Варвара Мадоши - Жига с Крысиным Королем
— Киса, хорошая киса… — задумчиво проговорил Эдвард, почесывая дракошке живот. — Интересно, киса, здесь кроме тебя есть еще другая охрана?
Кошка только мурлыкнула.
Эдвард выпрямился и с тем же беспечным видом направился к башне, за неимением карманов сцепив руки за спиной. Он думал, что зверюга либо кинется на него сзади, либо поплетется следом, требуя очередной дозы ласк — но нет, видимо, сочтя свой долг по встрече выполненным, животина встряхнулась и улетела. С докладом?..
Алхимик пожал плечами и продолжил свой путь к сторожевой башне. Будем считать, первый пояс стражи пройден. Интересно, с остальными окажется так же мало хлопот?.. Если так, то он сходит на свою экскурсию и вернется «домой» еще до заката.
21
Мустанг вернулся домой уже ближе к вечеру. Прошел с черного входа: дом этот выбран был в свое время в первую очередь из-за того, что сзади к нему примыкали хозяйственные постройки большой цеховой пекарни, где народ ходил постоянно и где на одного-другого лишнего прохожего никто не обратил бы внимания. Аппетитные запахи, сочно пропитавшие двор и дом, были, конечно, дополнительным достоинством — чаще всего. Сейчас, когда живот Роя подводило от голода (после утреннего сыра с разбавленным вином ему так и не удалось ничего перехватить), он меньше всего был склонен к благодушию.
С командой они договорились встретиться сегодня после темноты в еще одном укромном месте на окраине города: Хьюз, который вот уже несколько дней собирал информацию о том, где и как можно застать Марко и как его легче всего подловить, обещал сегодня представить уже практически готовый план. Нужно было обмозговать это дело всем вместе еще раз и подготовиться. На этой встрече ему понадобится Эдвард… Да, надо поговорить с юношей: наверняка он сейчас уже на грани взрыва от бездействия. В его возрасте Мустанг вообще не стерпел бы, если бы был вынужден сидеть и ждать, да еще подчиняться чужим приказам, не в силах разобраться в обстановке — а он как-то терпит, и даже почти не возмущается. Все-таки редкостный молодец мальчишка…
Дом встретил Роя ожидаемой тишиной: правильно, все либо еще спят, либо только начинают просыпаться. Сонно, пусто и оранжевое вечернее солнце плещет в окна.
— Приветствую, — коротко сказал он одному из монахов Шрама, добросовестно караулившего в гостиной первого этажа. — Все спокойно?
— Да, господин барон, — отозвался монах, вертя в пальцах крошечную металлическую печать, привешенную к поясу — преобразование солей какого-то металла, решил Мустанг. А с теологической точки зрения — знак одного из святых-покровителей. — Никто не входил и не выходил.
— А чем занимался господин Элрик? — спросил Рой.
— Вроде, снова читал церковные тексты, как всегда, — пожал плечами монах. — Он вниз не спускался, а наверху все было тихо.
— Конечно… — рассеянно произнес Рой.
Еще одна странность юноши: он, кажется, никогда не ест, если ему специально не напомнить о времени обеда или ужина.
Нижний этаж дома занимала одна комната и большая кухня. Некогда здесь также располагался магазин, но теперь он был заколочен. А вот второй этаж был поделен на четыре маленькие клетушки. Заглянув в одну из них, Рой немного посмотрел на спящую Лизу — вернее, на укрытый одеялом с головой холмик на низкой лежанке, только с одной стороны из-под перины выглядывает кончик туго заплетенной косы. Как всегда, сердце его затопила глубокая, щемящая нежность, которую некуда было девать. Как-то все всегда несуразно у них складывалось… Впрочем, не только у них.
В той же комнате, которую занимали втроем Рой, Эдвард и Хьюз, никого не было. Пусто. Только настежь распахнуты створки окна, и оттуда, с улицы, пахнет жарой и затхлой водой из бочки во дворе.
Подавив мгновенный взрыв смешанного чувства (этакое негодование поперек с внезапным ужасом), Рой быстро обошел оставшиеся комнаты… Нет, алхимика-чудотворца не обнаружилось и там. Не оказалось его и внизу: ни в кухне, ни в заколоченном магазине. Так что, когда — довольно скоро — вернулся Шрам, Рой огорошил его свежей, с пылу с жару, новостью о пропаже их главного союзника.
Шрам со свойственным ему самоконтролем воздержался от недостойных выражений, которые почти наверняка вертелись у него на кончике языка. Он ограничился только коротким замечанием:
— Да, я никогда не верил тем, кто считал, что у бога нет чувства юмора.
