — когда они заметили, что окружены полусотней авроров, которые их просто убивают при попытке сопротивления, то просто сложили палочки. Тем более что сопротивление было обречено на провал.
Аластор, улыбаясь самой жуткой улыбкой из своего арсенала, повелел оставить десяток старших пожирателей для допроса с сывороткой правды. Тут в его разговор влез бродяга:
— Постойте, мистер Грюм, там ещё Гарри!
— Какой Гарри, чёрт тебя дери? Рядовой, выражайтесь яснее!
— Поттер, — пояснил Ремус, слушавший их разговор. Блэк же добавил:
— И, сэр, я уже не рядовой. Меня же…
— Ах, да, — тут же сбавил тон Грюм, но, стоило ему вспомнить про мальчика, как он заорал на Блэка так, что пожиратель, стоявший рядом со связанными руками, закатил глаза и с трудом удержался от обморока.
— Поттер? Рядовой, ты совсем охренел? Какого хрена, мать твою волшебной палкой, ты оставил Поттера одного! Альбус с тебя три шкуры сдерёт, чёртов блохастый бездельник!
Ремус, взглянув на сжавшегося в страхе пожирателя, ставшего невольным свидетелем сценки выволочки Бродяги, тут же гаркнул:
— Простите, сэр! больше не повторится, сэр!
— То–то же! — буркнул Аластор Грюм и, послав молодому пожирателю улыбку, от которой того прошиб холодный пот, сказал уже нормальным тоном:
— Блэк, Люпин, найдите его, живо! И что б через полчаса он тут стоял, живой и здоровый, иначе отведу обоих к ветеринару на кастрацию!
— Есть сэр! — гаркнули мародёры, вытянувшись перед бывшим начальником в струнку.
— Вы ещё здесь??? — тут же взвился Аластор. Лунатик и Бродяга, зная повадки Аластора, тут же ломанулись прочь, ответив на ходу:
— Никак нет, сэр!
— Вот, то–то же, — улыбнулся старый аврор и, ещё раз «ласково» посмотрев на пожирателя, в предвкушении уже подзабытой забавы, приказал какому–то желторотому аврору привести министра. А лучше всех министров, что бы не пришлось, потом извиняться перед иностранными политиками.