— Но вкус у него крайне дурной, — огрызнулся Мустанг граничащим с богохульством высказыванием. — Че… — в последний момент барону удалось прикусить язык и не помянуть нечистого в присутствии духовного лица. — Во имя всего святого, он даже города не знает!
— Полагаю, что ему ничего не грозит. Даже в трущобах Северного Конца.
— Я, знаешь ли, не об Эдварде беспокоюсь.
Шрам задумался. Кажется, ему тоже пришло в голову, что Столица перенесла за свою богатую историю три мятежа, две осады и пять разграблений, так что подвергать Старый Город дополнительным испытанием — совершенно излишне.
— Пошлем на поиски моих людей, — сказал он глухо.
— Не стоит, — ответил Мустанг после короткой паузы. — Лишняя суета нам ни к чему. Есть шанс, что Элрик вернется сам…
— Да, шанс есть, но это будет сложнее для него, чем вы думаете, — вошедший Хьюз откинул с головы капюшон и тут же устало плюхнулся на ближайший стул: лицо его было серым от хронического недостатка сна и усталости. — Хотите сплетни, с пылу с жару, горячие, как свежие булочки, аж язык обжигают?.. Нашего юного друга схватили во дворце около полутора часов назад. Причем, как я слышал, арест производила даже не королевская гвардия — люди лорда Рэмси.
22
Мешок сорвали с головы, и Эдвард заморгал, снова привыкая к свету. Это была узкая темная комната, в бойницу окна едва проникал свет только еще надумавшего клониться к западу солнца. Резь в глазах утихла довольно быстро, и Эдвард увидел перед собой высокую черноволосую женщину, чье гневное лицо хранило холодное и надменное выражение, а глаза, и без того узкие, прищурились от гнева. С мрачностью дамы никак не вязались веселенькие кольца черных волос на висках. Алое, узкое платье, из-под которого видны были широкие шаровары, наводило на мысль о Ксинге, хотя, решил Эдвард, скорее всего сочетало ксинговскую моду с местной: едва ли в Ксинге носили корсеты.
— Не думала, что Брэдли начал посылать таких молодых убийц, — сказала она резко.
В ее певучем, мелодичном голосе слышался лишь слабый привкус акцента; несомненно, она покинула родную страну много лет назад.
— Я не убийца, я… — начал Эдвард и осекся. — Мне не говорили, что в королевском дворце командуют женщины.
— Госпожа, нам убить его? — деловито спросил один из охранников.
Женщина скептически оглядела Эдварда.
— Вряд ли он профессионал, — сказала она задумчиво. — Больше напоминает одного из этих юных фанатиков. Милорд любит общаться с такими лично.
— Госпожа, он обезоружил пятерых наших, прежде чем мы его повязали! — почтительно возразил другой. — И то, должен сознаться, взяли мы его скорее случайно.
— А еще, госпожа, я бы посоветовал вам не судить так скоро, — подал голос первый, причем тоном, на удивление лишенным подобострастной почтительности. Эдвард даже удивился: он уже успел заметить, что в правила местного этикета не входило вот так возражать кому-то, кого называли госпожой или господином. — Вам ведь известна ваша горячность.
— Правда? — женщина вскинула ровные дуги бровей. — Тогда, полагаю, милорду будет самому интересно…
— Милорду Рэмси? — процедил Эдвард сквозь зубы. Значит, сейчас мы увидим здешнего серого кардинала…
Женщина не удостоила его ответом. Вместо этого она хлопнула три раза в ладоши. Дверь отворилась, и на пороге появился еще один не то стражник, не то слуга. Этот немедленно согнулся в почтительном поклоне.
— Карт, передай милорду, чтобы подошел сюда, если у него есть время. У нас здесь пленник, на которого он, возможно, захочет взглянуть лично.
— И долго ждать? — резко спросил Эдвард. — У меня руки болят так висеть.
— Ничего, — женщина удостоила его коротким взглядом. — Скоро еще и не то заболит.
После этого она упрямо нахмурила брови, чуть склонив голову, — будь она мужчиной, Эдвард сказал бы «набычилась» — и вдруг стала до боли знакомой. Буквально на какую-то долю секунды, с этими тенями и золотистым светом…
— Мэй Чань?! — заорал он. — А где Ксяо Мэй?!
— А?! — на лице женщины появилось растерянное и очень живое выражение. — Кто ему сказал, как меня зовут?! — напустилась она на стражников в такой характерной мэй-линевской манере, что можно было уже и не сомневаться. — А кто болтал о Ксяо Мэй?!
Стражники мотали головами и отнекивались — от удивления крайне неловко и неубедительно.
